Антология - Европейские поэты Возрождения Страница 45

Джованни Батиста Досси(?).

Иллюстрация к седьмой песни поэмы Л. Ариосто «Неистовый Роланд» (изд. Винченцо Вальгризи, Венеция, 1542). Гравюра на дереве.

Ответная песня крестьян

Перевод Н. Вильмонта

Такой лихой печали,Таких великих бедСыздетства не видалиНи я, ни мой сосед.И господа и слугиНа покаянье туги.Живут по всей округеБез бога, без узды,Смирению чужды.

Не рыцарскому родуБить, грабить, жечь, пытать!Торговцам нет проходу:Всех тщатся обобрать.Легко ль от бед укрыться?Как лих в разбое рыцарь,И в песне говорится,Что лютая семьяСложила про себя.

Свят Юрий, божий витязь,Водитель ваших орд?Эх, подлые, стыдитесь —Над ним не властен черт!Свят Юрий вас оставит,Сразит мечом, удавитИль сам топор направитВ загривок гордый твойНа площади большой.

Вы пели о затравеОхотничьей в лесу?Не всякий час забаве,Приходит смерть и псу.Качнется в дреме вечнойПод балкой поперечной,Охотничек беспечный,Что по лесу гулял,Не заслужив похвал.

Хвалились вы заранеУхлопать дичь в упор.Эх, господа-дворяне,Не крепок ваш дозор,Не медлим мы с расправой,Сведем свой счет кровавый.А суд не знает правыйНи смердов, ни господ,На плаху всех сведет.

Дозорных ваших любоВ темнице зреть, в цепях,Под одежонкой грубой,В тревоге и мольбах.Иную песню птахиПоют при виде плахи.«О сударь! — молят в страхе. —Хоть мессу нам пропойДуше на упокой».

Мы рассказать могли быПро муки, крики, плач;Невинного на дыбыС виновным взвил палач,Так вор-разбойник губитИ тех, кого он любит;Он жизнь под корень рубитСупруги и детей.А это мук больней.

Вы плутовством, нахрапомПозорили свой род;Нас звали «сиволапым»,Брань чести не берет.А вас — которых чтилиС младенчества не мы ли? —Дворянства-то лишили.В кого всадили клин,Уж тот не дворянин.

Дворянству денег мало,На то и господа!А слугам-то присталоЗа них платить всегда?Иссякнут все колодцы,А коли сердце бьется,Садись на иноходцаДа мчись в шумливый бор,А там виси, как вор.

Максимилиану славуМы, кесарю, поемЗа твердую расправуС сиятельным жульем.Петля пришлася впоруИ Гогенкранцу-вору.Колите песью свору,Что кесаря хулит,В них божий глас молчит!

Песня об усмирении Мюльгаузена

Перевод Н. Вильмонта

Хотите песенке внимать,Что пелась про князей да знать,ВысокоблагородныхТеснителей народных?

Им христианскую-то кровьПивать за трапезой не вновь,Им миловать негоже,Спаси нас, бедных, боже!

В четверг стряслась у нас беда.Сошлись князья и господаПод Шлотгейм всей оравой,Грозили нам расправой.

Как герцог Юрий зол и лют,Расскажет эббелейдский люд;К князьям он едет в поле,Чтоб благ стяжать поболе.

Мюльгаузен — крепость хоть куда,Но взяли город господа,В том доктор был виноюС багряной бородою.

Ты, доктор, признанный злодей,Ты худо сделал, ей-же-ей!Но мы тебя отвадим,На кол тебя посадим.

И Генрих Баумгард был из тех,Кого не устрашает грех,Он знал, что доктор хочет,О чем злодей хлопочет.

Их плутни Кенемунд открыл.Зато и голову сложилВ угоду барам злобнымУ нас, на месте лобном.

Был Пфейфер честен и учен,Славней не сыщется имен.В пути его схватили,Навеки уложили.

Так нам Мюльгаузенский советНе мало понаделал бед,Из злобы и из местиНас бьют на лобном месте.

И даже тех, кому князьяСвободу дали, видел я,Прислужники хваталиИ насмерть убивали.

Людей не милуют они.Господь, теснителей казни!Пусть черти в хворостиныИх примут в час кончины.

Нам Ламгарт, воевода-плут,Сказал: на Попперекский прудИдите всей толпоюС повинной головою.

И жены бедные гурьбой,Ведомы докторской женой,Пошли молить злодеев…Спусти на ведьму змеев!

Кто эту песенку сложил,Тот на земле недолго жил —Он выпил злую чашу.Ты песню слышал нашу?

НАРОДНАЯ ЛИРИКА[160]

Перевод Л. Гинзбурга

Господин фон Фалькенштейн

Однажды с охоты граф ФалькенштейнСкакал по лесам и полянам.И вдруг на дороге увидел онДевчонку в платке домотканом.

«Куда ты, красавица, держишь путь?Не скучно ль бродить в одиночку?Поедем! Ты в замке со мной проведешьХмельную, веселую ночку!»

«Чего вы пристали? Да кто вы такой?Все хлопоты ваши напрасны».«Так знай же, я сам господин Фалькенштейн!Теперь ты, надеюсь, согласна?»

«Ах, коли взаправду вы граф Фалькенштейн, —Ему отвечает девица, —Велите отдать моего жениха.Он в крепости вашей томится!»

«Нет, я не отдам твоего жениха,Ему ты не станешь женою.Твой бедный соколик в поместье моемСгниет за тюремной стеною!»

«Ах, если он заживо в башне гниет, —Бедняжка в слезах отвечает, —Я буду стоять у тюремной стены,И, может, ему полегчает».

Тоскует она у тюремной стены,Звучит ее голос так жутко:«О милый мой, коли не выйдешь ко мнеНаверно, лишусь я рассудка».

Все ходит и ходит вкруг башни она,Свою изливая кручину:«Пусть ночь пройдет, пусть год пройдетНо милого я не покину!

Когда б мне дали острый меч,Когда б я нож достала,С тобою, граф фон Фалькенштейн,Я насмерть бы драться стала!»

«Нет, вызов я твой все равно не приму,Я с женщиной драться не буду!А ну-ка, бери своего жениха,И прочь убирайтесь отсюда!»

«За что ж ты, рыцарь, гонишь нас?Ведь мы небось не воры!Но то, что нам принадлежит,Берем без разговора!»

Королевские дети

Я знал двух детей королевских —Печаль их была велика:Они полюбили друг друга,Но их разлучала река.

Вот бросился вплавь королевичВ глухую полночную тьму,И свечку зажгла королевна,Чтоб виден был берег ему.

Но злая старуха черницаХотела разбить их сердца,И свечку она загасила,И ночь поглотила пловца.

Настало воскресное утро —Кругом веселился народ.И только одна королевнаСтояла в слезах у ворот.

«О матушка, сердце изныло,Болит голова, как в чаду.Ах, я бы на речку сходила, —Не бойтесь, я скоро приду».

«О дочка, любимая дочка,Одна не ходи никуда.Возьми-ка с собою сестрицу, —Не то приключится беда».

«Сестренка останется дома, —С малюткой так много хлопот:Поди, на зеленой полянеВсе розы она оборвет».

«О дочка, любимая дочка,Одна не ходи никуда.Возьми с собой младшего брата, —Не то приключится беда».

«Пусть братец останется дома, —С малюткой так много хлопот:Поди, на зеленой опушкеОн ласточек всех перебьет».

Ушла во дворец королева,А девушка в страшной тоске,Роняя горючие слезы,Направилась прямо к реке.

Вдоль берега долго бродила,Печалясь — не высказать как.И вдруг возле хижины ветхойЕй встретился старый рыбак.

Свое золотое колечкоЕму протянула она.«Возьми! Но дружка дорогогоДостань мне с глубокого дна!»

Свою золотую коронуЕму протянула она.«Возьми! Но дружка дорогогоДостань мне с глубокого дна!»

Раскинул рыбак свои сети,И вот на прибрежный песокУже бездыханное телоС немалым трудом приволок.

И девушка мертвого друга,Рыдая, целует в лицо:«Ах, высохли б эти слезинки,Когда б ты сказал хоть словцо».

Она его в плащ завернула.«Невесту свою приголубь!»И молча с крутого обрываВ холодную бросилась глубь…

…Как колокол стонет соборный!Печальный разносится звон.Плывут похоронные песни,Звучит погребальный канон…

Улингер