Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений Страница 33

322

Лука XIX, 1–6

Сквозь путаницу веток, сквозьТугие листья шелковицыТебя узреть мне довелось,Но как с Тобой договориться?

Иль взгляд Тебя не тронул мой,Иль в мой порыв Ты не поверил -Ты не сказал: «Иди домой!Я посетить тебя намерен!»

Но дома в каждый звук извнеЯ вслушиваюсь с нетерпеньем.Быть может, Ты придешь ко мнеИначе, без предупрежденья?1968

323

В полете есть не только устремленье,Не только цель манящая вдали -В полете есть еще и нетерпеньеОсвободиться от своей земли,

Почувствовать щемящий миг отрываОт всех застывших под тобой камней,Почувствовать: в тебе пространство живоВо всей огромной щедрости своей!

И, может быть, то радостное «что-то»,Чем мы, взлетая, сердце обожгли -Предчувствие последнего полета,Последнего «куда-то» от земли!1968

324

Поговорим еще немногоО вечной тайне бытия.

Конечно, до ее порогаНе добредем ни ты, ни я,Конечно, всем известно это,И примирились мы давно,Что долгожданного ответаНам здесь услышать не дано,Что мы напрасно сердцем жаднымО вечной тайне ловим весть -Но как спокойно, как отрадно,Как важно знать, что тайна - есть!1968

325

Я, покидая родину, оставилДесятка два испытанных друзейИ вот, в обход изгнаннических правил,О них тоскую больше, чем о ней.

Нет, то не люди вовсе - книги были,Стихи различных качеств, свойств и лет,И те, которых все уже забыли,И те, которым смерти в мире нет.

То были книги всех «моих» поэтов,Порой совсем не из числа больших,Но честно заслуживших близость этуДвумя-тремя из всех страниц своих.

Я часто занят в мыслях их судьбою.Что сталось с ними в дебрях той страны,И не были ли просто в дни разбояРаскурены они иль сожжены?

Но думаю порой: что если все жеИз них в живых осталась хоть однаИ чье-то сердце сызнова тревожит,Потрепана и в пятнах, но нужна!

И кто-то петербургской белой ночью,В мечтах о необычном и большом,Задумается над моею строчкой,Подчеркнутой моим карандашом.1967

326

Фонтан любви, фонтан живой!

Я в дар принес тебе две розы.

Люблю немолчный говор твой

И поэтические слезы.

Нет бедных рифм, докучливых, плохих,Есть только нежеланье в них оправитьНастойчиво их требующий стих.Как можно, дескать! Рифма так стара ведь!

А между тем, в стихах мгновенья есть,Когда те рифмы им необходимы,Когда их надо смело произнесть,Не обходя их малодушно мимо.

Когда иная легкая строкаСтремится и пленительно и ново,Но требует, как берегов река,Спокойного, совсем простого слова.

Простейшее! Оно одно не лжет!И «розы-слезы» так благоуханно,Так трепетно рифмуют, так свежоВ строках к Бахчисарайскому фонтану!1968

327

Памяти С.В.Б-ва

У русских есть не только «именины» -«День ангела» еще у русских есть,И в слове том сокрыта и понынеКакая-то таинственная весть.

Конечно, ангел с детства нам привычен,В нем нет для нас чужого ничего,И запросто, не размышляя: «НынчеДень ангела (ты скажешь) моего».

Но что мы знаем о далеком друге,О том, что навсегда неуловим,С которым мы лишь в страхе и недугеМучительно и сладко говорим?

И есть ли он в действительности, илиОн только наша выдумка и сон?Но вспомни пули, что тебя щадили,И женщин, от которых был спасен!

А потому, как ожиданье встречи,Как веру в то, что есть он, сохраним«День ангела» в свободной русской речи,Чтоб поздравлять не с именем, а с ним!1968

328. Поэты

Нет, вы созданы для трагедий,Не для праздности, не для нег!Пусть всегда в вас поет и бредитНеуступчивый человек!

Вспомним всех, для души и плотиБоль приявших, и стыд, и страх,Умиравших на эшафоте,На задворках и рудниках!

Сосчитать их по пальцам можно,Тех, что умерли не спеша,Тех, чья повесть была несложна,Песня - все-таки хороша.

Вспомним Блока, Уайльда, Лорка,Данте, Лермонтова, Шенье,Всех, что здесь умирали горько,А иные из них - вдвойне.

Вспомним тюрьмы, суды, дуэли,Вспомним тех, наконец, что тутС перерезанным горлом пелиИ сейчас еще так поют!

Много, много еще их будет,Потому что земля - плоха,И ничто так сердца не будит,Как настойчивый зов стиха!1967

329

Есть вещи, о которыхНе надо говорить,Порою даже шорохДругим мешает жить.

Не говори о звездах,О странах и морях,О сожаленьях позднихИ отсиявших днях,

Не говори о птицах,Летящих в дальний край,О девичьих ресницах,Взлетевших невзначай.

А главное, тоскуяПо тем, кто их дарил,О первых поцелуях,О них не говори!

Не говори? О чем жеТогда нам говорить,Чтоб ничего не вспомнить,Ничем не огорчить?

Молчать? Но ведь в молчаньиИ шепот прежних дней,И вздох воспоминаньяЕще, еще слышней!1967

330

Юрию Офросимову

Юношей в Амальфи из СорентоЕхал я в извозчичьей пролетке.Утро словно медлило зачем-то,Было и неярким и нечетким.

А потом ворвалось, ослепило,Золотом блеснуло на просторе,И дорога круче зазмеиласьНад вплотную подбежавшим морем.

Мелкий ослик с грустными глазамиВез лимонов полную корзину,И крестьянин мне, сверкнув зубами,Самый золотой и крупный кинул.

Мой возница, спрыгивая с козел,Рвал травинки, растирал в ладони.Ни одной, сладчайшей в мире, розеНе струить подобных благовоний!

Вечером, в монастыре, что тожеОбречен был стать плохим отелем,Амальфийка с золотистой кожейРаздевалась у моей постели.

Сколько взял я золота с собою,Сколько взял с собой благоуханийЗа один уступленный судьбоюЩедрый день исполненных желаний!1968

331

Что дали мне, задев мой путь,Внезапные прикосновенья,Все, что упало мне на грудь:Подруги, мотыльки, цветенья?

Как понял я их тайный зов?Чем стали мне в конечном счетеКасанья свежих лепестков,Горячих губ, воздушной плоти?

Они исчезли в бездне дней,Они как будто только былиИ ничего в душе моей,Казалось бы, не изменили.

Но я не верю, что они,Пусть и мгновенны и неясны,В те зачарованные дниМеня задели понапрасну!

Нет! В чем-то отразился следИх мимолетного явленья -Ведь не бывает на землеБесследного прикосновенья!1968

332

«Прощай!» и «Здравствуй!» - два привычных слова,Таких совсем привычных, навсегда,Что смысла сокровенного, былогоВ них не осталось больше и следа.А между тем в них тайное значенье,Что придал им когда-то человек.«Прощай!» - ведь это просьба о прощеньиПеред разлукой, иногда навек;А «Здравствуй!» - это, в сущности, забота,К благополучью бережный призыв,И от обоих остается что-то,Когда уходишь, их проговорив.Они звучат, почти как заклинанье,Но так давно мы все привыкли к ним,Что вот при встрече и при расставаньиИх равнодушно слышим и твердим.Кто в них заметит то, что их когда-тоПризвало к жизни, в чем их смысл и зов?О, сколько их, столь некогда богатых,А нынче нищих - вместе с нами! - слов!1968

333. В апреле