Константин Бальмонт - Полное собрание стихотворений Страница 47

Слепец

Пожалейте, люди добрые, меня,Мне уж больше не увидеть блеска дня.

Сам себя слепым я сделал, как Эдип,Мудрым будучи, от мудрости погиб.

Я смотрел на Землю, полную цветов,И в Земле увидел сонмы мертвецов.

Я смотрел на белый Месяц без конца,Выпил кровь он, кровь из бледного лица.

Я на Солнце глянул, Солнце разгадал,День казаться мне прекрасным перестал.

И увидев тайный облик всех вещей,Страх я принял в глубину своих очей.

Пожалейте, люди добрые, меня,Мне уж больше не увидеть блеска дня.

Может Рок и вас застигнуть слепотой,Пожалейте соблазненного мечтой.

«Прекрасно быть безумным, ужасно сумасшедшим...»

Прекрасно быть безумным, ужасно сумасшедшим,Одно – в Раю быть светлом, другое – в Аднисшедшим.

О, грозное возмездье минутных заблуждений:Быть в царстве темных духов, кричащихпривидений.

Отверженные лики чудовищных созданийСтрашней, чем то, что страшно, страшнее всехстраданий.

Сознание, что Время упало и не встанет,Сжимает мертвой петлей, и ранит сердце, ранит.

И нет конца мученьям, и все кругом отвратно.О, ужас приговора: «Навеки! Безвозвратно!»

Одинокому

1

Ты благородней и выше другихВечною силой стремленья.Ты непропетый, несозданный стих,Сдавленный крик оскорбленья.

Ты непостижность высокой мечты,Связанной с тесною долей.Жажда уйти от своей слепоты,Жажда расстаться с неволей.

Ты проникаешь сознаньем туда,Где прекращаются реки.Другом не будешь ты мне никогда,Братом ты будешь навеки.

2

Когда я думаю, любил ли кто кого,Я сердцем каждый раз тебя припоминаю,И вот, я знаю,Что от твоей любви – в твоей душе – мертво.

Мертво, как в небесах, где те же день и ночьПроходят правильно от века и доныне,И как в пустыне,Где та же мысль стоит и не уходит прочь.

И вдруг я вздрогну весь – о странный меж людей! —И я тебя люблю, хоть мы с тобой далеки,И эти строкиЕсть клятва, что и я – не только раб страстей.

3

Я полюбил индийцев потому,Что в их словах – бесчисленные зданья,Они растут из яркого страданья,Пронзая глубь веков, меняя тьму.

И эллинов, и парсов я поймуВ одних – самовлюбленное сознанье,В других – великий праздник упованья,Что будет миг спокойствия всему.

Люблю в мечте – изменчивость убранства,Мне нравятся толпы магометан,Оргийность первых пыток христиан,

Все сложные узоры христианстваЛюблю волну..........................…….....................................……………

4

Зачем волна встает в безбрежном море,Она сама не знает никогда.Но в ней и свет, и мрак, и нет, и да,Она должна возникнуть на просторе.

В своем минутном пенистом уборе,Уж новых волн стремится череда.Бездонна переменная вода,И все должно в согласьи быть, и в споре.

И потому вознесшийся утес,Храня следы морских бесплодных слез,Мне застит вид и кажется ненужным.

Я жду свершенья счастья моего.Я жду, чтоб волны моря, бегом дружным,Разрушили со смехом и его.

5

О, Христос! О, рыбак! О, ловецЧеловеческих темных сердец!Ты стоишь над глубокой рекой,И в воде ты встаешь – как другой!

Широка та река, глубока.Потонули в ней годы, века.Потонули в реке и мечтыТех, что были сильнее, чем ты.

О, Христос! О, безумный ловецНеожиданно темных сердец!Ты не знал, над какою рекойТы стоял, чтоб восстать, как другой!

Предопределение

Когда тебя зовет Судьба,Не думая иди,С немой покорностью раба,Не зная, что там впередиИди, и ставши сам собой,В тот вечно страшный час, когдаТы будешь скованным Судьбой,Ты волен навсегда.

Мы все вращаемся во мглеПо замкнутым кругам,Мы жаждем неба на земле,И льнем как воды к берегам.Но ты проникнешь в Океан,Сверхчеловек среди людей,Когда навек поймешь обманВлечений и страстей.

Мы все живем, мы все хотим,И все волнует нас.Но Солнцем вечно молодымИсполнен только высший час.Тот час, когда, отбросив прочьОтцовский выцветший наряд,Мы вдруг порвем земную ночь,И вдруг зажжем свой взгляд.

Демоны

Нужно презирать демонов,

как презирают палачей.

Вас презирать, о, демоны мои?Вы предо мной встаете в забытьи,И в сумраке, мой странный сон лелея,Вещаете душе о царстве Змея.

И вижу я, как ходят палачи.Таинственно кровавятся лучиКакого-то внемирного светила,И то, что есть, встает над тем, что было.

И слышу я: «Он много в мир вложил,От века Богу брать, Сатанаил.И в Вечности качаются две чашиОдних весов: они – его и наши».

И зов звучит: «Да снидет в землю вновьРожденная для красной сказки кровь.В земле земное вспыхнет в новой краске,Вокруг конца горят слова завязки».

Я слышу вас, о, демоны мои,Мечтатели о лучшем бытии,Блюстители гармонии надзвездной,Удвоенной мучительною бездной.

«Еще необходимо любить и убивать...»

Еще необходимо любить и убивать,Еще необходимо накладывать печать,Быть внешним и жестоким, быть нежнымбез конца,И всех манить волненьем красивого лица.

Еще необходимо. Ты видишь, почему:Мы все стремимся к Богу, мы тянемся к Нему,Но Бог всегда уходит, всегда к Себе маня,И хочет тьмы – за светом, и после ночи – дня.

Всегда разнообразных, Он хочет новых снов,Хотя бы безобразных, мучительных миров,Но только полных жизни, бросающих свой крик,И гаснущих покорно, создавши новый миг.

И маятник всемирный, незримый для очей,Ведет по лабиринту рассветов и ночей.И сонмы звезд несутся по страшному пути.И Бог всегда уходит. И мы должны идти.

Искатели

Они стучали в дверь поочередно.Стучали долго. Ночь была темна.С небесной выси тускло и бесплодноГлядела вниз всегдашняя Луна.

Молчало время. Ночь не проходила.На всем была недвижности печать.И вот рука подъятая застыла,Уставши в дверь безмолвную стучать.

Бесчувственное каменное зданьеБросало тень с огромной вышины.Незримые, но верные страданьяНосились в царстве мертвой тишины.

И все темней, все глуше, холоднееКазалась дверь, закрытая навек.И дрогнули два странника, – бледнея,Как дым над гладью спящих ночью рек.

И время усмехнулось их бессилью.И двинулось. Прошли года. Века.Их внешний вид давно кружится пылью.Но светит их бессмертная тоска!

Пред итальянскими примитивами

Как же должны быть наивно-надменныЭти плененные верой своей!Помнишь, они говорят: «НеизменныНаши пути за пределами дней!»

Помнишь, они говорят: «До свиданья,Брат во Христе! До свиданья – в Раю!»Я только знаю бездонность страданья,Ждущего темную душу мою.

Помнишь? Луга, невысокие горы,Низко над ними висят небеса,Чистеньких рощиц мелькают узоры,Это, конечно, не наши леса.

Видишь тот край, где отсутствуют грозы?Здесь пребывает святой Иероним,Льва исцелил он от острой занозы,Сделал служителем верным своим

Львы к ним являлись просить врачеванья!Брат мой, как я, истомленный во мгле,Где же достать нам с тобой упованьяНа измененной Земле?

Фра Анджелико

Если б эта детская душаНашим грешным миром овладела,Мы совсем утратили бы тело,Мы бы, точно тени, чуть дыша,Встали у небесного предела

Там, вверху, сидел бы добрый Бог,Здесь, внизу, послушными рядами,Призраки с пресветлыми чертами,Пели бы воздушную, как вздох,Песню бестелесными устами.

Вечно примиренные с Судьбой,Чуждые навек заботам хмурным,Были бы мы озером лазурным,В бездне безмятежно голубой,В царстве золотистом и безбурном.

Рибейра

Ты не был знаком с ароматомКругом расцветавших цветов.Жестокий и мрачный анатом,Ты жаждал разъятья основ.

Поняв убедительность муки,Ее затаил ты в крови,Любя искаженные руки,Как любят лобзанья в любви.

Ты выразил ужас неволи,И бросил в беззвездный пределКошмары, исполненных боли,Тобою разорванных тел.

Сказав нам, что ужасы пытокВ созданьях мечты хороши,Ты ярко явил нам избытокИ бешенство мощной души

И тьмою, как чарой, владея,Ты мрак приобщил в Красоте,Ты брат своего Прометея,Который всегда в темноте.

Веласкес