Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений Страница 34

333. В апреле

Трава лужаек меж домамиТак по-весеннему нежна,И только первыми цветамиНещедро мечена она.

Без блеска, без благоуханья,Чуть отделившись от земли,Они на первое свиданьеКо мне, как девушка, пришли.

Они робеют и не верят,Что мне понравились ониВ нехитрых платьицах апреля,Дешевым ситчикам сродни.

И все же догадались сами,Что на Страстной и на СвятойИм лучше пахнуть не духами,А свежестью и чистотой!

Их сменят яркие подруги,И будет пышен их наряд,Они мои наполнят руки,Но с сердцем не заговорят.

И нет цветений в мире целом,Что и поспорить бы моглиВот с этим первым, неумелымВлюбленным лепетом земли!1968

334

Почему мы все, придя «оттуда»,С каждым годом, даже с каждым днем,Взятое с собой в дорогу чудоЗдесь теряем или раздаем?

Для начала - детских глаз сиянье,Детских рук доверчивость, а там,Смотришь, ты уже свое дыханьеС женщиною делишь пополам.

Хорошо, когда за все потериТы здесь что-то заработать мог,Если ты во что-нибудь поверил,Что-то дал, кого-то уберег.

Если с этим ты уйдешь отсюда,Будет, может быть, тебе даноЗа твое растраченное чудоЧто-то, что дороже, чем оно.1968

335

Не решай рукою правойДело наперед,Той, что всыпет яд лукавый,Нож подымет для расправыИ в письме солжет.

А сначала в той, что ближеК сердцу, в левой, в нейВзвесь все то, чем ты обижен,Взвесь, весов верней.

И тогда твоя, быть может,Правая поймет:Яд отбросит, нож положитИ письмо сожжет.1967

336

Асимметри?я окон во дворцеВенецианских дожей, искаженьеПропорций тел у Греко, на лицеВозлюбленной - гримаса наслажденья;

Челиниевский бронзовый ПерсейВ зеленоватой плесени патины,Засилье лебеды в густом овсе,Пруд, удушенный бархатистой тиной;

Античный торс с отбитою рукой,Рыбачий парус с пестрою заплатой,Осенней ночью век кончая свой -Звезда, срывающаяся куда-то…

Все это чья-то, в сущности, беда,Изьян, порок, увечье, гибель, тленье...Но всматриваемся мы в них всегдаС каким-то тайным восхищеньем!1968

337

Не новых стран иные очертанья,Не их дворцов и храмов красота -Меня влекут к себе воспоминаньемКогда-то мне любезные места.

За все акрополи и пирамиды,За океаны и за Южный Крест,За все, что никогда еще не видел,Я не отдам знакомых этих мест!

Там в первый раз глотнул я ветра с югаИ все тропинки были мне легки,Там целовала первая подругаИ спать мешали первые стихи.

Там в кабачке сквозь ветки виноградаПятнало солнце дерево столаИ девушка, скользнув лукавым взглядом,Вино и сыр мне молча подала.

Вокруг серели пыльные оливы,Синели флорентийские холмы,И был я беззаботным и счастливым,Как в юности бываем только мы.1968

338

«Она» и «он» - два разных естества,Таких несхожих, что нельзя представить,Как могут быть одним вот эти два,Не лгать притом, не спорить, не лукавить.

А миллионы лет тому назадЕдиной плотью были мы, конечно,И это был наш древний райский сад,Обитель нашей радости беспечной.

Каким ударом и чьего мечаМы были так рассечены когда-то,Что все еще бредем, кровоточа,И тщетно лечим встречами утрату?

Мой лучший друг! Ведь даже ты не та,Не часть меня, утерянная где-то!Вот ты прильнула, и твои устаДыханьем жадной близости согреты.

И все-таки, едва ты отошла,Ну вот на шаг, ну вот на эту малость -Я чувствую: да, ты со мной была,Но именно была и не осталась!

Как сочетать двоих в себе одном,Предельно, навсегда, неотделимо?Нельзя! Никак! Мы можем быть вдвоем,Но никогда не сможем стать единым!1967

339

Конечно же, противоречаТому, что требует любовь,Во все былые наши встречиБоюсь я всматриваться вновь.

Вот так порою, втайне мысля,Что в них изъян какой-то есть,Боишься пачку старых писемИ развязать и перечесть.

Что если там в каком-то слове,В одной из вычеркнутых строкТакое вдруг предстанет внове,Что раньше было невдомек?

И жалкий призрак недоверья,И подозренья, и обидПрокрадется, не скрипнув дверью,И все, что свято, оскорбит?

Раз мы от призраков зависим,Нам лучше их не вызывать:Ни прежних встреч, ни старых писемНе перечитывать опять!1968

340

Мне сладко думать, уходя,Что кто-то обо мне заплачет!Ведь если б не было тебя -Все было бы совсем иначе!

Ну зашептали бы вослед,Что вот, мол, сожалеем очень,Что умер неплохой поэт(Себя уж исчерпавший, впрочем) -

И это все. Но потому,Что ты светло меня любилаИ сердцем к сердцу моемуПрильнула на краю могилы -

Не буду только оскорбленВот этим хладным сожаленьем!Мне будет дан твой вздох, твой стон,Твоя тоска, твое смятенье!

О, если б я увидеть мог,Последней близостью богатый,Твой мокрый, скомканный платок,В ладони судорожно сжатый!1967

341

Положено за что-тоЛюбить своих подруг:За верность и заботу,За жадность губ и рук,

За то, что с первой встречиОна твоей была,За то, что в темный вечерК тебе с огнем вошла.

Мой друг! Люблю тебя яСветло и горячо,А вот за что - не знаю,Не распознал еще.

И так ли важно это?Люблю тебя! - и в томВся правда, все ответы,Все сложное - в простом!1968

342

Мякоть розовато-золотистаяСвежих фиг на мраморном столе.В синеватой дымке - даль холмистая.Кипарисы. Полдень. Фьезоле.

Ты уснула, зноем обессилена,А в стихотворении моем,Как ни бился, рифма не осиленаК той строке, где мы с тобой вдвоем.

И зачем ловить неуловимую,Если в книге радости земнойТы уже и так, моя любимая,Хорошо срифмована со мной!1968

343

Есть в мире яркие цветы,Есть в мире звонкие прибои,Но вот ко мне прижалась тыИ заменила их собою.

Ты всю себя дала в залогЗа эти радости вселенной -Была и свежей, как цветок,И нежной, словно шелест пенный.

И вот не нужно стало мнеВходить в сады, спускаться к морю,Мечту о далях и веснеВо мне твой облик переспорил.

И я тебе сказать могу:Как в олеандрах белой виллыНа далматинском берегу -Мне хорошо с тобою было!1967

344

Еще за дальними холмамиНе догорели облака,Но день уже расстался с нами,Лишь не совсем ушел пока.

Вот так бывает и с любимой,С той, что как день необходима:Еще и тронет и прильнет,Но все бедней прикосновенья,И знаешь: может, на мгновеньеЕще помедлит - но уйдет.1968

345