Иван Бунин - Том 1. Стихотворения Страница 36

<1903–1906>

Птица*

Мы привязали к шее каждого его птицу.

На всех на вас — на каждой багрянице,На каждом пыльном рубище раба —Есть амулет, подобный вещей птице,Есть тайный знак, и этот знак — Судьба.

От древности, когда Он путь свой начал,Он совершал его среди гробов:Он, проходя, свои следы означилЗловещей белизною черепов.

Хамсин на них горячей мглою дует,Песок, струясь, бежит по их костям.Всем чуждая, на них сова ночуетСреди могильных ям.

<1903–1906>

Стихотворения 1906–1911

За гробом*

Я не тушил священного огня.

В подземный мир введет на суд ОтцаСын, Ястреб-Гор. Шакал-Анубис будетКласть на весы и взвешивать сердца:Бог Озирис, бог мертвых, строго судит.

Я погребен, как раб, в песке пустынь.Пройдут века — и Сириус, над НиломТеперь огнем горящий, станет синь,Да светит он спокойнее могилам.

И мир забудет, темного, меня.И на весах потянет солнце мало.Но я страдал. Я не тушил огня.И я взгляну без страха в лик Шакала.

1906

Магомет в изгнании*

Духи над пустыней пролеталиВ сумерки, над каменистым логом.Скорбные слова его звучалиКак источник, позабытый богом.

На песке, босой, с раскрытой грудью,Он сидел и говорил, тоскуя:«Предан я пустыне и безлюдью,Отрешен от всех, кого люблю я!»

И сказали Духи: «НедостойноБыть пророку слабым и усталым».И пророк печально и спокойноОтвечал: «Я жаловался скалам».

1906

«Огромный, красный, старый пароход…»*

Огромный, красный, старый пароходУ мола стал, вернувшись из Сиднея.Белеет мол, и, радостно синея,Безоблачный сияет небосвод.

В тиши, в тепле, на солнце, в изумруднойСквозной воде, склонясь на левый борт,Гигант уснул. И спит пахучий порт,Спят грузчики. Белеет мол безлюдный.

В воде прозрачной виден узкий киль,Весь в ракушках. Их слой зелено-ржавыйНарос давно… У Суматры, у Явы,В Великом океане… в зной и штиль.

Мальчишка-негр в турецкой грязной фескеВисит в бадье, по борту, красит бак —И от воды на свежий красный лакЗеркальные восходят арабески.

И лак блестит под черною рукой,Слепит глаза… И мальчик-обезьянаСквозь сон поет… Простой напев СуданаЗвучит в тиши всем чуждою тоской.

VIII.06

«Люблю цветные стекла окон…»*

Люблю цветные стекла оконИ сумрак от столетних лип,Звенящей люстры серый коконИ половиц прогнивших скрип.

Люблю неясный винный запахИз шифоньерок и от книгВ стеклянных невысоких шкапах,Где рядом Сю и Патерик.

Люблю их синие странички,Их четкий шрифт, простой набор,И серебро икон в божничке,И в горке матовый фарфор,

И вас, и вас, дагерротипы,Черты давно поблекших лиц,И сумрак от столетней липы,И скрип прогнивших половиц.

1906

«И скрип и визг над бухтой, наводненной…»*

И скрип и визг над бухтой, наводненнойБуграми влаги пенисто-зеленой:Как в забытьи, шатаются над нейКресты нагих запутанных снастей,А чайки с криком падают меж ними,Сверкая в реях крыльями тугими,Иль белою яичной скорлупойСкользят в волне зелено-голубой.Еще бегут поспешно и высокоЛохмотья туч, но ветер от востокаУж дал горам лиловые цвета,Чеканит грани снежного хребтаНа синем небе, свежем и блестящем,И сыплет в море золотом кипящим.

1906

«Луна еще прозрачна и бледна…»*

Луна еще прозрачна и бледна,Чуть розовеет пепел небосклона,И золотится берег. Уж виднаТень кипариса у балкона.

Пойдем к обрывам. Млеющей волнойВода переливается. И вскореИз края в край под золотой лунойЗатеплится и засияет море.

Ночь будет ясная, веселая. Вдали,На рейде, две турецких бригантины.Вот поднимают парус. Вот зажглиСигналы — изумруды и рубины.

Но ветра нет. И будут до зариОни дремать и медленно качаться,И будут в лунном свете фонариГлазами утомленными казаться.

1906

«Проснусь, проснусь — за окнами в саду…»*

Проснусь, проснусь — за окнами в садуВсе тот же снег, все тот же блеск полярный.А в зале сумрак. Слушаю и жду:И вот опять — таинственный, коварный,Чуть слышный треск… Конечно, пол иль мышь.Но как насторожишься, как следишьЗа кем-то, притаившимся у двериВ повисшей без движения портьере!Но он молчит, он замер. Тюль гардинСквозит в голубоватом лунном блескеДа чуть мерцают — искорками льдин —Под люстрою стеклянные подвески.

1906

«Ограда, крест, зеленая могила…»*

Ограда, крест, зеленая могила,Роса, простор и тишина полей…— Благоухай, звенящее кадило,Дыханием рубиновых углей!

Сегодня год. Последние напевы,Последний вздох, последний фимиам…— Цветите, зрейте, новые посевы,Для новых жатв! Придет черед и вам.

1906

Петров день*

Девушки-русалочки,Нынче наш последний день!Свет за лесом занимается,Побледнели небеса,Собираются с дубинамиМужики из деревеньНа опушку, к морю сизомуХолодного овса…Мы из речки — на долину,Из долины — по отвесу,По березовому лесу —На равнину,На восток, на ранний свет,На серебряный рассвет,На овсы,Вдоль по жемчугуПо сизому росы!Девушки-русалочки,Звонко стало по лугам.Забелела речка в сумраке,В алеющем пару,Пнями пахнет лес березовыйПо откосам, берегам,—Густ и зелен он, кудрявый,Поутру…Поутру вода тепла,Холодна трава седая,Вся медовая, густая,Да идут на нас с дрекольем из села.Что ж! Мы стаей на откосы,На опушку — из берез,На бегу растреплем косы,Упадем с разбега в росыИ до слезЩекотать друг друга будем,Хохотать и, назло людям,Мять овес!Девушки-русалочки,Стойте, поглядите на рассвет:Бел-восток алеет, ширится,—Широко зарей в полях,Ни души-то нету, милые,Только ранний алый светДа холодный крупный жемчугНа стеблях…Мы, нагие,Всем чужие,На опушке, на поляне,Бледны, по пояс в пару,—Нам пора, сестрицы, к няне,Ко двору!Жарко в небе солнце божьеНа Петров играет день,До Ильи сулит бездождье,Пыль, сухмень —Будут знойные зарницыЗарить хлеб,Будет омут наш, сестрицы,Темен, слеп!

1906

«Растет, растет могильная трава…»*

Растет, растет могильная трава,Зеленая, веселая, живая,Омыла плиты влага дождевая,И мох покрыл ненужные слова.

По вечерам заплакала сова,К моей душе забывчивой взывая,И старый склеп, руина гробовая,Таит укор… Но ты, земля, права!

Как нежны на алеющем закатеКремли далеких синих облаков!Как вырезаны крылья ветряковЗа темною долиною на скате!

Земля, земля! Весенний сладкий зов!Ужель есть счастье даже и в утрате?

1906