Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений Страница 28

любить!

Невоплощенная! Невоплотимая! тебя пленительно

Ждать – это жить!

1914, ноябрь

ПОЭЗА СПИЧЕЧНОГО КОРОБКА

Что это? – Спичек коробок -

Лучинок из берез?

И ты их не заметить мог?

Ведь это ж грандиоз!

Бери же, чиркай и грози,

Восторжен, нагл и яр!

Ползет огонь на все стези:

В твоей руке – пожар!

Огонь! огонь, природоцап,

Высовывай язык!

Ликуй, холоп! Оцарься, раб!

Ничтожный, ты велик!

Мыза Ивановка,

1914. Начало июля

РОНДО

Л. Рындиной

Читать тебе себя в лимонном будуаре,

Как яхту грез, его приняв и полюбя…

Взамен неверных слов, взамен шаблонных арий,

Читать тебе себя.

Прочувствовать тебя в лиловом пеньюаре,

Дробя грядущее и прошлое, дробя

Второстепенное, и сильным быть в ударе.

Увериться, что мир сосредоточен в паре:

Лишь в нас с тобой, лишь в нас! И только для тебя,

И только о тебе, венчая взор твой царий,

Читать тебе себя!

1914, февраль

АМАЗОНКА

Я встретил у парка вчера амазонку

Под звуки бравурной раздольной мазурки.

– Как кукольны формы у синей фигурки!-

Наглея восторгом, сказал я вдогонку.

Она обернулась, она посмотрела,

Слегка улыбнулась, раздетая взором,

Хлыстом помахала лукавым узором

Мне в сердце вонзила дремучие стрелы…

А рыжая лошадь под ней гарцевала,

Упрямо топталась на месте кобыла

И, право, не знаю, – казалось ли, было,-

В угоду хозяйке меня баловала…

1910, февраль

BERCEUSE

(НА МОТИВ МИРРЫ ЛОХВИЦКОЙ)

Ты так светла в клубящемся покрове.

Твое лицо – восходный Уротал.

В твоем дремучем чернобровье

Мой ум устало заплутал.

Ты вся – мечта коралловых уловов

Твои уста – факирская печать.

В твоих очах, в очах лиловых

Хотел бы сердце закачать.

А где-то плач и грохоты орудий…

Так было встарь, так вечно будет впредь.

Дай погрузиться в белогрудьи

И упоенно умереть.

1910, сентябрь

ЭЛЕКТРАССОНАНС

Что такое электрассонанс?

Это – молния и светлячок.

Сон и скрипка. Гекзаметр и станс.

Мысль и грёза. Пила и смычок.

Разнокровье и злой мезальянс.

Тайна ночи и женский зрачок.

Мирозданье – электрассонанс!

1910. Февраль

В ГОСТИНИЦЕ

В большом и неуютном номере провинциальной

гостиницы

Я лежу в бессоннице холодноватыми вечерами.

Жутко мне, жутко, что сердце скорбью навеки

вынется

Из своего гнездышка – …разбитое стекло в раме…

Из ресторана доносится то тихая, грустная музыка,-

Какая-нибудь затасканная лунная соната,

То такая помпезная, – правда, часто кургузая,-

– …Лилию оскорбляющее полнокровье граната…

И слышатся в этой музыке души всех женщин

и девушек,

Когда-либо в жизни встретившихся и возможных

еще в пути.

И плачется, бесслезно плачется в номерной тиши

кромешной

О музыке, о девушках, обо всем, что способно цвести…

Симферополь.

1914. Январь

КУЗИНА ЛИДА

Лида, ты – беззвучная Липковская. Лида – ты -

хорошенькая девушка.

Стройная, высокая, изящная, ты – сплошная хрупь,

ты – вся улыбь.

Только отчего же ты недолгая? Только отчего твое

во льду ушко?

Только для чего так много жемчуга? Милая, скорей

его рассыпь!

Русая и белая кузиночка, не идут тебе, поверь мне,

ландыши;

Не идут тебе, поверь мне, лилии, – слишком ты для

белого-бела…

Маки, розы нагло оскорбительны, а лианы вьются,

как змееныши,-

Трудно обукетить лиф твой девичий, чтобы ты сама

собой была.

…Папоротник в блестках изумрудовых, снег

фиально белый и оискренный,

Пихтовые иглы эластичные – вот тебе единственный

убор,

Девушка со старческой улыбкою, замкнутой, но

точно солнце, искренней,

Неизвестно как-то умирающей; – как по ягоды идущей

в бор…

1912. Февраль

НИКЧЕМНАЯ

Ты меня совсем измучила, может быть, сама не ведая;

Может быть, вполне сознательно, может быть,

перестрадав;

Вижусь я с тобой урывками: разве вместе пообедаю

На глазах у всех и каждого, – и опять тоска-удав.

О, безжалостница добрая! ты, штрихующая профили

Мне чужие, но знакомые, с носом мертвенно-прямым!

Целомудренную чувственность мы зломозгло

объутопили

Чем-то вечно ожидаемым и литаврово-немым…

Слушай, чуждая мне блажница! обреченная

далёчница!

Оскорбить меня хотящая для немыслимых услад!

Подавив негодование, мне в тебя так просто хочется,

Как орлу – в лазорь сияльную, как теченью -

в водопад!

Одесса

1914. Февраль

ЖУТКАЯ ПОЭЗА

О, нестерпимо-больные места,

Где женщины, утерянные мною,

Навек во всем: в дрожании листа,

В порыве травном к солнечному зною,

В брусничных и осиновых лесах,

Во всхлипах мха – их жалобные плачи…

Как скорбно там скрипенье колеса!

Как трогательно блеянье телячье!

На севере и рощи, и луга,

И лады дум, и пьяненькие сельца -

Однообразны только для пришельца:

Для северян несхожесть их легка.

Когда-нибудь я встречу – это так!-

В таком лесу унылую старуху,

И к моему она приблизит уху

Лукавый рот. Потом за четвертак

Расскажет мне пророчная шарманка

О их судьбе, всех жертв моих. Потом

Я лес приму, как свой последний дом…

Ты – смерть моя, случайная цыганка!

1914. Февраль

Одесса

РОНДО ОРАНЖЕВОГО ЗАКАТА

Невымученных мук, невыгроженных гроз

Так много назади, и тяжек сердца стук.

Оранжевый закат лианами оброс

Невыкорченных мук.

Оранжевый закат! ты мой давнишний друг,

Как лепеты травы, как трепеты берез,

Как щебеты мечты… Но вдруг изменишь? вдруг?

Заплакать бы обжогом ржавых слез,

В них утопить колечки змейных скук

И ждать, как ждет подпоездник – колес,

Невысмертивших мук!

Веймарн

1918. Август

ЕВГЕНИЯ

Это имя мне было знакомо -

Чуть истлевшее пряное имя,

И в щекочущем чувственность дыме

Сердце было к блаженству влекомо.

Как волна – броненосцу за пену,

Как за плен – бег свободный потока,

Это имя мне мстило жестоко

За забвенье, позор, за измену…

Месть швырнула в лицо мне два кома,

Кома грязи – разврат и бескрылье.

Я кончаюсь в неясном усилье…

Это имя мне жутко знакомо!..

1909

КОГДА НОЧЕЛО

Уже ночело. Я был около

Монастыря. Сквозила просека.

Окрест отгуживал от колокола.

Как вдруг собака, в роде мопсика,

Зло и неистово залаяла.

Послышались осечки хвороста,

И кто-то голосом хозяина

“Тубо!” пробаритонил просто.

Лес заветрел и вновь отгуживал

Глухую всенощную, охая.

Мне стало жутко, стало нужно

Людей, их слова. Очень плохо я

Себя почувствовал. Оглушенный,

Напуганный, я сел у озера.

Мне оставалось верст одиннадцать.

Решительность меня вдруг бросила,-

От страха я не мог подвинуться…

Дылицы

1911. Июль

ПЯТИЦВЕТ I

Заберусь на рассвете на серебряный кедр

Любоваться оттуда на маневры эскадр.

Солнце, утро и море! Как я весело-бодр,

Точно воздух бездумен, точно мумия-мудр.

Кто прославлен орлами, ах, тому не до выдр!..

1910. Сентябрь.

РЕГИНА

Когда поблекнут георгины

Под ало-желчный лесосон,

Идите к домику Регины

Во все концы, со всех сторон.

Идите к домику Регины

По всем дорогам и тропам,

Бросайте на пути рябины,

Дабы назад вернуться вам.

Бросайте на пути рябины:

Все наши скрестятся пути,

И вам, искателям Регины,

Назад дороги не найти.

1918. Лето

Веймарн.

ЛИРОБАСНЯ

Бело лиловеет шорох колокольчий -

Веселится лесоветр;

Мы проходим полем, мило полумолча,

На твоей головке – фетр,

А на теле шелк зеленый, и – босая.

Обрываешь тихо листик и, бросая

Мелкие кусочки,

Смеешься, осолнечив лоб.

…Стада голубых антилоп

Покрыли травы, покрыли кочки…

Но дьяконья падчерица,

Изгибаясь, как ящерица,

Нарушает иллюзию…

Какое беззаконье!

– Если хочешь в Андалузию,

Не езди в Пошехонье…

____________________

Улыбаясь, мы идем на рельсы;

Телеграфная проволока

Загудела;

Грозовеет облако,-

К буре дело.

____________________

Попробуй тут, рассвирелься!..

1911

НА ПРЕМЬЕРЕ

Овеев желание грезовым парусом,

Сверкая устовым колье,

Графиня ударила веером страусовым

Опешенного шевалье.

Оркестромелодия реяла розою

Над белобархатом фойэ.

Графиня с грацией стрекозовой

Кусала шоколад-кайэ.

Сновала рассеянно блесткая публика

Из декольтэ и фрачных фалд.