Василий Бетаки - ИТОГ РОМАНТИЗМА. Стихи 1994–1996 годов Страница 3

Да и сам проржавел он, и вспучилось дно.

Отвалился орёл – подбираем опять

Поиграть-побренчать, на штаны проливать.

Сам Кабатчик не допил: он бронзовым стал,

И плывун подмывает его пьедестал,

На губах трехсотлетнего уксуса вкус,

Жжется оцет[3], совсем как змеиный укус:

Спотыкается конь, а змея-то цела...

Мы не допили Кубок Большого Орла.

* * *

Глядишь в передней по углам,

На темной вешалке – пальто,

Как будто точно кто-то там,

А приглядишься – нет, никто.

Ну, утешайся хоть бы тем,

Что мирны и беззвучны сны,

Гитарных струн, как будто семь,

А приглядишься – ни струны!

Судьба-то вовсе не слепа:

В ковчег несчётных тварей Ной

Набил, – такая уж толпа,

А не осталось ни одной!

Ну что, без лампы Алладин?

Твой мир – он был для всех открыт, –

Зато теперь торчишь один

Среди растресканных корыт.

В сумятицу собьются сны

В толкучке мыслей расписной –

Как будто было две страны,

А в результате – ни одной.

Стоишь под радугой живой,

Но мыльным пузырём – итог:

Как будто свет над головой,

А приглядишься – нет, не Бог.

* * *

Вдоль по улице – холодные дожди.

Что противней середины ноября?

Ведь ноябрь и позади и впереди,

И в тебе самом, по правде говоря.

Ну да что там, – вон цветы полить пора,

Или, может почитать… (Уже с утра???)

Да на полках всё бесполые тома,

Как заброшенные полые дома…

Ах, какая невесёлая зима,

Ах, какие весёлые стихи!

Попытаться, что ли, псину расчесать?

Или что-нибудь такое написать?

Очень хочется каких-то ярких строк,

Да, как видно, не пришёл ещё им срок:

Вот откупорить бы звонкие слова,

Но придётся дожидаться Рождества!

Право, стоило так радостно жить,

И листать, листать никчёмные тома,

Чтобы тридцать лет спустя повторить:

«Впереди – бесконечная зима».

Ах, какие весёлые стихи!

ПИРЕНЕЙСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Сквозь туман кремнистый путь блестит...

М. Лермонтов

1. (К фотографии Б. Великсона)

И окна в туманах невнятны,

И свет рассеян неровно,

И выцветают пятна

Памяти неподробной,

И выцветают тучи

От серого, талого снега,

И выступают сучья.

На фоне желтого неба,

А кроме желтого света –

Ну что еще есть на свете?

Не оторвать от ветра

Ивы черные плети,

От их свистящего гнева –

Марта вздорную сущность:

На фоне желтого неба

Кривые черные сучья.

2.

Беззаботно сбежишь с порога,

Ключ – в кусты, а тоску – в репейник.

И пускай поначалу дорога

Черная, как кофейник –

И пускай, не успев начаться,

Громоздит она новые беды –

Лишь бы не возвращаться

По своему же следу.

3.

Овечьи склоны лукавы,

Смолою капает ель,

Остатки лавы, шуршащие травы –

Лучшая в мире постель!

Так может, и вправду хватит

Мелькания городов,

И лучше, как Гёте, в халате

Протирать диваны годов?

Но не на диваны мы сели –

На ведьмино помело –

И – пустыня...

И нет спасенья –

И от скорости скулы свело!

«В нынешнее не вживаясь,

Настоящего не оценив,

Тупо к будущему взываем,

Да из прошлого строим миф»[4]

... А на козьих копытцах кто-то,

Не сатир и не фавн – Иной,

Все дергает за веревку,

Подозрительно схожую со струной...

4.

Тут, где в титанов древние боги

Кидались обломками скал,

На кремнистой, блестящей дороге

Я в потемках что-то искал...

В мешке утаили шило –

Вот и колет теперь глаза...

Разворачивается лопнувшей шиной

Накатившаяся гроза.

И польет монотонная влага

С перекошенных Пиреней!

...Когда стану лохматой дворнягой –

Не кидайте в меня камней!

1997

ИТОГ РОМАНТИЗМА

И что в результате?

Пустые года, как метель.

И что-то некстати,

И кто-то уселся на мель,

И где-то и как-то

И всякого смысла лишён:

Ведь с первого акта

Ты в фарсе играть приглашён...

И разные вещи

Без толку тревожат меня:

Вот плещет и хлещет

Ковыль по коленам коня.

Ковыль?

Только снится,

Конь – тоже...

Так значит опять

Ни петь, ни молиться,

Ни плакать, ни думать, ни спать?..

Дожди

           на антеннах,

И в окнах, как шторы, дожди...

Скандальный оттенок

Всего, что ещё впереди –

Ну, с бухты-барахты?

Но там, где воняет бензин –

Не белые яхты,

А дизельный, чёрный буксир!

Сравни-ка сегодня

Скрипучий ржавеющий руль

Не с громом Господним,

А с грохотом старых кастрюль!

И новая дата

Опять прибавляется к тем,

И кто-то,

Куда-то –

Помимо сюжетов и тем,

Да, где-то,

Да, как-то...

Пускай даже роль по плечу –

Спектакль без антракта.

И точно – я так не хочу!

ПЛОЩАДЬ СВЯТОГО МАРКА

Мост над болотами перед рассветом.

Цепочка фонарей – и нет ей конца.

Почти что вергилиев путь к тому свету...

Это – Местро. На полчаса –

Воды и столбов...

Но я – не об этом,

А только о том, что прошедшим летом

На площади, сдавленной серым светом,

В длинном пространстве, скрипкой пропетом,

От арки до арки перед рассветом

Снова слышны были их голоса:

И тех кто остался в прошлом веке,

И тех кто уехал год назад...

(Ведь античные – того света – реки

Только для виду забвеньем грозят).

И в бесконечность за аркой арка

Уходят от радуг Святого Марка…

Вдоль по площади арки эти,

Эхо друг другу передают:

Оттого мы и встретились тут, на том свете –

Бесчисленны эха – и те и эти –

Под каждой аркой и в каждой Лете

Случайную фразу вернут на рассвете

И чью-нибудь,

                        и мою... и мою...

Gare d'Orsay

Когда туман к воде сползает постепенно,

И облака сидят на креслах площадей,

Я в городе сыром завидую Гогену –

Нездешности его деревьев и людей…

Ломясь из синевы, Пикассо, опалённо

Глядит, как на землю обрушилась луна,

Разъята музыка на струны и колонны,

И лампа Герники в абсент погружена…

...Сухой чертополох танцует на бумагах,

В редакциях газет – машинок чёрный лом,

А в серых зеркалах, в пустых универмагах

Красавица ольха смеётся над тряпьём…

И небо чёрное над набережной встало

Всё в белых искорках, как старое кино,

И на экран ползёт видение вокзала

Где паровоз летит в стеклянное окно.[5]

Всё на места свои вернётся непременно.

И утки на воде – как тапочки Дега...

Шуршит буксир Маркé над розоватой Сеной.

И тихо. И рассвет. И тают берега.

* * *

К фотографии Б. Великсона

Мы дошли до края света

И гранитная часовня

(Эта низкая часовня) –

Над уклоном к морю...

Нету

Ничего кроме часовни

И травы у края света.

Монотонный дождь. И снова

Капли по плащам шуршат.

В тёмных и средневековых

Мы в плащах до пят.

И гранитный крест за нами.

Дождь косой да серый камень...

Может там, за облаками,

Там за морем, может, – лето?

Мы дошли до края света...

Pointe du Van, Бретань

* * *

Собаке Нюше

В эту осень небо привыкло

Зажигать каждый вечер закат.

В оркестровой скрипки пиликают –

Как дубовые листья кружат,

А со сцены – воронье соло,

Воробьиный хор (далеко!),

И с готовностью невесёлой

Ветры пробуют геликон.

Ну-ка, вслушайся, если уловишь

Репетирует что-то даль,

Где-то – поезд по шпалам клавиш:

То настраивают рояль.

Мы с тобой пройдём непременно,

По паркетам листвы скользя,

За кулисы, в фойе, на сцену –

Только в зрительный зал нельзя.

Говоришь – пойдём? Но, однако,

Нам никто ещё не сказал...

И куда нам спешить, собака?

Нас не пустят в зрительный зал.

* * *

Geh Graal zu suchen, ritter