Кирилл Алейников - Дар речи (сборник) Страница 3

в тебе есть всё: и речь таёжных рек…

А. А.

В тебе есть всё: и речь таёжных рек,И хрупкость льда под пальцами ребёнка,И белизной неугасимый снегУкрыл излом твоей ключицы тонкой.

В тебе сошлись надменная зимаИ тронутые оттепелью губы;Отводишь обнажённые глазаИ прячешь… От стыда ли? От испуга?

Твоей косы уснувшей расплестиНе суждено. Глотая жадно звуки,Мне ложь глаза безжалостно слепитНа берегу излучины разлуки.

Мне холодно. Слова уходят прочь.И почерк мой уходит вслед за ними.Всю напролет незыблемую ночьЯ промолчу твое простое имя.

твои поцелуи наивны и безоружны…

Твои поцелуи наивныи безоружны, как новобранцы.Они испуганно верят в победу,маршируют вразброд, потеряв ориентиры.Все страшатся боя,и все рвутся в бой,И все лягут, как один,в первом же бою,Чтобы исчезнуть навсегдаВ братской могилеРасставания.

ночь – воронье перо на снегу…

Ночь – воронье перо на снегу.В полынью уронила серьгуКруглолицая девка – луна,В отраженье свое влюблена.

За столом засиделась печаль.Ледяной белизною плечаПовела, поманила во тьму,В беспросветную, вязкую муть.

Оплывает огарок свечи.Мысли лязгают, словно ключи,Что всю ночь напролет до утраК мирозданью нельзя подобрать.

Снега хруст, ржавый всхлипень петель –Это память моя о тебеБродит с ветром за тёмным окномТам, где время подёрнулось льдом.

Распахнула объятия глушь:Хватит места для всех беглых душ.И повсюду молчанья печать…Нет, ни слова нельзя обещать.

нодья…

А. А.

Нет, с пламенем сравнить свою любовьЯ не могу. К чему дымы пожарищИ груды пепелищ? Довольно лгать!Здесь слишком много снега…О, как искрятся ледники людей!

Для пламени хотя бы нужен лес…Как хороша усадьба для пожара!Чтоб полыхнуло с обрушеньем балок,Тревожным звоном битого стеклаИ изумленной и ленивой дворней.Но здесь…В душе – лишь перекись заката…Играют в кости пастухи планет…Безмолвие и нежить длинной ночи…

Чужих объятий постоялые дворывсе переполнены.

Я заночую здесь.Достану спички,Сооружу нехитрую нодью[3]И лягу вдоль неё,И буду долгоТлеть вместе с ней,И ночь пройдет неспешно,В мой череппроливая тишину…

переживуеще однуночьбез тебя…

я снова ждал. ты опоздала…

Я снова ждал. Ты опоздала,Но рассмеялась и вошла –Так ночь внезапно входит в залу,Так входит лезвие ножа.

Да! Так мороз идёт по коже,Так входит в сердце смерти страх,Как ты вошла с изящной ложьюНа узких, сомкнутых устах.

ты ангел? нет, ты…

Ты ангел? Нет, ты – тварь!Исчадие аорты!Ни пуха, ни пера –Растерзана постель.Сминают душу мнеНезримые когортыИз легиона вновьСтоль сбывшихся страстей.

Ты демон? Нет! КлючиОт всех калиток раяНа шее золотятИзлом твоих ключиц.Когда же ты меняЛюбовью покараешьИ исцелишь совсемОт страсти, падшей … ниц?

саломея

А. А.

Меха и платье смяты… Вечер.Твой взгляд ветхозаветной тьмыИ недоверчивые плечиНепререкаемо горды.

Вздохнули волосы протяжно,Их разметало, размело,И с плеч сползли неловко, тяжко,Как перебитое крыло.

Какая слаженная силаВ противоборстве наших губ!Мы их, как чаши, подносилиИ, не сговариваясь, вдруг

Края навстречу наклоняли…Тогда соткалась гуще мглаИ зазмеилась – у окна ли? –Нет, за кромешным льдом окна.

Звёзд перепуганная стая,Внизу – теней резной излом…Тела в ночи переплеталисьНерасшифрованным письмом:

Пророчества, предначертанья,Изображенья вереницРабов, ведомых на закланье,Всех имена: царей, цариц…

Верблюды, пленных караваны…Все – через тьмы и временаТянулись шествием туманнымИз ниоткуда – в никуда.

Твоя душа – душа пустыни.Как раскалённый снег, пескиНа дне зрачков Твоих застыли…Они мне кажутся узки…

Они сужаются… И змеиТвоих расхристанных волосШипят и вьются…– Саломея! –Тебя – познать мне довелось,

Тебя – испить мне…– Саломея! –

На полумёртвом языкеТебя назвал я, леденея…

– Что утаила Ты в руке? –

Тьма заливает изголовье…Вот поступь полночи слышна…Покорно, с тяжестью воловьей,Склонила голову луна.

Лишь угол спальни серебрится…В нём тишина пустует и,Как крыльями морская птица,Губами воздух охватив,

В которых задохнулось имя,Бледна, покойна, тяжела,На ложе, как на блюде, стынетОтрезанная голова.

в густых душных сумерках твоих волос…

В густыхдушных сумеркахтвоих волосгубы мои заблудились,как пара влюблённых подростков.Обмирая,шаг за шагом,наощупь,они шли по твоей коже,пахнущей безымянными травами и,наконец,вышли на залитое лунным светомполе твоего лица,на котором в полночьраспустился дикий цветок твоих губ.И они сорвали егосо всей невинностью детского любопытства,не зная, что лепестки его ядовиты,а аромат запомнится навсегдаи будет чудитьсяв каждомсорванномцветке.

лицо русской женщины

Улыбкипалящийполдень!Видишь – в поляхгустыхсветлых волосвспыхивают то и делосерпы двух серёг серебряных?Белых рубахПолукруг у снопов тучных щёк:там отобедатьСели крестьянеи разложили снедьНа скатерти губ,щедро расшитой алым…

Вот уже бабы стали вполголоса петь…

Бровей две косыв колосья ресниц упали…И пошла молотьбаязыкамитяжёлыхцепов!Зерном слова льются,речкой неистощимой…

Лошади щиплют траву в глазищах лугов…

След от телеги бежит,огибая лощину,И за пригорком скулыисчезает совсем.

В русских полях вообщемногое исчезает:Память о сыне,муже,родственниках,отце,Только рубцы морщинрвами могил оставляя.

два поля

Мы – два размежёванных поля.Время нам городить ограду.Урожай поделён и продан,Разворован да роздан даром.

Вороньё расчернелось тучейНад рядами пустых борозд,И заколкой – упавшее чучелоВ чернозёме твоих волос.

Зарастёшь ты травою сорной,А во мне засверкают серпыПерезвонами смеха полнойПерепачканной детворы.

сестра милосердия

А. А.

Ваши руки пахнут первым снегом.Ими – настежь окна отворить,Голубей кормить засохшим хлебом,Из ладоней раненых поить.

Протяни – перехвачу запястья!Не дари, хотя бы одолжиЛедяное – напоследок – счастьеВ эти руки голову сложить.

Над несмятой – снег в степи – постельюРваные осколки зимних звёзд.Ты осыпь мне голову метельюВетреных, распущенных волос.

Скрипнет половицей пол дощатый…Ты исчезнешь тихо. Навсегда.Я узнал: глухи и беспощадныРусские несметные снега.

лицо старой женщины

Столицапришлав упадок.Племена лет,не щадя ничего,ворвались после долгой осады.

Награбившись вдоволь,онидержат пир:на челеспят вповалку вандалы,и на фасадах –их грубые именавместоимёнбогов.Статуи головасрезана с мраморных плеч.Полупьяная речьмелких морщинбродит эхом по залам дворца…

Нет ничего живописнейразвалин лица.

Барельефы зубоврасколоты.Копоть бровейтеперь на местахшёлковых драпировок.Амфоры глазс дождевой водойотражают людей,которых в помине нет.Крики торговокне раздаютсяв безлюдных лавках ушей.

Фрескикогда-то губвыжжены солнцем.Рядом –иссохший суглинок щёки переулки скул.Площадь сужается.Время жуёт мрамор.Мост осыпается…

дай руку мне надежды невесомей…