Дневник астронавта - Ксения Викторовна Незговорова Страница 3

Ты стараешься сталкиваться с ним как можно реже, потому что тебе неприятно испытывать презрение (иногда приходит тяжелая вина за собственное несовершенство). Череда столкновений приводит к натянутому обмену любезностями; никто не собирается признаваться, что антипатия взаимна – нелепо озвучивать трюизмы. Волны, во власти которых вы оба находитесь, уже нашептали ответы на фальшивые подергивания уголков губ, и вернее разойтись, чем продолжить бессмысленную игру.

Однако лучше поговорить о противоположном: ты ещё ничего не знаешь о человеке, но заранее чувствуешь к нему расположение. Магическая притягательность лишает органов зрения, и тебе совершенно наплевать на видимые недостатки лучника. Я помню, как не могла объяснить, почему новый человек – неординарная личность для меня. Тот, кого один назовет «обычным», может стать лучшим для иного, потому что круговорот симпатий так же не подчиняется законам логики, как и антипатий.

Я верю в кармические связи, прошлые жизни и реинкарнации. Думаю, практически все, с кем нам довелось делить очередной век, уже проходили мимо, задевали плечом и наступали на ногу. Быть может, с тем весьма неприятным типом, самоуверенно попивающим кофе за соседним столиком, вас связывали прежде не самые теплые отношения: вы боролись за трон, сражались на шпагах, были палачом и жертвой, рабом и господином… Те же, с кем чувствуешь притяжение, – совсем другое; ваша встреча – взрыв, кораблекрушение, треск падающего солнца. С такими лучниками тебе все еще хочется перерождаться, чтобы иметь возможность держать за руку и следовать рядом. Пока не вырвешься из колеса сансары, твоя сбивчивая мелодия не прекратится, личная гармония не установится, но если приходишь вновь ради предопределенной встречи и находишь, борясь за нее до конца, то можно существовать и без выхода.

Человек человеку – волк?

Мы держим дистанцию – в страхе скрываемся,

Не в вирусе дело, мы просто спасаемся

От боли, которую сами придумали,

Мы жаждем казаться такими разумными,

Что смех пробирает, а верить-то не во что,

Прощенья у Бога просить вроде не за что,

Боимся стать кем-то другим приручёнными,

И мы не хотим снова быть побеждёнными.

Привязанность губит открытое сердце,

Никто ведь не пустит надолго погреться.

Да, волк человек человеку, и точка

Тебе повезло, если ты одиночка,

Но волки готовы проклясть тишину,

Однажды завоет, как волк, на луну

Какой-нибудь странник в столетнем изгнании,

Который всё ищет ключи к мирозданию,

Но только ему ничего не найти,

Так к гибели сами летят мотыльки.

Не справимся по одному, нам бы сблизиться,

Сбегать друг от друга – такая бессмыслица.

(а волки умеют любить до последнего,

но люди считают подобное бреднями).

Как это случилось: у диких зверей

гуманности больше, чем в мире людей?

Предвозвещение

Слышишь, как дождь шлёпает босыми ножками по крышам, даже не боясь простудиться? Щедро одаривает угрюмых одиночек жемчужинами… А они морщатся в ответ, недовольно ворчат что-то себе под нос и продолжают свой длинный путь в никуда. (И зонтики не спасают от безысходности).

Приходи, если хочешь скрыться от лиц, изувеченных злобой. Будем наблюдать за танцами отчаянного непоседы из окна и слушать гул его аплодисментов в полупустом зале. Аплодирует или всё-таки смеётся над нашими заячьими душами?

Сегодня мы будем пить малиновый чай, вспоминать вчерашние дни, играть старые песни… А потом вдруг закончится музыка, и ты услышишь, как неловко присаживается на струны новая жизнь. Напоминает о бесконечности правил, которым ты будто бы вынужден подчиняться, потому что нельзя отличаться от других и громогласно заявлять о своих правах. Обыденность истошным воплем чайки врывается в уши, а ты всё ещё сопротивляешься, потому что не желаешь становиться жертвой. (Но ведь тебя и не спрашивали. Ты вообще лишаешься права голоса).

Мысли вонзают шипы в чувствительную кожу сознания, но на месте кровавых пятен, возможно, однажды вырастут розы. Главное не забывать: cogito ergo sum, иначе превратишься в вербальный нолик. (Помнишь, что было в Начале? Смерть приходит в тот миг, когда мы окончательно утрачиваем слова).

А думаю я всё об одном. Есть вот такое потрясающее словесное произведение. Имя ему – предназначение. Никак не могу разобраться, кто и куда нас назначил. И если верить приставке пред-, таинственный обряд был совершён задолго до момента нашего рождения. А если мне не нравится? Если я не хочу? Дайте возможность выбирать! Не надо острыми ножницами отрезать наивные надежды…

Хм, сомневаюсь, что Там меня кто-нибудь слушает. Ещё Поэт в жёлтой кофте требовал снять перед ним шляпу, но…

Вселенная спит,

положив на лапу

с клещами звёзд

огромное ухо

/В. Маяковский «Облако в штанах»/

Предназначение – предубеждение – предчувствие – предвозвещение… Вот оно! Если никто не предвозвестил нас о нашем предназначении, значит, мы всё ещё свободны. Значит, фраза «я всё равно не…» – это лишь акт самоуничижения.

Значит, продолжим драться с судьбой врукопашную и, кто знает… вдруг победим?

Чай остывает… Пей.

Письмо Деду Морозу

Что ж, привет, или здравствуй. Могу говорить неформально?

В детстве было всё проще, я знала, что ты самый мудрый,

Дорогой Дед Мороз (или – Бог), у меня всё нормально,

Если снова пишу, значит, всё же надеюсь на чудо.

Сделай так, чтобы стала сильнее и крепче, как камень,

Даже если пытаться – никто никогда не разрушит.

Знаю, надо всё вынести, будто тяжёлый экзамен,

Я почти научилась молчать, когда требуют слушать.

Дай мне силы держаться над пропастью в трудное время,

Никого не винить, просто люди – разносчики боли,

Уходить, отпускать и с улыбкой прощаться со всеми,

Кто играл в моей жизни когда-нибудь главные роли.

Я нахально прошу тебя: дай мне забыть все обиды,

И зарыть те слова, что казались всесильными, в землю,

Попросить правосудия у беспристрастной Фемиды,

И остаться собой, а не чьей-то пугающей тенью.

Дорогой Дед Мороз, дай мне мужество двигаться дальше,

Пробуди спящий разум, ведь сердце схватило простуду,

Научи чистить правду, как лук, от обмана и фальши,

С Новым годом, прощаюсь. (Я буду готовиться к чуду).

Монолог души

Я снег на твоих ресницах. Застываю на пару лживых мгновений и стекаю по скользким щекам, едва удерживая равновесие. Засыпаю на твоих потрескавшихся губах. Остаюсь воспоминанием о неслучившемся поцелуе.

Я мурашки на твоей встревоженной коже. Устраиваю сумасшедшие гонки, как будто от их исхода зависит цвет твоего будущего. Когда ты закрываешь глаза, раскидывая руки в стороны и подпевая любимым исполнителям, я падаю в эту песню. Так счастливый ребёнок кидается в умытую дождём траву и слушает биение пока ещё маленького сердца… Когда-нибудь он печально улыбнётся, воссоздав в памяти навсегда упущенный момент.

Я – припев, я всегда повторяюсь, даже если ты закрываешь уши ладонями. Любая песня когда-нибудь заканчивается, но только не я; я снова начинаюсь и…

продолжаюсь до бесконечности.

Момент моего рождения запечатлён в том