Уильям Йейтс - Переводы из Уильяма Йейтса( Григорий Кружков) Великое колесо возвращений Страница 5

Земля друидов, снов и струн.

И я пишу, чтоб знала ты

Мою любовь, мои мечты;

Жизнь, утекающая в прах,

Мгновенней, чем ресничный взмах;

И страсть, что Маятник времен

Звездой вознес на небосклон,

И весь полночных духов рой,

Во тьме снующих надо мной, -

Уйдет туда, где, может быть,

Нельзя мечтать, нельзя любить,

Где дует вечности сквозняк

И Бога раздается шаг.

Я сердце вкладываю в стих,

Чтоб ты, среди времен иных,

Узнала, что я в сердце нес -

Вслед за каймой из алых роз.

"ВЕТЕР В КАМЫШАХ" (1899)

ВОИНСТВО СИДОВ

Всадники скачут от Нок-на-Рей,

Мчат над могилою Клот-на-Бар,

Кайлте пылает, словно пожар,

И Ниав кличет: Скорей, скорей!

Выкинь из сердца смертные сны,

Кружатся листья, кони летят,

Волосы ветром относит назад,

Огненны очи, лица бледны.

Призрачной скачки неистов пыл,

Кто нас увидел, навек пропал:

Он позабудет, о чем мечтал,

Все позабудет, чем прежде жил.

Скачут и кличут во тьме ночей,

И нет страшней и прекрасней чар;

Кайлте пылает, словно пожар,

И Ниав громко зовет: Скорей!

ВЕЧНЫЕ ГОЛОСА

Молчите, вечные голоса!

Летите к стражам райских отар:

Пускай они, забыв небеса,

Блуждают по миру как пламена.

Ваш зов для сердца безмерно стар,

Поют ли птицы, шумят леса,

Гудит ли ветер, поет волна, -

Молчите, вечные голоса!

НЕУКРОТИМОЕ ПЛЕМЯ

Дети Даны смеются в люльках своих золотых,

Жмурятся и лепечут, не закрывают глаз,

Ибо Северный ветер умчит их с собою в час,

Когда стервятник закружит между вершин крутых.

Я целую дитя, что с плачем жмется ко мне,

И слышу узких могил вкрадчиво-тихий зов;

Ветра бездомного крик над перекатом валов,

Ветра бездомного дрожь в закатном огне,

Ветра бездомного стук в створы небесных врат

И адских врат; и духов гонимых жалобы, визг и вой…

О сердце, пронзенное ветром! Их неукротимый рой

Роднее тебе Марии Святой, мерцанья ее лампад!

В СУМЕРКИ

Дряхлое сердце мое, очнись,

Вырвись из плена дряхлых дней!

В сумерках серых печаль развей,

В росы рассветные окунись.

Твоя матерь, Эйре, всегда молода,

Сумерки мглисты и росы чисты,

Хоть любовь твою жгут языки клеветы

И надежда сгинула навсегда.

Сердце, уйдем к лесистым холмам,

Туда, где тайное братство луны,

Солнца и неба и крутизны

Волю свою завещает нам.

И Господь трубит на пустынной горе,

И вечен полет времен и планет,

И любви нежнее – сумерек свет,

И дороже надежды – роса на заре.

ПЕСНЯ СКИТАЛЬЦА ЭНГУСА

Я вышел в мглистый лес ночной,

Чтоб лоб горящий остудить,

Орешниковый срезал прут,

Содрал кору, приладил нить.

И в час, когда светлела мгла

И гасли звезды-мотыльки,

Я серебристую форель

Поймал на быстрине реки.

Я положил ее в траву

И стал раскладывать костер,

Как вдруг услышал чей-то смех,

Невнятный тихий разговор.

Предстала дева предо мной,

Светясь, как яблоневый цвет,

Окликнула – и скрылась прочь,

В прозрачный канула рассвет.

Пускай я стар, пускай устал

От косогоров и холмов,

Но чтоб ее поцеловать,

Я снова мир пройти готов,

И травы мять, и с неба рвать,

Плоды земные разлюбив,

Серебряный налив луны

И солнца золотой налив.

ВЛЮБЛЕННЫЙ РАССКАЗЫВАЕТ О РОЗЕ, ЦВЕТУЩЕЙ В ЕГО СЕРДЦЕ

Всё, что на свете грустно, убого и безобразно:

Ребенка плач у дороги, телеги скрип за мостом,

Шаги усталого пахаря и всхлипы осени грязной –

Туманит и искажает твой образ в сердце моем.

Как много зла и печали! Я заново все перестрою -

И на холме одиноко прилягу весенним днем,

Чтоб стали земля и небо шкатулкою золотою

Для грез о прекрасной розе, цветущей в сердце моем.

ОН СКОРБИТ О ПЕРЕМЕНЕ, СЛУЧИВШЕЙСЯ С НИМ И ЕГО ЛЮБИМОЙ, И ЖДЕТ КОНЦА СВЕТА

Белая лань безрогая, слышишь ли ты мой зов?

Я превратился в гончую с рваной шерстью на

тощих боках;

Я был на Тропе Камней и в Чаще Длинных

Шипов,

Потому что кто-то вложил боль и ярость,

желанье и страх

В ноги мои, чтоб я гнал тебя ночью и днем.

Странник с ореховым посохом взглянул мне

в глаза,

Взмахнул рукой – и скрылся за темным

стволом;

И стал мой голос – хриплым лаем гончего пса.

И время исчезло, как прежний мой образ исчез;

Пускай Кабан Без Щетины с Заката придет

скорей,

И выкорчует солнце и месяц и звезды с небес,

И уляжется спать, ворча, во мгле без теней.

ОН ПРОСИТ У СВОЕЙ ЛЮБИМОЙ ПОКОЯ

Я слышу Призрачных Коней, они летят как гром -

Разметанные гривы и молнии очей;

Над ними Север распростер ползучий мрак ночей,

Восток занялся бледным, негреющим костром,

А Запад плачет в росах, последний пряча свет,

А Юг разлил пыланье пунцово-красных роз…

О тщетность Сна, Желанья и всех Надежд и Грез! -

В густую глину впахан Коней зловещих след.

Любимая, закрой глаза, пусть сердце твое стучит

Над моим, а волосы – волной мне упадут на грудь,

Чтоб хоть на час в них утонуть, их тишины вдохнуть -

Вдали от тех косматых грив и грохота копыт.

ОН ВСПОМИНАЕТ ЗАБЫТУЮ КРАСОТУ

Обняв тебя, любовь моя,

Всю красоту объемлю я,

Что канула во тьму времен:

Жар ослепительных корон,

Схороненных на дне озер;

И томных вымыслов узор,

Что девы по канве вели,-

Для пированья гнусной тли;

И нежный, тленный запах роз

Средь волн уложенных волос;

И лилии – у алтарей,

Во мраке длинных галерей,

Где так настоен фимиам,

Что слезы – на глазах у дам.

Как ты бледна и как хрупка!

О, ты пришла издалека,

Из прежних, призрачных эпох!

За каждым поцелуем – вздох…

Как будто красота скорбит,

Что все погибнет, все сгорит,

Лишь в бездне бездн, в огне огней

Чертог останется за ней,

Где стражи тайн ее сидят

В железном облаченье лат,

На меч склонившись головой,

В задумчивости вековой.

ОН МЕЧТАЕТ О ПАРЧЕ НЕБЕС

Владей небесной я парчой

Из золота и серебра,

Рассветной и ночной парчой

Из дымки, мглы и серебра,

Перед тобой бы расстелил, -

Но у меня одни мечты.

Свои мечты я расстелил;

Не растопчи мои мечты.

К СВОЕМУ СЕРДЦУ, С МОЛЬБОЙ О МУЖЕСТВЕ

Тише, сердце, тише! страх успокой;

Вспомни мудрости древней урок:

Тот, кто страшится волн и огня

И ветров, гудящих вдоль звездных дорог,

Будет волей ветра, волн и огня

Стерт без следа, ибо он чужой

Одинокому мужеству бытия.

СКРИПАЧ ИЗ ДУУНИ

Едва я скрипку подниму -

Танцуют стар и млад.

Кузен мой – поп в Кильварнете,

И в Макрабви – мой брат.

А я скрипач из Дууни,

Я больше, чем они,

И не потребен требник мне,

А песни мне – сродни.

Когда мы к Господу придем

Стучаться у ворот,

Архангел всех пропустит в рай,

Но скрипача – вперед.

И то сказать – без скрипки

Какая благодать?

Не спеть, не выпить без нее

И не потанцевать.

Сбегутся ангелы гурьбой,

Едва войду я в сад,

И с криками: "Играй, скрипач!" -

Запляшут стар и млад.

БАЙЛЕ И АЙЛЛИН

Когда во тьме кричит кулик.

И с ветром шепчется тростник,

Из сна, из темноты ночной

Они встают передо мной:

Вождь уладов, Месгедры сын,

И дева кроткая Айллин

Дочь Лугайда, краса долин.

Любви их был заказан путь

В заботах поздних утонуть;

Их страсть остынуть не могла,

Как стынут в старости тела.

Отторженные от земли,

Они в бессмертье расцвели.

В те стародавние года

Перед пришествием Христа,

Когда еще Куальнский бык

В ирландцах распрю не воздвиг,

Собрался в свадебный поход

Медоречивый Байле – тот,

Кого молва еще зовет

Малоземельным Байле; с ним

Из Эмайна путем одним

Певцов и воинов отряд;

Был каждый радостью объят,

И все мечтали, как один,

О свадьбе Байле и Айллин.

Привал устроили в лугах,

Как вдруг, кружа листву и прах,

Промчался ветер – и возник

Пред королем чудной старик:

Растрепан, тощ, зеленоглаз,

И круглый, как у белки, глаз.

О птичьи крики в небесах,

Рыданья ветра в камышах!