Антология - Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век Страница 30

В. Я. Брюсов

1873—1924

Предчувствие

Моя любовь – палящий полдень Явы,Как сон разлит смертельный аромат,Там ящеры, зрачки прикрыв, лежат,Здесь по стволам свиваются удавы.

И ты вошла в неумолимый садДля отдыха, для сладостной забавы?Цветы дрожат, сильнее дышат травы,Чарует все, все выдыхает яд.

Идем: я здесь! Мы будем наслаждаться, —Играть, блуждать, в венках из орхидей,Тела сплетать, как пара жадных змей!День проскользнет. Глаза твои смежатся.То будет смерть. – И саваном лианЯ обовью твой неподвижный стан.

Психея

Что чувствовала ты, Психея, в оный день,Когда Эрот тебя, под именем супруги,Привел на пир богов под неземную сень?Что чувствовала ты в их олимпийском круге?И вся любовь того, кто над любовью бог,Могла ли облегчить чуть видные обиды:Ареса дерзкий взор, царицы злобный вздох,Шушуканье богинь и злой приветКиприды!

И на пиру богов, под их бесстыдный смех,Где выше власти все, все – боги да богини,Не вспоминала ль ты о днях земных утех,Где есть печаль и стыд, где вера есть в святыни!

Я имени тебе не знаю…

Я имени тебе не знаю,   Не назову.Но я в мечтах тебя ласкаю…   И наяву!Ты в зеркале еще безгрешней,   Прижмись ко мне.Но как решить, что в жизни внешней   И что во сне?

Я слышу Нил… Закрыты ставни…   Песчаный зной…Иль это только бред недавний,   Ты не со мной?Иль, может, всё в мгновенной смене,   И нет имен,И мы с тобой летим, как тени,   Как чей-то сон?..

Мы встретились с нею случайно…

Мы встретились с нею случайно,И робко мечтал я об ней,Но долго заветная тайнаТаилась в печали моей.

Но раз в золотое мгновеньеЯ высказал тайну свою;Я видел румянец смущенья,Услышал в ответ я «люблю».

И вспыхнули трепетно взоры,И губы слилися в одно.Вот старая сказка, которойБыть юной всегда суждено.

Женщине

Ты – женщина, ты – книга между книг,Ты – свернутый, запечатленный свиток;В его строках и дум и слов избыток,В его листах безумен каждый стих.

Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!Он жжет огнем, едва в уста проник;Но пьющий пламя подавляет крикИ славословит бешено средь пыток.Ты – женщина, и этим ты права.От века убрана короной звездной,Ты – в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,Тебе мы служим, тверди гор дробя,И молимся – от века – на тебя!

Отрады

Знаю я сладких четыре отрады.Первая – радость в сознании жить.Птицы, и тучи, и призраки – рады,Рады на миг и для вечности быть.

Радость вторая – в огнях лучезарна!Строфы поэзии – смысл бытия.Тютчева песни и думы Верхарна,Вас, поклоняясь, приветствую я.

Третий восторг – то восторг быть любимым,Ведать бессменно, что ты не один.Связаны, скованы словом незримым,Двое летим мы над страхом глубин.

Радость последняя – радость предчувствий,Знать, что за смертью есть мир бытия.Сны совершенства! в мечтах и в искусствеВас, поклоняясь, приветствую я!

Радостей в мире таинственно много,Сладостна жизнь от конца до конца.Эти восторги – предвестие бога,Это – молитва на лоне Отца.

Habet illa in alvo[7]

   Ее движенья непроворны,   Она ступает тяжело,   Неся сосуд нерукотворный,   В который небо снизошло.

   Святому таинству причастна   И той причастностью горда,   Она по-новому прекрасна,   Вне вожделений, вне стыда.

   В ночь наслажденья, в миг объятья,   Когда душа была пьяна,   Свершилась истина зачатья,   О чем не ведала она!

   В изнеможеньи и в истоме   Она спала без грез, без сил,   Но, как в эфирном водоеме,   В ней целый мир уже почил.

   Ты знал ее меж содроганий   И думал, что она твоя…   И вот она с безвестной грани   Приносит тайну бытия!

Когда мужчина встал от роковой постели,Он отрывает вдруг себя от чар ночных,Дневные яркости на нем отяготели,И он бежит в огне – лучей дневных.

Как пахарь бросил он зиждительное семя,Он снова жаждет дня, чтоб снова изнемочь, —Ее ж из рук своих освобождает Время,На много месяцев владеет ею Ночь!

Ночь – Тайна – Мрак – Неведомое – Чудо,Нам непонятное, что приняла она…Была любовь и миг, иль только трепет блуда, —И вновь вселенная в душе воплощена!

Ребекка! Лия! мать! с любовью или злобойСокрытый плод нося, ты служишь, как раба,Но труд ответственный дала тебе судьба:Ты охраняешь мир таинственной утробой.

В ней сберегаешь ты прошедшие века,Которые преемственностью живы,Лелеешь юности красивые порывыИ мудрое молчанье старика.

Пространство, время, мысль – вмещаешь дважды ты,Вмещаешь и даешь им новое теченье:Ты, женщина, ценой деторожденьяУдерживаешь нас у грани темноты!

Неси, о мать, свой плод! внемли глубокой дрожи,   Таи дитя, оберегай, питай   И после, в срочный час, припав на ложе,   Яви земле опять воскресший май!

   Свершилось, Сон недавний явен,   Миг вожделенья воплощен:   С тобой твой сын пред Богом равен,   Как ты сама – бессмертен он!

   Что была свято, что преступно,   Что соблазняло мысль твою,   Ему открыто и доступно,   И он как первенец в раю.

   Что пережито – не вернется,   Берем мы миги, их губя!   Ему же солнце улыбнется   Лучом, погасшим для тебя!

   И снова будут чисты розы,   И первой первая любовь!   Людьми изведанные грезы   Неведомыми станут вновь.

   И кто-то, сладкий яд объятья   Вдохнув с дыханьем темноты   (Быть может, также в час зачатья),   В его руках уснет, как ты!

   Иди походкой непоспешной,   Неси священный свой сосуд,   В преддверьи каждой ночи грешной   Два ангела с мечами ждут.

   Спадут, как легкие одежды,   Мгновенья радостей ночных.   Иные, строгие надежды   Откроются за тканью их.

   Она покров заветной тайны,   Сокрытой в явности веков,   Но неземной, необычайный,   Огнем пронизанный покров.

   Прими его, покрой главу им,   И в сумраке его молись,   И верь под страстным поцелуем,   Что в небе глубь и в бездне высь!

В Дамаск

Губы мои приближаются   К твоим губам,Таинства снова свершаются,   И мир как храм.

Мы, как священнослужители,   Творим обряд.Строго в великой обители   Слова звучат.

Ангелы, ниц преклоненные,   Поют тропарь.Звезды – лампады зажженные,   И ночь – алтарь.

Что нас влечет с неизбежностью,   Как сталь магнит?Дышим мы страстью и нежностью,   Но взор закрыт.

Водоворотом мы схвачены   Последних ласк.Вот он, от века назначенный,   Наш путь в Дамаск!

Три женщины – белая, черная, алая…

Три женщины – белая, черная, алая —Стоят в моей жизни. Зачем и когдаВы вторглись в мечту мою? Разве немало яЛюбовь восславлял в молодые года?

Сгибается алая хищной пантероюИ смотрит обманчивой чарой зрачков,Но в силу заклятий, знакомых мне, верую:За мной побежит на свирельный мой зов.

Проходит в надменном величии чернаяИ требует знаком – идти за собой.А, строгая тень! уклоняйся, упорная,Но мне суждено для тебя быть судьбой.

Но клонится в тихой покорности белая,Глаза ее – грусть, безнадежность – уста.И странно застыла душа онемелая,С душой онемелой безвольно слита.

Три женщины – белая, черная, алая —Стоят в моей жизни. И кто-то поет,Что нет, не довольно я плакал, что мало яЛюбовь воспевал! Дни и миги – вперед!

Примечания

1

Они любили друг друга, но ни один не желал признаться в этом другому. Гейне (нем.).

2

второе я (лат.). – ред.

3

Лишь знаю: тщетно мы любили,

Лишь чувствую: прощай, прощай!

Байрон (перевод Aп. Григорьева).

4

Пусть тебя приветствует тот, с кем поступили несправедливо (фр.).