Николай Тарусский - Знак земли: Собрание стихотворений Страница 5

* * *

А через два года тридцать мне!И путь мой такой же, как у всех,Что шли, как я, со мной наравнеВ декабрьских сугробах, в майской росе.

Военное солнце встает из тьмы, –Жизнь стонет над белой смертью рек.Я вспомнил, как умирали мыИ как начинался двадцатый век.

Пусть в нашем зданьи метил мертвецКаждый кирпич и каждый гвоздь, –Не нужно игрушечных сердец:Что боль, если время прошло насквозь?

Ты видишь, их смерть была нужна,Бессмертьем их дышит любой завод.Горнистом с зарей трубит страна:Мой возраст она опять зовет.

ТУРКСИБ

Верблюжьи колючки. Да саксаул.Да алый шар солнца надСухими буграми. Да жаркий гулВагонов… Степь. Мир. Закат.

Тут сушь разогретой пустой землиЖжет рельсы, свистит в окно.Змеиную шею верблюд в пылиПовертывает на полотно.

И в медном безлюдьи нагих широт,Выглядывающих, как погост,Вдруг – юрта, где брат мой – киргиз – живетПриятелем мертвых верст.

Ни капли воды. Солона, горькаЗемля. Даже воздух весьРазносит запах солончакаВ зеркальный металл небес.

Владычеством смерти и торжествомБесплодной земли восстав,Здесь степь против разума, и кругомЕе сумасшедший нрав.

Она отрицает себя и нас,Верблюдов, киргизов, мир,Когда добела раскаленный глазЕе превратил в пустырь.

И можно поверить, – когда б не такЯ крепко дружил с землей, –Что мир опустел, нищ, угрюм и нагПеред этой слепой бедой.

Но жаркий железный вагонный стук,Но рельсы сквозь этот ад…И вот над пустыней, как верный друг,Свисток разорвал закат.

По древней верблюжьей тоске твоей,Преступница прав земных,Прошел колесом, обвился, как змей,Стянул в литые ремни.

И в этом отмщенье испей до дна:Пшеница, вода, арык;И будет другая весна дана,Чтоб к новой киргиз привык.

Что смерть? Что безумство? Иная крепьОсилит твой дикий нрав.Так будь человеку покорной, степь,Всей силой земли и трав!12 июля 1930 Ст. Арысь

III

Я ПЛЫВУ ВВЕРХ ПО ВАС-ЮГАНУ

Н. Дулебову

На горьком цвету черемух, под кедровый звон,Веселый май, как хозяйка, затворилСибирскую пьяную воду весенних рекИ книзу, на север, отчалил на обласке.Зальется ль из черных окон медных чащПевучим теплом? А уж как высока вода!Уж как высока зеленоватая цвель,Крутящая гиацинты и огоньки!Здесь красный песок, там стропила до облаков, –Им тяжкие тучи, им небо легко держать!А кедровый строй для меня, как радушный дом,Изба, нарубленная из смоляных стволов.

Да, лед прошел; отыграла щука.

Я сел в обласок, я взмахнул веслом и плыву;И в летний пар зарывается обласок,И тихий смородиновый Вас-Юган,Весь в кольцах, обсасывает борта.Считаю ли кедры, а с балок, из-за кустов,С пугливых опушек, с прудов и болотных рам –То запах ночной красавицы, то звезда,Бегущая паучком по сапогу.Березовый обласок налегкеНыряет в летний пар, как осетр.Горбатое солнце. Малиновый день.Июнь жужжит и вьется над головой.Июнь жужжит, как оранжевый шмель.А солнце сядет, – с накатов тайгиЧерным маслом, пятнами по воде,Глубокая расплывается ночь.Вот-вот всё погаснет. В рогатых макушках, в ихХвостатых перьях, в вороньей черноте –Последние сполохи птичьего дня.

Я знаю. Займется сердце. Из омутов –Из-под кустов, из размывов и водных ямСплываются щуки, и звонкая плескотняКолеблет июньскую сетку белых звезд.И щукою обласок между щукСтоит у калины. Не ветер ли? Или стонВсхрапнувшего кедра? Забравшись на верхний сук,Скрипит и раскачивается деревянный бог.А утром медведь-белошейка прогонит пчел,Накидку сдернет, смородину оголит,И, красноглазый, сомнет застеклевший кустИ гроздь за гроздью ягоды оберет.

Березовый обласок налегкеНыряет в летний пар, как осетр.И тихий смородиновый Вас-Юган,Весь в кольцах, обсасывает борта.А майских, а белых, а белых черемух цветДавно унесло, унесло по высокой воде.

Жужжит, жужжит остяцкое лето.

Я дней не считаю, я всё плыву и плыву.И кажется мне, что июль на ущерб идет.Березовый обласок легче ивовой ветки. ОнБыстрее хариуса на ходу.Всё уже и уже становится Вас-Юган,И скоро придется вытащить обласок,На плечи взвалить и широко открыть глазаУ синей воды слюдяных озер.Там черные лапы кедров держат жизньДухмяных трав, слюдяного озера, рыб.В телесном запахе прелых стволовПосеяны рыбьи загадки, щучья соль:Под каждым, под каждым утопленником-стволомСтоят часовыми щуки. И остякиТоропятся с прибылью загадать мотню,Когда она тонет и валуном идет…Седая и страшная щука грызет мотню, –Утятница-щука, изогнутая дугой,Запутав в ячеях сизое перо,Всползает из глубины на песок.

У синих озер я встречу осень.

Я белой черемухи жду, чтобы плыть туда,Откуда течет ясный Вас-Юган.И вот уже горьким гусиным пухом с кустовОсыпало реки и сладко метет-метет.

Я белой черемухи жду, чтобы взять веслоИ вверх пробираться в рыбью синевуГлубоких озер – под охраной кедровых чащ –И встретить осень у остяков.Да сколько же лет этим щукам? Я лег на дно.Янтарная осень и золотой-золотой, –Не женский ли? – волос низко летит у водыИ нежно липнет к шершавым бортам.Хотя бы кукушка! И вот, тишины не вспугнув,Спускается и в упор смотрит ясный день.Вздохнуть и отдать этот вздох! Я вспомнил вдруг,Что ты выходила на проводы в черном платке.Осень 1932 Д. Восток

IV

ПОЛК

Полк шел на север. НепогодаКлубила из открытых ям.Полк проходил по огородамИ по картофельным полям.Косили дождевые капли,Жужжали в мокрой синеве.В дыму, в пожухнувшей ботвеТорчали заступы и грабли.И обвисала, мокла, гаслаНа русых, на усатых пряслахКурящаяся конопля.Полк шел на север. В ночь. В поля.

А за рабочими штыкамиС их петербургским говоркомСквозь щель, украдкой, за дверямиПодсматривали всем селом.В закутах плакали телята,И под накрапом вятских звездМолодки в темноте мохнатойСадились на капустный воз.

И с Вятки ль, с Вологды ль, с Двины ли –Дул норд. И, миновав кресты,В которых псы по-волчьи выли,Пройдя овраги и мосты,По кочкам и болотным цвелямВ разбитых рыжих сапогах,Печатая глубокий шаг,Полк проходил через недели.

Всё было чуждым. И закатСреди рогатых темных елок.И горбунки ребристых хат.И бельма окон. Длинен, дологБыл путь. А ветер гнул шесты,Качал ворон, сбивал рябину;А серый снег летел в кустыИ обсыпал крупой холстину.

Полк шел на север. Он забылОб отдыхе. Его трехрядкиМолчали. Из болотных жилРжавь проступала. В лихорадке,Скрипя зубами, – год не в год, –Они молчали, шли вперед.Болота. Елки. Целина.Звонарни. Ветряки. Ограды.Холстина. Волки. Конокрады.Полк шел на север. Шел без сна.1934

МОЯ РОДОСЛОВНАЯ