Адам Мицкевич - Стихотворения Страница 5

[1820]

СВИТЕЗЯНКА

Кто там мелькает в лунном сиянье,Кто там идет, – отзовитесь!Юноша с девой ходят в молчаньеБерегом озера Свитезь.Он ей цветы в венок собираетНа луговинах зеленых.Дева малиной его угощает,Знать, это пара влюбленных.Каждою ночью в травах болотныхБродит чета молодая.Юноша – это здешний охотник;Кто эта дева – не знаю.Как появилась, где и отколеВряд ли иной угадает.Лютиком нежным явится в полеИ светлячком – пропадает.«Тайну открой мне, дева, молю я,Видимся мы не впервые,Как ты попала в чащу лесную?Где же твой дом, где родные?Лето проходит, листья валятся,Солнце нам светит все реже…Вечно ли будем здесь мы встречаться,Возле озерных прибрежий?Что ты блуждаешь призраком сонным,Серною легкой, лесною?Лучше останься вместе с влюбленным,Лучше останься со мною!Малый мой домик близко отсюда,В зарослях пышной лещины;Вдоволь припасов я раздобуду,Хватит плодов и дичины!»«Стой, своевольный! – молвила дева.Помню советы отцовы:Как соловьи, щебечете все вы,К лисьим уловкам готовы.Мало я верю страстным моленьям,Хитрость предвижу мужскую:Пусть снизойду к твоим увереньям,Сдержишь ли клятву святую?»Пав на колени, горсточку прахаВзял он, творит заклинанья:Страшную клятву давши без страха,Сдержит ли он обещанья?«Помни, охотник, клятву сдержи ты:Ибо кто клятву нарушитГоре тому! Не сыщет защиты,Тело погубит и душу!»Кудри венком украсила деваИ, не прибавив ни слова,Прочь удалилась, тихо, без гнева,В сумрак приюта лесного.Следом охотник мчится за нею;Все-таки, как ни старался,Скрылась, дыханья ветра нежнее,Он одинокий остался.Молча идет он дикой тропою,В топях блуждает прибрежных;Тихо повсюду, лишь под ногоюИзредка хрустнет валежник.К. озеру вышел неторопливо,Ходит и смотрит безмолвно.Ветер качает темные ивы,Бурно вздымаются волны.Бурно вскипели, глубь зачернела,Силы небесные с нами!Свитезь разверзся; девичье телоВдруг поднялось над волнами.Щеки – нежнее розы румянойВ свете зари золотистой;Перси, как легкой дымкой тумана,Тканью одеты струистой.«Юноша статный! Юноша милый!Девы слышны увещанья.Что ты здесь ищешь ночью, унылый,В лунном блуждаешь сиянье?Долго ли будешь бегать, вздыхая,Ты за девчонкою шалой?Только измучит юношу, злаяИ надсмеется, пожалуй;Верь мне, желаю только добра я.Хватит стенаний печальных!Мне лишь отдайся! Станем, играя,В водах резвиться хрустальных;Будешь над влагой озера зыбкойЛасточкой быстрою мчатьсяИли же рыбкой, резвою рыбкойВместе со мною плескаться;Ночью ж, в прозрачной этой купели,Где только звезд отраженья,Будешь меж лилий, в мягкой постели,Дивные видеть виденья!»Тут распахнулись тонкие ткани,Перси манят белизною;Дева подходит легче дыханья:«Юноша! – кличет, – за мною!»Волн чуть касаясь стройной стопою,Радугой в озеро канув,Брызги рассыпав дерзкой рукою,Мчится она средь туманов.Юноша следом, стал у обрыва,Хочет идти – отступает;А голубые волны ленивоЮноши ноги ласкают.Нежно ласкают, вглубь увлекают;Сердце так сладко томится,Словно стыдливо руку сжи-маетМилому другу девица.Вмиг позабыл он деву лесную,Клятву забыл, ослепленный;Кинулся в волны, буйно ликуя,Новой красой увлеченный.Дальше и дальше, страстью влекомый;Волны безумца уносят.Вот уж чуть виден берег знакомый.Вот уж охотник на плесе.Белые руки стиснул руками,Взорами тонет во взоре,Жаждет к устам прижаться устамиВольно ему на просторе!Ветер повеял, мгла расступилась,Новое диво являя.Смотрит охотник – что приключилось?Ах, это дева лесная!«Где ж твои клятвы? Где уверенья?Помнишь: кто клятву нарушит,Горе тому! Не сыщет спасенья,Тело погубит и душу!Нет, не тебе, знать, доля сулилаВодной владеть глубиною.Тело сырая скроет могила,Очи засыплет землею.А твою душу адское пламяБудет терзать без пощады:Будешь томиться здесь, под ветвями,Не ощущая прохлады»Слышит охотник, смотрит тоскливо,Вдруг содрогнулся безмолвно;Ветер качает дальние ивы,Бурно вздымаются волны.Разом вскипели волны, бушуя,Полные ярого гнева:В черную бездну, в глубь водянуюСкрылись охотник и дева…Волны доныне мечутся в пене,А среди топей болотныхВидно: мелькают бледные тениДева и юный охотник.В озере дева пляшет беспечно,Юноша смотрит, стенаяКто он? – Известен нам он, конечно.Кто эта дева? – Не знаю.

[12 августа 1821 г.]

Существует поверье, что на берегах Свитези появляются ундроны, или нимфы, которых в народе называют свитезянками.

(Из народной песни)

Село покинув родное,Бежит девица с пригорка;Распались косы волною,Рыдает горько-прегорько.Сбежала на луговину,Где речка льется неспешно,И, руки белые вскинув,Зовет она безутешно:«Красавицы водяные,Любезные свитезянки!Узнайте, сестры родные,О горе бедной селянки!Я верно любила пана,И пан твердил мне, что любит,Теперь икая желанна,Он Кшисю бедную губит.Живи же, пеблагодарный,С своею знатной женою,Но только не смей, коварный,Глумиться здесь надо мною!Ох, как несносно томитьсяОбманутой, нелюбимой!Меня примите, сестрицы;Но сын мой… сын мой родимый!..»Так молвив, вновь зарыдала,Ломает руки в кручине,И в омут с берега пала,И скрылась в водной пучине.А там, за. лесом, огнямиСверкает ярко усадьба;Там пан пирует с гостями,Идет веселая свадьба.Вдруг, музыку заглушая,Дитя заплакало тонко;Старик, к груди прижимая,Несет из чащи ребенка.К реке идет торопливо,Туда, где тесной гурьбоюСтоят зеленые ивы,Сплетясь шатром над рекою.И став под сенью ветвистой,И плачет, и призывает:«Ах, Кшися, мне отзовись ты!Кто дитятко приласкает?»«В реке лежит мое тело,Чуть слышен отклик средь ночи,От стужи вся онемела,Песком засыпало очи;Меня по острым каменьямНесут жестокие волны;Питаюсь горьким кореньем,Росой уста мои полны».Но старый в сени ветвистойПо-прежнему призывает:«Ах, Кшися, мне отзовись ты!Кто дитятко приласкает?»И что-то вдруг шевельнулосьВ воде – легонько, не шибко;Волна о берег плеснулась,И кверху выплыла рыбка.Собой совсем невеличка,Скользит по отмели белой,Так выскользает плотичкаИз-под руки неумелой.Спина в сверкающих блестках.Бока – багряной окраски,Головка точно наперсток,Как бисер – быстрые глазки.И вдруг чешуйки раскрылись,Девичий облик являя,И косы вновь распустились,И грудь видна молодая.На щечках – алые розы…Камыш раздвинув руками,Туда, где клонятся лозы,Плывет, взмахнув плавниками.И, на руки взяв ребенка,К груди прижала родимойИ вдруг запела так звонко:«Люли-люли, мой любимый!..Затих ребенок, довольный;На сук повесила зыбкуИ вновь кидается в волныИ превращается в рыбку.Оделась вновь чешуею,Совсем как было вначале;Плеснула – и над водою,Кипя, круги побежали…И к ночи и спозаранку,Лишь старый сойдет в долину,Являлася свитезянка,Кормила милого сына.Но раз, в урочную пору,Никто к реке не явился.Уже и сумерки скороНет старого!Где ж он скрылся?Не мог он тропкой лесноюК тому пройти закоулку:Сам пан с своею женоюПошел туда на прогулку.Сидит старик под ветвямиИ ждет; ему непонятно:Часы бегут за часами,Не видно пана обратно!Ладонью глаз прикрываяИ щурясь, смотрит он зорко:Жара свалила дневная,Горит вечерняя зорька.И лишь когда потемнелоИ звезды вышли ночные,Старик подкрался несмело,Глядит в просторы речные.О господи! Что за чудо?Все дивно переменилось:Песчаные рвы повсюду,Где прежде речка струилась.Лишь клочья одежды рванойВаляются где попало.Ни пани нету, ни панаКак будто и не бывало!А там, где речка бежала,Большая глыба чернелаИ странно напоминалаДва человеческих тела.Застыл старик в изумленье,Не может вымолвить слова;Искал в уме объясненьяИ не нашел никакого!Позвал он: «Кшися, эй, Кшися!»Лишь эхо вторит ответно;Но ни в долине, ни в высиЖивой души не приметно.Взглянул на ров, на каменья,Пот вытер бледной рукоюИ, словно бы в подтвержденье,Кивнул седой головою.Взял на руки он малютку,Творя молитву невнятно,И вдруг, осклабившись жутко,Заторопился обратно.

[1820]