Иван Никитин - Сочинения Страница 5

По первоначальному плану поэмы Тарас должен был побывать в разных уголках страны, преодолеть тьму препятствий, падать, подниматься и выйти из борьбы победителем. В процессе работы замысел этот претерпел значительные изменения. Тарас уходит из жизни, не найдя желанной доли ни среди косарей, ни среди бурлаков. Но в самой смерти Тараса проявляется высший взлет его духа: герой гибнет, спасая тонущего в бурю товарища. Народ, способный исторгнуть из недр своих такие натуры, достоин лучшей участи - вот подспудная идея поэмы.

Тарас еще не выходит далеко за рамки привычного социального стереотипа, повторяющегося в предшествующих стихотворениях Никитина. Здесь та же дисгармония между "естественным состоянием" и обнаженностью общественных язв. Тот же неизбежный конфликт между царственной природой, с детства окружающей Тараса, и низким, грубым бытием. Но появляется в поэме и нечто новое. Находя нравственную опору в слиянности с массой ему подобных, герой одновременно обнаруживает в себе черты личности. Тарас выделяется жаждой жить не одним только буйством чувств (вспомним живописный облик бобыля). Ему мало излить тоску в унылых ввуках песни, заглушив потом сердечную боль чаркой. Перед ним постоянно встает терзающий ум неразрешимый вопрос: почему так несправедливо устроен мир? Тарас не просто констатирует этот непреложный факт, а размышляет, думает, вопрошает. Никитин пока не смог обрисовать во всей полноте психологическую многомерность своего героя, но важно, что он делает этот шаг вперед от условности прежних стихотворений.

Тарас относится к числу редких у Никитина бунтарей, протестантов, правдоискателей. Логика времени и творческая эволюция поэта неумолимо вели к воплощению именно такого исторически жизненного народного характера. Тарас, с его бойцовским темпераментом, с его инстинктом коллективизма, есть предтеча героических крестьянских образов, что позднее создаст русская литература.

Вершиной повествовательной поэзии Никитина стал "Кулак", заслуживший похвалы такого взыскательного ценителя, как Добролюбов. Не много знает история отечественной словесности произведений, которые могли бы соперничать с никитинской поэмой по силе выраженного в ней гуманистического пафоса. Это - задушевное детище никитинской фантазии и вместе с тем поэтическая трансформация собственного житейского опыта. Не случайно в цепь событий, развертывающихся в произведении, то и дело внедряется взволнованный голос автора, и, надо признать, лирические отступления в "Кулаке" - лучшие места.

Из литературных персонажей в прошлом столетии неизменной симпатией пользовался тип "маленького человека" - пушкинский "станционный смотритель", Башмачкин из гоголевской "Шинели", Макар Девушкин, один из "бедных людей" Достоевского. Но жалкого базарного перекупщика Лукича нельзя сравнить даже и с ними, Лукич добывает семье пропитание мелкими плутнями и полуподаянием, подвергаясь всяческим унижениям, а подчас и побоям за свою малопочтенную профессию кулака. И вот этого отщепенца, изгоя общества Никитин делает главным героем своей поэмы, ему посвящает вдохновенные монологи.

Никитин ни в чем не обвиняет Лукича, это невольное порождение своей среды. Озлобленность, нравственная черствость, обидчивое упрямство воспитаны всем укладом его непутевого существования. Старик любит дочь, но доводит ее до могилы, тиранит ее, рассчитывая поправить свое материальное положение выгодным для Саши браком. Он рад бы встать на праведную дорогу, да никто из толстосумов не подаст руки помощи, даже зять; только столяр-сосед готов поделиться с кулаком последним грошом. Никитин заставляет проникнуться сочувствием к безрадостной судьбе Лукича, к его позднему раскаянию, к его попранному достоинству.

Духом воинствующего гуманизма пронизаны никитинские стихи, названные Добролюбовым "превосходными":

...Но пусть, как мученик сквозь пламень,

Прошел ты, полный чистоты,

Остановись, поднявши камень

На жертву зла и нищеты!

Корою грубою закрытый,

Быть может, в грязной нищете

Добра зародыш неразвитый

Горит, как свечка в темноте!

Быть может, жертве заблужденья

Доступны редкие мгновенья,

Когда казнит она свой век

И плачет, сердце надрывая,

Как плакал перед дверью рая

Впервые падший человек!

В поэме пошлость и грязь каждодневной суеты превращаются, говоря словами Белинского, в "чистое золото поэзии". Для эстетической системы позднего Никитина характерна максимальная приближенность повествования к формам самой яшзни, преднамеренное Ограничение себя теми приемами и средствами изобразительности, которые обеспечивали бы наилучшим образом выполнение этой задачи. Идеал художественной простоты и целесообразности, выработанной Никитиным к середине 1850-х годов, исключал романтическое преображение действительности и признавал пользу лишь Откровенно правдивого ее воспроизведения. Отсюда идет неприхотливость сюжета, конфликтной ситуации, нарочитое пренебрежение к красотам слога. Речь героя, осознающего свое нерасторжимое единство с народным миром, строится в подчеркнуто разговорной манере (необычайно сочны, к примеру, диалоги в "Кулаке").

Испытав совсем недавно пестрые литературные влияния, Никитин в конце концов вышел на самостоятельный путь. Преждевременная кончина прервала эту быструю эволюцию, приближавшую его к реализму некрасовского толка.

* * *

Коснулся Никитин и темы, которая в отечественной литературе была разработана довольно слабо, - о процветавших в духовной школе нравах. Никитин как бы приоткрыл завесу над этой малоизвестной читателям областью русской действительности.

Повесть "Дневник семинариста" (1861), его единственное про-ваическое произведение, несколько ранее знаменитых "Очерков бурсы" Н. Г. Помяловского, познакомила публику с дикой, мертвящей обстановкой в учебных заведениях, готовивших духовных пастырей.

"Дневник семинариста" появился в знаменательную эпоху социальных потрясений, вызванных толками о предстоящей крестьянской реформе и повсеместными антиправительственными выступлениями. Проблема "отцов и детей" из семейной превращалась в общественную. На смену дворянским либералам приходило поколение "нигилистов", деятельных революционеров-демократов во главе с Н. Г. Чернышевским. В этих условиях нельзя было оставаться равнодушным к уделу разночинской молодежи, гибнущей нравственно в школах духовного ведомства. Повесть Никитина была своеобразным знамением времени.

Понятно, что книгу такой силы, о семинарском житье-бытье мог создать лишь тот, кто сам прошел через это испытание. Никитин щедро вводит в повествование автобиографический материал.

По разбросанным в тексте историческим фактам (смерть Лермонтова, выход в свет "Мертвых душ") нетрудно определить время действия "Дневника семинариста". Это 1841 - 1842 годы, то есть годы пребывания самого автора в бурсе. К тому же герой, от имени которого ведется дневник, Василий Белозерский, учится в старшем классе среднего, философского, отделения. Именно из этого класса воронежской семинарии был уволен Никитин.

Можно найти немало и других аналогий. Например, приводимые в повести темы схоластических учебных сочинений почти точно повторяют реальные темы двадцатилетней давности. Упоминается в одной из записей Белозерского ученик старшего, богословского, отделения, преподающий "философам" по необходимости французский язык. Выясняется, что так и было в самом деле. Словом, Никитин интенсивно использовал в работе над повестью собственный опыт, наблюдения и впечатления своей суровой юности. Под пером Белозерского бурса часто приобретает черты конкретной Воронежской семинарии.

Все же неправомерно видеть в "Дневнике семинариста" беллет-ризованный очерк истории местной семинарии или мемуарные свидетельства очевидца событий. Если бы это было только так, произведение Никитина не оказывало бы столь значительного влияния на русских читателей в продолжение многих десятилетий. "Дневник семинариста" - это прежде всего творение искусства, блестящий образец реалистической прозы, в которой изображается не только семинарский уклад, но и нравственное состояние героев. Можно сказать, что перед нами органическое единство традиционного бытописания и "идейной повести", возникшей в период появления на исторической арене "новых людей" с их культом интенсивной внутренней жизни. Своим произведением Никитин откликался на запросы эпохи, для которой были характерны жаркие идеологические схватки.

В повести развит мотив напряженных духовных исканий, свойственных таким людям, как Яблочкин, позволяющих преодолеть инерцию быта, остаться полноценной личностью. Семинария и ее обитатели рисуются через восприятие девятнадцатилетнего "философа" Василия Белозерского, натуры благородной, но лишенной воли. Белозерский мечется между желанием походить на Яблочкина и подспудным опасением, не уготована ли ему в конце концов участь Федора Федоровича - профессора, с которым связано в повести воспроизведение косной силы житейских обстоятельств, силы, враждебной всякому движению мысли. За влияние на Белозерского ведут борьбу, с одной стороны, Яблочкин, с другой окружающая среда. К финалу повести герой, мучительно переживая собственную противоречивость, так и остается на распутье. И в этом заложен большой смысл. Для Никитина важно, в сущности, не то, по какой дороге пойдет Белозерский (правильное направление уже обозначено образом Яблочкина), а то, что он ищет свою дорогу.