Бенедикт Лившиц - Дохлая луна Страница 5

Училицы

Она права! Она права!В ее словах есть рокот бури.К венцу зеленые права,Бежим, где зелены поля,Себя свободными узнав,Свои учебники паля!Мы учителей дрожим: в них Навь.О, солнце там, о, солнце тут!— Их два! — Их два!В нас крылья радости растутЕдва, едва!Мы оденем, оденемся в зелень,Побежим в голубые луга,Где пролиться на землю грозе лень,Нас покинет училищ туга.И прострим мы зеленую вайю[2] в высоту,И восславим, священные, ваю[3] красоту.Приятно в нежити дубравнойСебя сознать средь равных равной.Приятно общность знать племен,Потерян в толпе древяниц,И перед не имеющим имен,Благоговея, падать ниц.Но что приятного, ответьте,О девушки младые, —Вот стены каменные этиИ преподаватели глухие?Их лысины сияют,Как бурей сломанные древа,А из-под их слов о красоте зияютЗа деньги нанятые чрева.В зубах блистают зерна злата,Сердца налила жидким ртуть.Они над ужасом заплата,Они смехучей смерти суть.Вапно покрыло лавки, стол.На славу вапнен желтый гроб.Я вас спасти от смерти сол.

Училицы

Слава. Слава тебе, поборовшей века,Нам принесшей заветы Владимира!Наша цель, наша цель далека,Мы тобою пойдем предводимые!

Бегущие с огнями

О гей-э, гей-э, гей-э!Загорайтесь буйно, светы,Зажигайте дом учин[4].Смолы, лейтесь с веток,Шире, выше свет лучин!Вон учителя бегут толпой,С обезумелыми теламиИ с тоскою на лицах тупой,Бурно плещимы жара лозами.Сюда, сюда несите книги,Слагайте радостный костер.Они — свирепые вериги,Тела терзавшие сестер.Вон, златовея медным шлемом,Пожарных мчится гордый стан.Девы, гинем мыИ раним раной древних ран.Сюда, училицы младые,В союз с священными огнями,Чтоб струи хлябей золотыеОт нас чужие не отняли.Слагайте черных трупов прелесть,В глазницах черный круглый череп,И сгнившую учебночелюсть,И образцы черев,И мяс зеленых древлемерзость,И давних трупов навину[5].В этом во всем была давно когда-то дерзость,Когда пахали новину.Челпанов, Чиж, Ключевский,Каутский, Бебель, Габричевский,Зернов, Пассек — все горите!Огней словами — говорите!И огнеоко любириПриносят древние свирели…При воплях: «жизни сок бери!»Костры багряны догорели…

Черный любирь

Я смеярышня смехочествСмехистелинно беруНераскаянных хохочествКинь злооку — губирюПусть гопочичь, пусть хохотчичьГопо гоп гопопейСловом дивных застрекочетНас сердцами закипейВ этих глазках ведь глазищемТы мотри, мотри за горкойПодымается луна!У смешливого ЕгоркиЕсть звенящие звена.Милари зовут так сладкоПотужить за лесом совкойАй! Ах на той горкеЕсть цветочек куманка заманка.

«Я нахожу, что очаровательная погода…»

Я нахожу, что очаровательная погода,И я прошу милую ручкуИзящно переставить ударение,Чтобы было так: смерть с кузовком идет по года.Вон там на дорожке белый встал и стоитвиденнега!Вечер ли? Дерево ль? Прихоть моя?Ах, позвольте мне это слово в виде неги!К нему я подхожу с шагом изящным и отменным.И, кланяясь, зову: если вы не отрицаете значения любви чар,То я зову вас на вечер.Там будут барышни и панны,А стаканы в руках будут пенны.Ловя руками тучку,Ветер получает удар ея, и не я,А согласно махнувшие в глазах светлякиМне говорят, что сношенья с загробным миром легки.

Владимир Маяковский

Исчерпывающая картина весны

Лис —ТочкиПослеТочкиСтрочекЛис— Точки.

От усталости

Земля дай исцелую твою лысеющую головуЛохмотьями губ моих в пятнах чужих позолотДымом волос над пожарами глаз из оловаДай обовью я впалые груди болотТы нас двое ораненных загнанных ланямиВздыбилось ржанье оседланных смертью конейДым из-за дома догонит нас длинными дланямиМутью озлобив глаза догнивающих в ливнях огнейСестра в богадельнях идущих вековМожет быть, мать мне сыщетсяБросил я ей окровавленный песнями рогКвакая, скачет по полю канава зеленая сыщицаНас заневолить веревками грязных дорог.

Любовь

Девушка пугливо куталась в болото,Ширились зловеще лягушечьи мотивы,В рельсах колебался рыжеватый кто-то,И укорно в буклях проходили локомотивы.В облачные пары сквозь солнечный угарВрезалось бешенство ветряной мазурки,И вот я — озноенный июльский тротуар —А женщина поцелуи кидает как окуркиБросьте города глупые людиИдите голые лить на солнцепекеПьяные вина в меха-грудиДождь поцелуи в угли-щеки

Мы

Ле —ЗемЗем —ЛеВыколоть бельма пустыньНа губах каналов дредноутов улыбки поймать.Стынь злобаНа костер разожженных созвездий взвестьНе позволю мою одичавшую дряхлую мать.    Дорога    Рог    АдаПьяни грузовозов храпы!Дымящиеся ноздри вулканов хмелем расширьПерья линяющих бросим любимым на шляпы,Будем хвосты на боа обрубать у комет ковыляющих в ширь

«По эхам города проносят шумы…»

По эхам города проносят шумыНа топоте подошв и на громах колес,А люди и лошади это только грумы,Следящие линии убегающих кос.Проносят девоньки крохотные шумики.Ящики гула пронесет грузовоз.Рысак прошуршит в сетчатой тунике.Трамвай расплещет перекаты гроз.Все на площадь сквозь туннели пассажейПлывут каналами перекрещенных дум,Где мордой перекошенный размалеванный сажейНа царство базаров коронован — шум

Я

По мостовой моей души    ИзъезженнойШаги помешанныхВьют жестких фраз пяты.ГдеГородаПовешеныИ в петле облака застыли башен кривые    ВыиИду один рыдать, что перекресткомРаспятыГородо —    вые.

Несколько слов о моей жене

Морей неведомых далеким пляжемИдет луна    Жена моя.Моя любовница рыжеволосая    За экипажемКрикливо тянется толпа созвездий    ПестрополосаяВенчается автомобильным гаражем,Целуется газетными киосками,А шлейфа млечный путь моргающим пажемУкрашен мишурными блестками.    А яНес-же палимому бровей коромыслоИз глаз колодцев студеные ведра.В шелках озерных ведь ты же вислаЯнтарной скрипкой пели бедра?    В кра-яГде злоба крыш не кинешь блесткой лесниВ бульварах я тону тоской песков овеянВедь это ж дочь твоя моя же песняВ чулке ажурном    У кофеен!

О моей маме

У меня есть мама на васильковых обояхА я гуляю в пестрых павахВихрастые ромашки шагомМеряя мучуЗаиграет вечер на гобоях ржавыхПодхожу к окошку веря яЧто увижу опять севшую    На дом тучуА у мамы больной пробегают народа шорохиОт кровати до угла пустогоМама знает это мысли сумасшедшей ворохиВылезают из-за крыш завода Шустова.И когда мой лоб, венчанный шляпой фетровойОкровавит гаснущая рама,Я скажу раздвинув басом ветра вой    МамаЕсли станет жалко мне вазы    Вашей мукисбитой каблуками облачного танцаКто же наласкает золотые руки    Вывеской из заломанныеУ витрин Аванцо.

Теперь про меня