Мартин Опиц - Колесо фортуны Страница 5

УЛИНГЕР

Веселый рыцарь на конеСкакал по дальней стороне,Сердца смущая девамПленительным напевом.Он звонко пел. И вот однаЗастыла молча у окна:«Ах, за певца такогоЯ все отдать готова!»

«Тебя я в замок свой умчу,Любви и песням научу.Спустись-ка в палисадник!» —Сказал веселый всадник.Девица в спаленку вошла,Колечки, камушки нашла,Связала в узел платьяИ — к рыцарю в объятья.

А он щитом ее укрылИ, словно ветер быстрокрыл,С красавицей влюбленнойПримчался в лес зеленый.Не по себе ей стало вдруг:Нет никого сто верст вокруг.Лишь белый голубочекУселся на дубочек.

«Твой рыцарь, — молвит голубок, —Двенадцать девушек завлек.Коль разум позабудешь —Тринадцатою будешь!»Она заплакала навзрыд:«Слыхал, что голубь говорит,Как он тебя порочитИ гибель мне пророчит?»

Смеется Улингер в ответ:«Да это все — пустой навет!Меня — могу дать слово —Он принял за другого.Ну, чем твой рыцарь нехорош?Скорей мне волосы взъерошь!На травку мы приляжемИ наши жизни свяжем».

Он ей платком глаза утер:«Чего ты плачешь? Слезы — вздор!Иль, проклятый судьбою,Покинут муж тобою?»«Нет, я не замужем пока.Но возле ели, у лужка,—Промолвила девица, —Я вижу чьи-то лица.

Что там за люди? Кто они?»«А ты сходи на них взгляни,Да меч бы взять неплохо,Чтоб не было подвоха».«Зачем девице нужен меч?Я не гожусь для бранных встреч.Но люди эти вродеКружатся в хороводе».

Туда направилась онаИ вдруг отпрянула, бледна:В лесу, на черной ели,Двенадцать дев висели«О, что за страшный хоровод!» —Кричит она и косы рвет.Но крик души скорбящейНикто не слышит в чаще.

«Меня ты, злобный рыцарь, здесь,Как этих девушек, повесь,Но не хочу снимать яПеред кончиной платья!»«Оставим этот разговор.Позор для мертвых — не позор.Мне для моей сестрицыНаряд твой пригодится».

«Что делать, Улингер? Бери —Свою сестрицу одари,А мне дозволь в наградуТри раза крикнуть кряду».«Кричи не три, а тридцать раз —Здесь только совы слышат нас.В моем лесу от векаНе встретишь человека!»

И вот раздался первый крик:«Господь, яви свой светлый лик!Приди ко мне, спаситель,Чтоб сгинул искуситель!»Затем раздался крик второй:«Меня от изверга укрой,Мария пресвятая!Перед тобой чиста я!»

И третий крик звучит в бору.«О брат! Спаси свою сестру!Беда нависла грозно.Спеши, пока не поздно!»Ее мольбу услышал брат.Созвал он всадников отряд —На выручку сестрицыЛетит быстрее птицы.

Несутся кони, ветр свистит,Лес вспугнут топотом копыт.До срока подоспелиОни к той черной ели.«Что пригорюнился, певец?Выходит, песенке — конец.Свою сестру потешу —На сук тебя повешу!»

«Видать, и я попался в сеть.Тебе гулять, а мне — висеть.Но только без одежиМне помирать не гоже!»«Оставим этот разговор.Позор для мертвых — не позор.Камзол твой и кирасуОтдам я свинопасу!»

И тотчас головою внизРазбойник Улингер повисНа той же самой ели,Где пленницы висели.Брат посадил в седло сеструИ прискакал домой к утруС сестрицею родимой,Живой и невредимой.

КРЫСОЛОВ ИЗ ГАМЕЛЬНА

«Кто там в плаще гуляет пестром,Сверля прохожих взглядом острым,На черной дудочке свистя?..Господь, спаси мое дитя!»

Большая в Гамельне тревога.Крыс развелось там страсть как много.Уже в домах не счесть утрат.Перепугался магистрат.

И вдруг волшебник — плут отпетый —Явился, в пестрый плащ одетый,На дивной дудке марш сыгралИ прямо в Везер крыс согнал.

Закончив труд, у магистратаВолшебник требует оплаты,А те юлят и так и сяк:«За что ж платить-то? За пустяк?

Велик ли труд — игра на дудке?Не колдовские ль это шутки?Ступай-ка прочь без лишних слов!»И хлопнул дверью крысолов.

Меж тем от крыс освобожденный,Ликует город возрожденный,В соборах — господу хвала! —Весь день гудят колокола.

Пир — взрослым, детворе — забава.Но вдруг у северной заставыВновь появился чудодей,Сыграл на дудочке своей,

И в тот же миг на звуки этиИз всех домов сбежались дети,И незнакомец всей гурьбойУвел их в Везер за собой.

Никто не видел их отныне,Навек исчезнувших в пучине.Рыдайте, матери, отцы, —Не возвратятся мертвецы.

Тела детей волна качает.Кричи! Поток не отвечает.Река бежит, вода течет,Какой ценой оплачен счет!..

Всем эту быль запомнить надо,Чтоб уберечь детей от яда.Людская жадность — вот он яд,Сгубивший гамельнских ребят.

БАЛЛАДА О ГЕНРИХЕ ЛЬВЕ

Чего так в Брауншвейге встревожен народ,Кого провожают сегодня?То Генрих Брауншвейгский уходит в походНа выручку гроба господня.

Жену молодую обняв у ворот,Он ей половину кольца отдает,А сам, уходя на чужбину,Другую берет половину.

Вот герцог по бурному морю плывет.Беснуется черная бездна,И рушатся мачты, и ветер ревет,И помощи ждать бесполезно.

Корабль сиротливый наткнулся на риф.Но вдруг в вышине появляется гриф:«О боже, спаси мою душу!»Он герцога вынес на сушу.

В гнездо, где алкал пропитанья птенец,Влетел он с находкою странной,Но Генрих Брауншвейгский был храбрый боецИ славился удалью бранной.

Спасенный от смерти по воле небес,Он, грифа осилив, направился в лесИ в зарослях целыми днямиКормился корой и корнями.

Однажды, бредя сквозь лесной бурелом,Пытаясь разведать дорогу,Увидел он схватку дракона со львомИ кинулся льву на подмогу.

Поверженный, рухнул дракон, захрипев.И Генриху молвил израненный лев:«Услуги твоей не забуду,Навеки слугой твоим буду!»

А ночью явился к нему сатана:«В Брауншвейге тебе побывать бы!Там дома твоя молодая женаЗатеяла новую свадьбу!»

И горестно герцог промолвил в ответ:«Ее ли винить? Миновало семь лет.Дай мне повидаться с женоюИ делай что хочешь со мною!»

И только он эти слова произнес,Как черт себя ждать не заставил.Он спящего герцога в город принесИ льва за ним следом доставил.

И Генрих воскликнул, разбуженный львом:«Я гостем незваным являюсь в свой дом!Должны мы поспеть на венчанье».В ответ прозвучало рычанье.

Вот герцог вошел в переполненный зал,Отвесив поклон неуклюже:«Недурно б, сударыня, выпить бокалЗа вашего первого мужа!»

И, глаз не сводя с дорогого лица,Он бросил в вино половину кольца,Хранимую им на чужбине,И подал бокал герцогине.

Но что, побледнев, она вскрикнула вдруг —Иль сделалось худо невесте?«Вернулся мой Генрих! Мой верный супруг!Навеки отныне мы вместе!»

И гости воскликнули все, как один:«Вернулся возлюбленный наш господин!»В старинном Брауншвейге едва лиТакое веселье знавали.

Так герцог, что прозван был Генрихом Львом,До старости герцогством правил.А лев, находясь неотлучно при нем,И в смерти его не оставил.

Не смог пережить он такую бедуИ в тысяча сто сорок третьем году,Теряя последние силы,Почил у хозяйской могилы.

ПРО ВОДУ И ПРО ВИНО