Ольга Талькова - Игорь Тальков. Убийца не найден Страница 36

– Ваш сын появляется на сцене вместе с вами. Вы хотели бы, чтобы он пошел по вашим стопам?

– Нет. Впрочем, я неправильно ответил. Я объясняю ему разницу между добром и злом, он растет хорошим мальчиком. Как сложится его судьба, я не берусь загадывать, но уверен, что призвание, если оно у него есть, его не обманет. Коли он выберет сцену, я постараюсь избавить его от всего плохого, через что прошел сам.

– Хотели бы вы поехать на гастроли за границу?

– Я поеду только в том случае, если буду уверен, что там есть зритель, которому я интересен. Мы были на фестивале в Гамбурге. Там перед каждым исполнением был перевод, я работал 40 минут, кассеты разошлись очень быстро, я чувствовал, что меня понимают. Ну а ехать выступать в кабаре в Лас-Вегасе или в ресторане Лос-Анджелеса перед жующей публикой для того, чтобы вырваться, я не намерен.

– Было время, когда вы спокойно, никем не узнаваемый ходили по улицам. А как теперь, когда у вас такая популярность?

– Я не согласен. Я просто известный. Популярных боготворят, а к известным относятся по-разному: безразлично, любят, ненавидят.

– Если бы пришлось начать сначала, какой бы вы выбрали путь?

– Если бы мне, как в кино, прокрутили все мои 15 с лишним лет эстрадной жизни, я бы ужаснулся. Я боготворю сцену, она мне по ночам снится, но меня столько раз предавали, столько раз ломали. Только жена в меня верила, все говорила, что в 33 года я всего добьюсь. Так и случилось. Начать заново преодолевать все ступеньки, ведущие вверх, я не смог бы, занялся бы чем-нибудь другим.

– Что рождается раньше в твоих песнях: музыка или текст?

– Все идеи песен берутся из жизни. Я пишу о том, что меня волнует. Жизненная ситуация дает мне внутренний импульс, появляется мысль. Беру гитару или сажусь за пианино и наигрываю мелодию. Так мысль обретает музыкальную форму. После этого пишу стихи. Например, песню «Россия» написал рано утром. Проснулся в четыре часа, потому что «услышал» мелодию. Потом написал текст. Реже сначала появляется текст.

– Чем ты занимаешься в свободное время?

– Очень люблю читать, в основном это исторические труды Карамзина, Бельбасова и других. Продолжаю всерьез заниматься изучением истории нашего государства. Откапываю материалы в архивах, библиотеках. Хочу восстановить для себя ту историю государства Российского, которую долго скрывали от людей. Уже давно хочу написать книгу об истории нашей страны. Делаю отдельные записи, веду дневник. Но сначала мне нужно выполнить программу музыканта, а потом, когда-нибудь, может, будет и книга.

– Вообще исполнитель Тальков очень серьезный человек. Не хотел ли он начать свою политическую карьеру? Стать депутатом, например?

– Боже упаси. Мне предлагали баллотироваться в Верховный Совет еще два года назад, я отказался наотрез. Я не политик. Может, я несколько преувеличиваю, если скажу, что я – художник: пишу стихи, пишу песни. Я занимаюсь творчеством, а творчество и политика – это вещи несовместимые. Свое отношение к тому, что я вижу, что я чувствую, – стараюсь выразить в музыке, а не с трибуны на съезде, тем более, что съезды сейчас уже никому не интересны.

– Игорь, каким вообще вы были в детстве, послушным ребенком, нет?

– В детстве я был примерным мальчиком. У меня даже на эту тему написана песня, которую Валерий Леонтьев пел: «Я в детстве был примерным мальчиком». Это песня автобиографическая. Был примерным пионером, послушным ребенком, верил в светлые идеалы наши. А когда стал умнее, я стал читать другие книги, задумался над окружающим миром. Я понял то, что тот мир, который я нарисовал себе в своем воображении, не соответствует действительности. Стал заниматься рок-музыкой, писать песни, и это вызвало отрицательное отношение ко мне тех людей, которые относились ко мне положительно. Они хором кричали: «Испортился!» Что был такой хороший мальчик, а стал такой плохой. На скрипке полечку играл! Да! А теперь играет рок, волосы длинные, и т. д. и т. п., читает не те книги, говорит вообще не то… Я был даже хулиганом одно время, потому что эта метаморфоза, которая со мной произошла, как-то потрясла меня психически, и я долгое время не мог найти выход той энергии, которая во мне перегорала. И хулиганом был, и в милицию попадал. Так что жизнь сложная у меня была в юности.

– У вас есть какие-нибудь духовные идеалы? Что-нибудь святое для вас?

– Конечно, есть, во-первых, любовь. Любовь к Отчизне, любовь к родителям, любовь к женщине. Если человек не способен любить, – он уже ни на что не способен, он просто зря топчет землю. Я верю в Бога. Бог для меня – олицетворение добра, правды, красоты и гармонии. И верю в счастье, которое есть. Оно есть на белом свете, только очень трудно его найти. И только самые упорные люди и те, кто достоин счастья, – добиваются его.

– Ради чего вы работаете?

– Моя жизнь – работа. Я никогда не был накопителем, никогда не стремился собрать состояние. До сих пор я живу в «хрущевке» с мамой, ребенком и женой. А когда расширюсь – не знаю. У меня все деньги уходят на мое творчество. Я финансирую его. Бывают моменты, когда вкладываешь огромные деньги, но ничего не получаешь. Тогда обидно.

– Есть ли у вас телохранители?

– У меня, как у всякого гастролера, есть люди, которые оберегают меня. Живем мы в военное время. А чем личность заметнее, тем больше на нее навал со стороны «черни». Я смерти не боюсь, но лучше работать на сцене, чем лежать в постели. Только из этих соображений у меня есть телохранители. В Пензе, например, меня пришли убивать восточные друзья. И если бы со мной не было охраны, то неизвестно, сидел бы я сейчас с тобой за этим столом.

– Как вы оцениваете историческую ситуацию сегодня?

– Мы живем в очень сложное время. Самое, пожалуй, отравное. Россия – страна несчастная, конечно. И на протяжении всего существования нашего государства светлых просветов практически не было, в основном – кровь, террор, болезни, смерти. В дореволюционной России светлые периоды были, например, 30-летнее правление Екатерины. Были и беды, и войны, но, по сравнению с тем, что происходит сейчас, – это мелочи.

Предположим, живет человек. Наткнулся он на гвоздь, поцарапал руку – зажило. Споткнулся, упал, разбил колено – зажило. Кто-то его случайно ударил, выбил зуб – вставил зуб, ничего страшного. А то, что произошло в 17-м году, если перевести на человеческое здоровье – то это просто хребет переломили, сломали пополам позвоночник. Срастется позвоночник или нет – зависит от того, насколько здоров организм.

Как правило, человек, перенесший смертельную болезнь, становится еще сильнее. Так и Россия. Я верю в светлое будущее, хотя этот термин без улыбки не произносят сейчас. Как скоро оно наступит, не знаю. Но оно наступит. Я верю и желаю верить в это всем своим соотечественникам. Эта вера не эфемерна, есть все основания в это верить. Мы живем в последнее десятилетие второго тысячелетия нашей эры. На стыке тысячелетий происходят самые страшные вещи. Пережить бы это десятилетие, перевалить за этот рубеж… И если мы его благополучно пройдем, то, уверен, – начнется Новая Эра. Как для России, так и для всей планеты.

– Игорь, как ты относишься к славе своей и коллег по сцене? Тебя не смущает, когда с тобой в одном концерте выступают более именитые?

– Нет, не смущает, я, как правило, заранее могу предположить, что тому или иному исполнителю будут аплодировать больше, поскольку он сейчас лучше «раскручен», – его чаще рекламируют. Но это ведь еще не значит, что я хуже, и к моему творчеству никак не относятся. Я все равно выхожу, пою так, как хочу и умею, и получаю свой отклик у слушателей. Но а популярность, конечно, приятна, и, конечно, волнует. И не верьте тем артистам, которые говорят, что им безразлично, сколько зрителей сидит в зале и как они реагируют. Это ерунда, игра на публику. А на самом деле все и я, естественно, всегда интересуемся перед концертом, все ли билеты проданы.

– Помнится, ты говорил, что очень доверяешь астрологии, проверил на собственном опыте многие ее предсказания. Не изменилось ли твое отношение к этой науке?

– Нет, ведь многое по-прежнему подтверждается. И, к сожалению, сильна еще власть Люцифера над человечеством.

– Вы считаете себя патриотом, что вкладываете в это слово?

– Любовь к Родине.

– Но ведь и коммунисты, и демократы, которых вы изобличаете в своих песнях, тоже говорят о любви к ней.