Роберт Фрост - Неизбранная дорога Страница 4

В ЛИСТВЕННОМ ЛЕСУ

С тенистых крон летит листва!Осенней выхвачена хваткой,Спешит земную наготуОблечь коричневой перчаткой.

И прежде чем вернется вверхИ мир одарит новой тенью.Листва лежит мертвым-мертваВ тяжелом мраке погребенья.

Но не навеки этот мрак.Цветы прорвут покров из листьев,Себе - и им! - путь вверх расчистив.В мирах - не знаю, в нашем - так!

ПЕСНЯ В ЛИВЕНЬ

На небе кромешная туча враздрызг.Пустой дорога стоит.Лишь мечутся тысячи кварцевых брызг,Стирая следы копыт.Настолько влажны, что пчеле не нужны,Цветы на обочине дня.О, выйди на зов, ступая с холмов,И в ливень люби меня!

Ведь неугомонные птицы поютВ объятых плачем лесах,Ведь неугомонные эльфы снуют,Веками снуют впотьмах.Все пенье лесное под ливнем стеноюПоломано, как цветок.О, выйди из чащи, укрыться манящей,Туда, где бурлит поток!

Теряются наши слова на ветру,А песням не внемлет лес,И струи, которых вовек не утру,Льются на нас с небес.На запад пойдем - а что там найдем?Потонем, поди, в пути.На голой груди пусть пляшут дожди,Пусть капли гремят в горсти!

Но ветер с востока ворвался сюда,А море вернуться должноТуда, где когда-то, бог знает, когда,Безбрежно шумело оно.С той давней поры не видали мирыЛюбви - вплоть до этого дня.Пади же стремглав, меж молний и трав,И в ливень люби меня!

ОКТЯБРЬ

Денек октябрьский золотой,Уже созрел твой листопад.Подует завтра ветер злой,И листья облетят.Вороны каркают не в лад,Но завтра разлетится стая.Денек октябрьский золотой,Продли часы, неслышно тая.Пусть кажутся длинней они.Плени обманчивой мечтой,Как ты умеешь, увлекая.Один листочек утром нам,Другой же в полдень оброни,Один вот здесь, другой вон там.Да будет твой закат лучист,Земля светлей, чем аметист.Тишь какая!Пусть дозревает виноград:Хотя листву спалил мороз,Плодам вреда он не принес -И гроздья вдоль стены висят.

РОПОТ

В лесах я бродил и в лугах, -Была не преградой ограда, -Всходил на вершину холма,И в мире царила отрада.Но вот я на землю сошел -И всюду приметы распада.

На землю листва полегла.Лишь та, на дубу, на вершине,Трепещет до самой зимы, -Но рухнет - и в горькой гордынеМетаться по снегу пойдет,Укрывшему падшую ныне.

Вповалку листва полегла.Война ли прошла здешним краем?Последний цветок облетел.Мир словно бы необитаем.И вскинется сердце искать,Но где, но кого - не узнаем.

Но разве покорна душаИзмене, что в мире творится?Но разве согласна онаВ опавшие листья зарыться?И лето пройдет, и любовь,Но с этим вовек не смириться.

ИЗ СБОРНИКА "К СЕВЕРУ ОТ БОСТОНА"

ПОЧИНКА СТЕНЫ

Есть нечто, что не любит стен в природе:Оно под ними в стужу пучит землю,Крошит на солнце верхний ряд камнейИ пробивает в них такие бреши,Что и вдвоем бок о бок там пройдешь.Охотники - не так! Я их проломыЗаделывал не раз: на камне камняОни не оставляют, чтобы выгнатьЗабившегося кролика на псов.А эти кто пробил? Ни сном ни духом...Но каждою весной они зияют!Соседа я зову из-за холма.Выходим на межу и начинаемМеж нами стену возводить опять.Мы вдоль стены идем, блюдя межу,И поднимаем камни, что упали.А камни - то лепешки, то шары,Такие, что лежат на честном слове:"Лежи, покуда я не отвернусь!" -Их заклинаю, ободрав ладони.Ну вроде как игра "один в один".Доходим мы до места, где как будтоСтены вообще не нужно никакой:Он - весь сосна, а я - фруктовый сад."Ведь яблони есть шишки не полезут!" -Я говорю, а он мне отвечает:"Сосед хорош, когда забор хорош".Весна меня толкает заронитьВ его сознанье зернышко сомненья."Зачем забор? Быть может, от коров?Но здесь же нет коров! Не лучше ль прежде,Чем стену городить, уразуметь -Что горожу, кому и от кого?Какие причиняю неудобства?Ведь нечто же не любит стен в природеИ рушит их..." Ему б сказать я мог,Что это эльфы... Нет, совсем не эльфы!Пусть поразмыслит... Он же две булыгиВ руках сжимает, словно бы оружье -Ни дать ни взять пещерный человек!И чудится, что он идет во тьме -Не то чтобы он шел в тени деревьев...Не сомневаясь в мудрости отцовИ, стоя на своем, он повторяет:"Сосед хорош, когда забор хорош".

СМЕРТЬ РАБОТНИКА

Сидела Мэри, глядя на фитиль,Уоррена ждала... Шаги услышав,В переднюю на цыпочках прошла,Спеша во тьме, чтоб прямо там, в дверях,Предупредить его: "Вернулся Сайлас".И вытесняя мужа из дверей,Прикрыла их. "По доброму ты с ним".Из рук его она взяла покупкиК положила прямо на крыльцо,А мужа усадила на ступеньки.

"Что ж видел он от нас как не добро?Но брать его назад я не намерен.Предупреждал же в прошлый сенокос,Что как уйдет, назад не будет ходу.Какой в нем прок? Да кто его наймет?Ведь он старик и ни на что не годен.И как прикажешь спрашивать с него?Уходит вечно в самую страду!Он возомнил, что, заработав денег,Которых хватит разве на табак,Он никому и ничего не должен.

Ну разве можно так? А повременно,Как ни крути, платить я не могу,Другие могут? Пусть они и платят!Едва ли Сайлас нынче стал другим -Не верится мне что-то. Вот увидишь,Начнет у нас - наличными поманят,И на сторону за гроши уйдет.Да в сенокос! Да в самую запарку!А тут зимой пожаловал... Хорош!"

"Да тише ты! Ему же слышно все"."И пусть его! Ему не повредит!"

"Его сморило. Спит сейчас у печки.От Роу я пришла. Гляжу, а онК дверям конюшни прикорнул и дремлет.Оборванный такой, ну прямо страх...Не смейся! Я сперва и не признала.И вообще, какой-то он другой.Да сам увидишь"."Где ж его носило?"

"Он не сказал. Его пустила в дом,Согрела чай, табак ему достала, -Откуда он, пыталась расспросить,Да бестолку - об этом он ни слова"."Тогда о чем? Хоть что-то он сказал?"

"Да так..."

"Выкладывай! Небось пришелОпять копать дренажную канаву?"

"Уоррен!""Верно?! Я же просто так".

"Ну да, сказал. А что ему сказать?Зазорно ли, что немощный старикПытается с достоинством держаться?К тому же, если очень хочешь знать,Собрался он расчистить верхний выгон.Ты, верно, слышишь это не впервой?Да слышал бы ты, как он запинался,Как путал все! Понять я не могла,Что он бормочет - просто бред какой-то!Как будто разговаривал во сне.О Гарольде там что-то... Помнишь парня,Ты нанимал косить лет пять назад?Он выучился, сам теперь учитель.А Сайлас к нам просил его вернуть,Он с ним хотел на пару поработать,Вдвоем-то, мол, они тут о-го-го!Он, видно, перепутал все на свете.Мол, Гарольд парень, в общем, ничего,Да умный слишком. Помнишь? - Весь июльПроспорили они, - вот было крику!С телеги Сайлас стог тогда метал,А Гарольд подавал ему на вилах".

"Боялся я и близко подходить".

"Те дни его преследуют, как сон.И представляешь, вот же допекло! -Не нравились ему замашки парня.И столько лет спустя все спорит с нимИ доводы все новые приводит.Все так знакомо. Знаю по себе,Как доводы приходят после спора.Ему латынью парень досадил!Спросил меня, как нравится мне Гарольд,Который круглый год зубрит латынь,Притом с охотой, - дурень да и только!Мол, тот ему не верил нипочем,Что сыщет он родник с прутом лещины,Мол, в наших школах учат ерунде!И все об этом... И еще о том,Что в этот раз он Гарольдом займетсяИ выучит мальчишку ставить стог".

"Что он умеет, то уж он умеет.Пристраивает каждую охапку,И сам же про себя ведет им счет,И теми же охапками потомБерет их при разметке. Сайлас мастер!Он, словно птичьи гнезда их снимает,И сено он не топчет никогда,А сам всегда становится повыше".

"Он думает, что Гарольда научит -И будет в парне хоть какой-то толк.Не век ему над книгой пропадать!О ближнем он печется... Бедный Сайлас!Ведь прожитым не может он гордиться,И не на что надеяться ему -Сегодня, как вчера, - одно и то же".

На западе ущербная лунаУтаскивала небо за холмы,В подол небесный свет ловила МэриИ, словно к арфе, руку протянулаК лучистым струнам, убранным росойОт мокрой клумбы и до самой крыши,Беззвучную мелодию играя,Которой мужа к доброте звала..."Ведь он домой вернулся умирать.На этот раз он не уйдет, не бойся".

"Домой? Ну-ну...""Куда ж как не домой?

Все дело в том, как это понимать.В конце концов, ну что нам этот Сайлас?Ну пес приблудный, - выбился из силИ к нам пришел, в лесу отстав от своры".

"Дом там, где нас, когда бы ни пришли,Не могут не принять"."Скорее нечто,Что всем не по заслугам нам дано".

Уоррен встал, прошелся два шага,Какой-то прутик поднял, воротился,Переломил его и бросил наземь."Похоже, ты считаешь, Сайлас прав,Явившись к нам, а не к родному брату?Ведь по прямой туда тринадцать миль,А по проселку к нам никак не меньше,Что ж не туда? Ведь брат его богат,Большая шишка, банком заправляет".

"О брате он молчит"."Но мы-то знаем".

"Мне кажется, что брат бы и помог,И не дал бы пропасть ему, конечно,И принял бы, и, может быть, с охотой...И может быть, не так уж он и плох.Но Сайласа-то как тебе не жаль!Ведь если б он родством таким гордилсяИ помощи у брата мог искать,Едва ли б он помалкивал о брате".

"А что меж ними?""Да известно что!Ведь Сайлас это Сайлас! - Мы-то стерпим, -А родственникам это острый нож!Больнее не придумать оскорбленья,Чем думать, что и сам не хуже их.А он такой! И даром что бедняк,А к брату не пойдет он унижаться".

"Не верится, что он кого задел".

"Задел мне сердце! Он на стуле спит -И голова лежит на жесткой спинке...А на диван никак не уложить!Иди туда и помоги бедняге.Уже я приготовила постель.Ты диву дашься, как он измотался.Какой уж там работник из него..."

"Ну, не работник! Поживем-увидим!"

"Какое там! Иди и посмотри.Да только не забудь, что он пришелКопать тебе дренажную канаву.Он так решил. И не перечь ему!Сейчас-то он молчит, а после скажет.А я пока на тучке загадаю -Закроет ли луну..."

Луну закрыло...Их было трое на одной прямой:Луна и тучка в серебре, и Мэри...

Ей показалось, что прошло мгновенье,Вернулся муж, взял за руку и ждал...

"Что там?" - спросила.

"Умер", - он ответил.

ГОРА