Алексей Цветков - Онтологические мотивы Страница 4

Офелия

кантовали коряги стрекали реку шестомгде двухтактное сердце в гусиной ежилось кожеа устали когда перестали часу в шестоми рысцой в гастроном ведь живые и зябко все женезадачливы ангелы в синих трусах навзрыди молчок с парапета уклейка или трава ябез понятия кто у них в тухлой воде зарытто ли к берегу вниз то ли прочь подождать трамваяне осмотришься горестно в городе по сторонамчтобы с описью сверить кого не достало нам

было время к закрытию тех интересных местгде за трешник судьба фасовала в стекло нирванунаш советский сатурн без нирваны детей не есттолько с ордером если и к черному в ночь рыдвануно и честные вскачь встрепенутся и в те часыневезучи с лихвой кто с копыт в водоем в россииможет это была невъебенной вообще красыкто-нибудь неглиже и с ногами бризантной силына контроле таких привечает священный духинженер человечьих туш и небесный отчимон такой же как люди трусы и майка на двухзаскорузлых от пота бретельках но добрый впрочемлюбы мертвые доброму мокрые не претяти спасательный взвод из двенадцати негритят

на смоленской площади ночью кончины тоймы стояли стеной и о выбывших не жалелия тем более за избежавшей воды четойобонял природу без шипра или шанеливсю минувшую пропасть где радость была редкапросидишь с монитором живописуя нравыперегородила дорогу твоя реказа которую нам не выдумать переправыгде ступала на хлипкий как вздох соловья настилдорогая нога и с тех пор не жилец на светехорошо что отчим который легко простилперебои в статистике зябкие смерти этихорошо что все-таки добрый который спассорок тысяч в очереди сорок тысяч нас

«смотри как мало птиц над головой…»

смотри как мало птиц над головойим твердь невмоготу и нам не хватитуже запас от силы годовойи синева паленый воздух тратит

с тех пор как небо немочью свелоони вообще последние в полететак мало их две или три всегодве или три при самом щедром счете

обманет ум но зрение не вретим там в горючем вакууме тонкопока на город-грохот город-гротспадает слюдяная перепонка

из нижних скважин из руин страныо них ли наша боль не о себе лирефлексы на судьбу убыстреныно взгляды до нистагма ослабели

когда о небе сгинет и поминв сомкнувшемся до тошноты покоеутешится ли мыслью хоть одинчто смог застать хотя бы и такое

что свет горел пока не весь угаса в сумерках предсмертно и не жаркотак с птицами безвыходно у насчто и себя пожалуйста не жалко

Песня шамана

ваша пора приходит ваша расплатасын ли судья отцу или брат на братав стекла шрапнелью вдребезги кабинетчерным огнем гортань опаляет чашаэта планета и эта страна не вашав полдень вердикта не отопретесь нет

в точности вам воздастся по вашей веревспомним шакалью псарню на селигерепули в беслане в зале норд-оста газна триумфальной в суде ли на каланчевкегрянет раздача мыла вам и бечевкибольшей добычи не унести от нас

если и правда что нет за порталом адавам ни смолы ни серы от нас не надоказни верней не сыскать чем слюна и смехесть у прозревших на свете свои святыниза человечий фарш колымы катынистанете в срок мертвы и мертвее всех

здесь над костром возжигая гнилье и травыскорую гибель зову на тех кто неправыдымные клочья в небо и бубен бейхоть ацетоном в пакете в тюбике клеемесли и сами к утру не все уцелеемгибель богиня счастья молитесь ей

«прозрачно вьется паутина…»

прозрачно вьется паутинаи жизнь движения полнанеровен час меня кретинанедосчитается она

как будет жаль мгновений вялыхчто ел всегда и длинно спалчто жил в коротких интервалаха мог бы чаще но не стал

здесь время вспучится как тестона черной чешуе земнойи будет в нем пустое местоуже не занятое мной

у круч кидрона на поверкепузырь в кромешной тишинедругому трупу не по меркено и без надобности мне

«когда мы не умрем но встретимся одни…»

когда мы не умрем но встретимся однимерцания преобразившись сразув стоокий вакуум и умные огнитая бельмо прижизненному глазу

когда уже прощай все вещество вещейвозлюбленное с переливом лиц иха только речь печаль чердак судьбы ничейвполнебосклона в гелиевых птицах

и от случайного товарищества днясвечного чада до засечки мракадвойная аура нагара из менякто был себе хозяин и собака

когда уже не мы но кто теперь массиввсех сельтерских фотонов в ореолехоть нет ее в живых травинку прикусивдуша ступает в тензорное поле

ей бережно что желт анизотропный мирво лбу кометы каменные венымы сердцем состоим из водородных дырни тождества не помня ни подмены

початком жемчуга в тугой комплект колецсатурна или где лавируй ловкопо горло в домыслах какая наконецтам схема сна и духа планировка

Песня расставания

в середине серый на постаменте из воскалошадь в шорах без кругозора по сторонаммеж плитой и площадью полыхнет полоскапламени плавится сверху стекает к нампамятник неизвестному лауреатулотереи анонимному баловню днейне взимать же с праздного проездную платучей так бронзово зад водружен на неймы делили с такими воду в дыму и едувыносили из пламени вот и вернем ему

истекает в долину луна и печаль хозяйкаожерельем столетий изубраны городанас под вымпелами бросало в карьер из замкасквозь горнило врага и пепельных гор грядарасступалась в страхе но время снесло вершиныа когда прилетели в своем железном яйцеоглядели что где уцелело и прочь решиливидно поняли что конец и что в концездесь все тише все шире памяти решетоэтот серый последний но лошадь не помнит кто

жеребились как мы присмирели и пересталиа в манеже затменья где с крыши медведь ковшомводружали наши подобия на пьедесталыусадив себе сверху серого с палашомно багровому воску мозоль седла не по сануокликая кадавра в шевронах в прощальный размы сбиваемся в табуны и стрелой в саваннугоревать о них что ушли не осталось настолько скорость спасет от чешуйчатых крыльев тьмынадо бегать быстрей себя как умели мы

«шесть лет плашмя а на седьмой с утра…»

шесть лет плашмя а на седьмой с утракак выгравировала в мышцах памятьучись ходить сказала медсестрапослушался и стал учиться падать

маршрута метр не по зубам второйно стисни и по хлипким спинкам коеккак ас в дыму на бреющем поройвдоль фюзеляжей лидок или колек

не одолел попробовать опятьеще рывок и снова в штопор вродеходить впервые это как летатьно не во сне а при честном народе

была палата слишком широкаи с пола подметенного опрятноснимали деликатно как жукаперевернут и я взлечу обратно

я понимал что надо жить спешалицом вперед на то и ног не две ликак вертикален мир ликуй душаа где стена то в ней бывают двери

врезался в стулья застревал в углугде плавилась чужих обломков грудаи вот иду покуда не умруя помню вас я не забыл откуда

Акциденция

это глобуса глыба в шальном шоколаде землядля тропических птичек посудастолько зелени в кадре людей и дурного зверьяникуда не смотаться отсюдав сердцевине камней чернотано они не сдаютсяв них рождаются песни и сами себе и поютсяизнутри без открытого рта

на короткий сеанс поселились последние мыподогнавшие артикуляцию к титрамв яркой роще руссо среди манго и палой хурмыбурундук рука об руку с психоделическим тигромв желтопузой в полоску пчелиной ордеподбирая опавшие осени пятнапотому что всегда возвращаешься гдеумирал кто увидит полюбит обратно

раздери себе рот до мохнатых в горошек ушейвсе глаза для острастки вмурованы в лицаон мычанием вечен как полон прибой голышейчтоб удобней прибрежно в истерике битьсяоказались бы бережней свойства планетесли б начисто мир без помаркивот когда понимаешь что блядь санта-клауса нета себе мы плохие подарки

обещали сначала что космос простора не просто узор акварельюобретающий смысл при посредстве вина и просфорно вблизи мастурбация мозга в пчелиную кельюзаточенного в костную стену проломпродышать за лодыжки кадавра и бац по стеклу имподними издыхающий камень простись поцелуемв животе торопливая песня колом

Мичиган