Иван Бунин - Том 1. Стихотворения Страница 29

29. VII.05

«Старик сидел, покорно и уныло…»*

Старик сидел, покорно и унылоПоднявши брови, в кресле у окна.На столике, где чашка чаю стыла,Сигара нагоревшая струилаПолоски голубого волокна.

Был зимний день, и на лицо худое,Сквозь этот легкий и душистый дым,Смотрело солнце вечно молодое,Но уж его сиянье золотоеНа запад шло по комнатам пустым.

Часы в углу своею четкой меройОтмеривали время… На закатСмотрел старик с беспомощною верой.Рос на сигаре пепел серый,Струился сладкий аромат.

23. VII.05

«Осень. Чащи леса…»*

Осень. Чащи леса.  Мох сухих болот.Озеро белесо.  Бледен небосвод.

Отцвели кувшинки,  И шафран отцвел.Выбиты тропинки,  Лес и пуст и гол.

Только ты красива,  Хоть давно суха,В кочках у залива  Старая ольха.

Женственно глядишься  В воду в полусне —И засеребришься  Прежде всех к весне.

1905

«Бегут, бегут листы раскрытой книги…»*

Бегут, бегут листы раскрытой книги,Бегут, струятся к небу тополя,Гул молотьбы слышней идет из риги,Дохнули ветром рощи и поля.Помещик встал и, окна закрывая,Глядит на юг… Но туча дождеваяУже прошла. Опять покой и лень.В горячем свете весело и сухоБлестит листвой под окнами сирень;Зажглась река, как золото; старухаНесет сажать махотки на плетень;Кричит петух; в крапиву за наседкойСпешит десяток желтеньких цыплят…И тени штор узорной легкой сеткойПо конскому лечебнику пестрят.

1905

«Мы встретились случайно, на углу…»*

Мы встретились случайно, на углу.Я быстро шел — и вдруг как свет зарницыВечернюю прорезал полумглуСквозь черные лучистые ресницы.

На ней был креп, — прозрачный легкий газВесенний ветер взвеял на мгновенье,Но на лице и в ярком блеске глазЯ уловил былое оживленье.

И ласково кивнула мне она,Слегка лицо от ветра наклонилаИ скрылась за углом… Была весна…Она меня простила — и забыла.

1905

Огонь на мачте*

И сладостно и грустно видеть ночьюНа корабле далеком в темном мореВ ночь уходящий топовый огонь.Когда все спит на даче и сквозь сумракОдни лишь звезды светятся, я частоСижу на старой каменной скамейке,Над скалами обрыва. Ночь тепла,И так темно, так тихо все, как будтоНет ни земли, ни неба — только мягкийГлубокий мрак. И вот вдали, во мраке,Идет огонь — как свечечка. Ни звукаНе слышно на прибрежье, — лишь сверчкиЗвенят в горе чуть уловимым звоном,Будя в душе задумчивую нежность,А он уходит в ночь и одинокоВисит на горизонте, в темной безднеМеж небом и землею… Пойте, пойте,Сверчки, мои товарищи ночные,Баюкайте мою ночную грусть!

1905

«Все море — как жемчужное зерцало…»*

Все море — как жемчужное зерцало,Сирень с отливом млечно-золотым.В дожде закатном радуга сияла.Теперь душист над саклей тонкий дым.

Вон чайка села в бухточке скалистой, —Как поплавок. Взлетает иногда,И видно, как струею серебристойСбегает с лапок розовых вода.

У берегов в воде застыли скалы,Под ними светит жидкий изумруд,А там, вдали, — и жемчуг и опалыПо золотистым яхонтам текут.

1905

«Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном…»*

Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном:В черном узоре ветвей — месяца рог золотой.

Слышу, поют петухи. Узнаю по напевам печальнымПоздний, таинственный час. Выйду на снег, на крыльцо.

Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды,Но до костей я готов в легком промерзнуть меху,

Только бы видеть тебя, умирающий в золоте месяц,Золотом блещущий снег, легкие тени берез

И самоцветы небес: янтарно-зеленый Юпитер,Сириус, дерзкий сапфир, синим горящий огнем,

Альдебарана рубин, алмазную цепь ОрионаИ уходящий в моря призрак сребристый — Арго.

1905

«Густой зеленый ельник у дороги…»*

Густой зеленый ельник у дороги,Глубокие пушистые снега.В них шел олень, могучий, тонконогий,К спине откинув тяжкие рога.

Вот след его. Здесь натоптал тропинок,Здесь елку гнул и белым зубом скреб —И много хвойных крестиков, остинокОсыпалось с макушки на сугроб.

Вот снова след, размеренный и редкий,И вдруг — прыжок! И далеко в лугуТеряется собачий гон — и ветки,Обитые рогами на бегу…

О, как легко он уходил долиной!Как бешено, в избытке свежих сил,В стремительности радостно-звериной,Он красоту от смерти уносил!

1905

Стамбул*

Облезлые худые кобелиС печальными, молящими глазами —Потомки тех, что из степей пришлиЗа пыльными скрипучими возами.

Был победитель славен и богат,И затопил он шумною ордоюТвои дворцы, твои сады, Царьград,И предался, как сытый лев, покою.

Но дни летят, летят быстрее птиц!И вот уже в Скутари на погостеЧернеет лес, и тысячи гробницБелеют в кипарисах, точно кости.

И прах веков упал на прах святынь,На славный город, ныне полудикий,И вой собак звучит тоской пустыньПод византийской ветхой базиликой.

И пуст Сераль, и смолк его фонтан,И высохли столетние деревья…Стамбул, Стамбул! Последний мертвый станПоследнего великого кочевья!

1905

«Тонет солнце, рдяным углем тонет…»*

Тонет солнце, рдяным углем тонетЗа пустыней сизой. Дремлет, клонитГоловы баранта. Близок час:

Мы проводим солнце, обувь скинемИ свершим под зведным, темным, синимМилосердым небом свой намаз.

Пастухи пустыни, что мы знаем!Мы, как сказки детства, вспоминаемМинареты наших отчих стран.

Разверни же, Вечный, над пустынейНа вечерней тверди темно-синейКнигу звезд небесных — наш Коран!

И склонив колени, мы закроемОчи в сладком страхе, и омоемЛица холодеющим песком,

И возвысим голос, и с мольбоюВ прахе разольемся пред тобою,Как волна на берегу морском.

1905

«Ра-Озирис, владыка дня и света…»*

Ра-Озирис, владыка дня и света,Хвала тебе!  Я, бог пустыни, Сет,Горжусь врагом: ты, побеждая Сета,В его стране царил пять тысяч лет.

Ты славен был, твоя ладья воспетаБыла стократ. Но за ладьей воследШел бог пустынь, бог древнего завета —И вот, о Ра, плоды твоих побед:

Безносый сфинкс среди полей Гизеха,Ленивый Нил да глыбы пирамид,Руины Фив, где гулко бродит эхо,

Да письмена в куски разбитых плит,Да обелиск в блестящей политуре,Да пыль песков на пламенной лазури.

1905

Потоп*

Когда ковчег был кончен и наполненИ я, царь Касисадра, Ксисутрос,Зарыл в Сиппаре хартии закона,Раздался с неба голос: «На закатеНа землю хлынет ливень. ЗатвориВ ковчеге дверь». И вот настало времяВойти в ковчег. Со страхом ждал я ночи,И в страхе затворил я дверь ковчегаИ в страхе поручил свою судьбуБусуркургалу, кормчему. А утромПоднялся вихрь — и тучи охватилиИз края в край всю землю. РомануГремел среди небес. Нэбб и СарруСогласно надвигались по долинамИ по горам. Нергал дал волю ветру.Нинип наполнил реки, и неслиСмерть и погибель Гении. До небаДостигли воды. Свет потух во мраке,И брат не видел брата. Сами богиК вершинам Анну в страхе поднялисьИ на престолах плакали, и с нимиИстара горько плакала. Шесть днейИ семь ночей свирепствовали в миреВихрь, ураган и ветер — наконец,С рассветом дня, смирились. Воды пали.И ливень стих.  Я плакал о погибших,Носясь по воле волн, — и предо мною,Как бревна, трупы плавали. Я плакал,Открыв окно и увидавши солнце.

1905