Светлана Мекшен - Океан. Выпуск десятый Страница 4

Второй механик поднял на Тэри тяжелый взгляд, но от замечания за опоздание на вахту воздержался. Что-то дерзкое в обычно покорных глазах негра заставило его отложить взбучку до другого раза.

— Работать! — коротко бросил он в ответ на доклад моториста.

С шестнадцати лет намибиец только и слышал: «Работать! Работать!! Работать!!!» Разве бог создал человека только для работы? Сколько ни потей, все равно в рай не попадешь, душу не обессмертишь. Хоть бы потомство оставить после себя!

Нет, не видать Тэри бессмертия, как своих ушей, пока он не женится. Были женщины, которым нравились его рост, мускулистая грудь и шапка курчавых волос на голове. Только кивни, взялись бы они вить семейное гнездо. Мешала девчонка, с которой купался в реке. Тонконогая, тонкорукая, с глазами испуганной лани, круглыми и влажными от избытка ласковой доброты. Сколько лет прошло! Скольких людей он повидал, но не встретил человека с таким, как у нее, взглядом.

— Работать! — прикрикнул сверху механик Стоун.

В машинном отделении супертанкера властвовала электроника. Бесчисленное количество систем, устройств и механизмов подчинялось центральному посту управления, где за ними следила умная электронно-вычислительная машина. Тэри впервые работал на судне с такой автоматикой. Сначала боялся ее как огня. Теперь привык, хотя по-прежнему мало что понимал в сложном круговороте целесообразных процессов, которыми управляла ЭВМ.

Сделав обход, Тэри занялся насосом, разобранным для профилактического ремонта. Тут он был в своей стихии. Болты, шайбы, гайки легко подчинялись его умелым рукам. Не мешал даже взгляд вахтенного механика, исподлобья наблюдавшего за ним.

Аллан Стоун не расист. Избави бог! Он настоящий джентльмен, особенно на стоянках, когда у него гостит жена. А в море он заносчив и груб. Все ему не так. «Разве это работа? Переделать!» И пошел обзывать тебя совсем не джентльменскими словами…

Когда работаешь с увлечением, собачья вахта проходит быстрее. Джон Тэри незаметно отвлекся от мыслей о нудном механике и о девчонке, с которой купался в реке. Ему хотелось собрать и опробовать помпу до смены. Он спешил и так сосредоточился на деле, что не сразу заметил рядом с собой механика, зато услышал его.

Потрясая над головой негра кулаками, Стоун что-то орал. Чем больше он надрывался, тем меньше Тэри понимал, что хочет от него этот псих. Еле-еле до него дошло, что ЭВМ показала механику слабую подачу масла и ее следует увеличить.

В спешке моторист не проверил степень открытия крана на масляной магистрали и запустил подкачивающий насос. Вспомнив про кран, он ринулся следом за механиком в центральный пост.

И тут случилась беда. За спиной Джона что-то слегка щелкнуло. Он оглянулся и увидел, как из лопнувшей трубки под большим давлением вырвалась распыленная струя масла. Она попала на раскаленные цилиндры, и над ними полыхнуло пламя.

— Пожар! — в ужасе крикнул негр.

Он заскочил в отгороженный от машинного отделения стеклом центральный пост и захлопнул за собой дверь. Часы на пульте показали 03.30.

В одно мгновение стена огня взметнулась до открытых капов. Она отрезала людям путь к насосу, который в слепом безрассудстве самым натуральным образом подливал масло в огонь. Взвыла пожарная сирена.

Механик Стоун секунду-две завороженно смотрел на бушующее пламя, на клубы черного дыма, заволакивающие машинное отделение. Вдруг он с ревом бросился на моториста. Тот перехватил его руку, крутанул до хруста в плече и отшвырнул механика от себя. Стоун, падая, разбил лицо о выступы главного пульта, и это отрезвило его. А негр при виде крови перепугался еще больше. Надо было что есть силы удирать из машины, пока не поздно. Пока лампочки еще светились в густом мареве дыма.

«Котельный машинист небось уже наверху», — подумал Тэри о напарнике по вахте, но бежать раньше механика, без его приказа, не посмел.

Стоуна как будто подменили: каждое движение рассчитано, точно, предназначено одной цели: уберечь судно от взрыва, спасти экипаж. Механик остановил машину, потушил котлы и обесточил главный электрощит. Наверху автоматически запустился аварийный дизель-генератор и принял на себя нагрузку. Обратив внимание на негра, Стоун рявкнул:

— Вон, наверх!

Моториста трясло от страха. Хотелось убежать, но спокойное поведение механика удерживало его на месте. Когда тот вооружился ключом от бортового кингстона, негр в ужасе подумал, что Стоун сошел с ума. Ведь чтобы открыть кингстон, надо спуститься вниз, в пучину дыма и огня.

«Остановите его, люди! Господи мой боже! Верни ему разум, верни!»

Негр попытался задержать механика, но тот замахнулся на него тяжелым ключом и выскочил из ЦПУ. Тэри бросился за ним.

В нос ударило гарью, нестерпимым жаром опалило лицо, затрещали волосы на голове. Дышать стало нечем, и негр, обжигая руки об раскаленные поручни, рванулся наверх.

Выбравшись из машинного отделения в коридор жилых помещений первого яруса, Тэри с трудом разлепил обгоревшие ресницы и с ужасом обнаружил, что двери кают закрыты, в коридоре ни души, а главное — тихо. Ему казалось, что весь мир проснулся от ужасного происшествия в машине, что повсюду гремят пожарные колокола, а здесь тишина! Может быть, он оглох? Ведь он слышит, как гудит за стальной переборкой пламя, как трещит краска, как бикфордовым шнуром разбегается по всему судну горящая электропроводка. В чем же дело?

Негр не знал, что из-за какой-то неполадки в автоматической системе противопожарной сигнализации она так часто срабатывала без дыма и огня, что вахтенные помощники привыкли к ложным сигналам. Едва возникал звонок, штурман, не задумываясь, выключал его и продолжал заниматься своими делами.

Тишина для Тэри оказалась страшнее всего. Если бы он взглянул на часы, то понял бы, что с момента катастрофы прошла не вечность, как казалось ему, а несколько минут. Но рассудок отказался служить. В диком неистовстве Тэри заколотил кулаками в двери ближайших кают. Они открылись, и полуодетые люди с немым изумлением смотрели на обгоревшую голову негра, орущего, как испорченный автомат:

— Там механик Стоун! Там механик Стоун! Там механик Стоун!!

Кто-то догадался:

— В машине пожар!

Тесня друг друга, моряки ринулись по трапу наверх. Вместе с гулом их перепуганных голосов, топотом ног паника добралась до верхних ярусов жилой надстройки и достигла каюты капитана. Крокенс выскочил из спальни в одних трусах и рванулся на мостик.

Среди моряков, поделенных на палубные и машинные команды, бытует такая байка: если ночью судно с полного хода село на мель, то первыми этот печальный факт обнаруживают не штурманы, а механики. И наоборот, штурманы раньше механиков узнают, когда в машине начинается пожар.

Увы, на «Атлантике» второй помощник капитана либо начисто был лишен обоняния, либо убаюкался под ровный стрекот автоматических приборов. Один из них сделал попытку нарушить его покой, но штурман тут же успокоил его.

Правда, к приходу капитана второй помощник уже знал о случившемся: ему доложил котельный машинист.

— Сэр, в машине пожар! — крикнул помощник Крокенсу и мысленно перекрестился. Все! Он сбросил с плеч бремя ответственности, не успев ощутить его тяжести.

Капитан вел себя как должно. Внешне — воплощение спокойствия, внутри — буря мыслей и чувств, которую он властно подчинил себе. Крокенс приказал объявить общесудовую тревогу, старпому — прекратить панику и собрать людей на ботдеке, стармеху — герметизировать машинное отделение, включить станции углекислотного и пенотушения.

— Поздно, — возразил стармех, — взгляните на капы! Пламя! Закрыть их невозможно. Разве вы не видите? Мы обречены! Через минуту взорвутся бункерные цистерны и…

— Прекратите! — сурово осадил стармеха капитан, хотя понимал, что тот прав и надо думать о спасении людей.

Танкер, как пораженный гарпуном гигантский кит, еще двигался по инерции вперед, но все медленнее и медленнее. Подветренная сторона кормовой надстройки, вплоть до спасательных средств, была окутана густым дымом, сквозь который пробивались жадные языки огня.

Тонуть было бы спокойнее. Вода прибывала бы неслышно или с робким журчанием по закоулкам шахт, коффердамов и тамбуров. А пожар так ревет, что волосы против воли шевелятся на голове.

Старпом доложил:

— Люди на правом борту, у спасательного бота. Не хватает второго механика. Говорят, он остался в машине.

Бороться с пожаром было некому. Угроза гибели нависла над судном, и капитан приказал радисту включить автоматический передатчик сигналов бедствия.

Радиооператор Витус Детата, рослый, голубоглазый скандинав, сохранил присутствие духа. По сигналу тревоги он уже пытался попасть в радиорубку, но дверь деформировалась и не открывалась. Получив приказ капитана, Детата решил проникнуть в радиорубку через иллюминатор и высадил его. Изнутри повалил дым, запах жженой резины забил ноздри. Прикрыв лицо рукой, Детата полез внутрь, обдираясь об остатки стекла. В этот момент внизу прогремел глухой взрыв, и дизель-генератор замолчал. Судно погрузилось в абсолютную темноту.