Автор неизвестен - Европейская поэзия XVII века Страница 50

Диего Веласкес. Конный портрет принца Бальтасара Карлоса.

ДАЛМАЦИЯ

ПАСКОЕ ПРИМОВИЧ

Фелуку послали ускокам навстречу,плывет она в дали, в жестокую сечу.И чтоб безрассудно не сгинуть в сраженье,на Лопуде судно возьмет подкрепленье.Оттуда дорогу на Вратник проложит,где вражью берлогу отряд уничтожит.Как ядра фелуки — злосчастным ускокам,так мне мои муки ниспосланы роком.А радость былую верну я и силу,когда поцелую тебя, мою вилу.

Фигли строила ты двум молодцам в сутанах.Сколько мне пришло на ум мыслей нежеланных!Или вправду промеж вас шашни? О, создатель!Все проведает тотчас грозный настоятель.Он таков, душа моя — все пред ним робеем,словно малая змея перед лютым змеем.Как ты терпишь, ангел мой, черноризцев рядом?Уж меня ты удостой благосклонным взглядом.А тебе я послужу честио, без обману,днем и ночью госпожу ублажать я стану.

Фра Мартин зазвонил в свои колокола,денницу возвестил, и — светлая взошла.Измученный тоской, сомкнуть я глаз не мог,лишь утренней порой уснул без задних ног.О, как был счастлив я, когда в чудесном сневладычица моя пришла в постель ко мне.Когда обнять хотел я несравненный стан,вдруг сон мой улетел, растаял, как туман.А мне опять страдать, смиряя горький стон.О, если бы опять увидеть этот сон.

XОРАЦИЕ МАЖИБРАДИЧ

Свет мой, сладостная вилана восходе солнца,сидя у оконца,злато прядей распустилавдоль прекрасной выи,—грели душу мне не разкосы золотые.

Ветер ласковый с Амуромигрища затеял,ей в лицо повеял,липнут к прядям белокурымбедокуры эти,тонкой пряжей завладев,мне сплетают сети.

Изловить хотят, как птицу,милой на потеху,мне же не до смеху,о, за что меня в темницу?!Нет, не уповаюя на милость госпожи,в пламени страдаю.

О, какая злая доля,говорю по чести,с этим ветром вместепринесла мне столько боли,что в слезах тоскуюи влачу большой валунна гору крутую.

Как без сердца с жизнью слажу?Я его оставил где-то.Сердце! Сердце! — нет ответа.Где же мне найти пропажу?

Ах, куда оно девалось?Ждать ли встречи, боже правый?Горечь дум страшней отравы,жить не долго мне осталось.

Таковы причуды страсти,что склонясь к ее приказам,гибнет сердце, гибнет разум,и душе грозят напасти.

Если кто-то в полной мережив без сердца, о мой боже,сделай так, чтоб мог я тожепережить печаль потери.

Отверженным я стал, наказан за грехи я,живу средь голых скал в плену морской стихии.Ревет прибой всю ночь и днем рыдает снова,уходит радость прочь от проклятого крова.А для благих бесед на тихих побережьях,к несчастью, места нет, поскольку нет заезжих.Царящий надо мной закон жестокий роканас разлучил с тобой, унес меня далеко.И твоему рабу влачить, увы, до гробазлосчастную судьбу, чья непомерна злоба.Отчаясь, восстаю и вслух кляну светила,чья воля жизнь мою твоей красы лишила.

Украшает кроной гордый дуб дубраву,и пока — зеленый, он стяжает славу,а когда повеет осенью ненастной,крона поредеет — и забыт, несчастный.

Дерево родное, ты ласкало тенью,всех во время зноя осеняло сенью,высох ствол твой ныне, зелень быстро вянет,мощи нет в помине — кто ж тебя помянет?

Слушай, мой хороший, что тебе открою —твой листок, проросший вешнею порою:никого не встретил я во всей округе,кто б на этом свете погрустил о друге.

Где твой друг Бурина, столь тобой любимый?Где собрат Ранина, столь тобою чтимый?Где все остальные, что тебя любили?Малые, большие — все тебя забыли.

В жизни ты на славу уповал едва ли,но тебя по праву лавры увенчали.С Джоре и Андрием вечность коротая,ты теперь сродни им в горних кущах рая.

Пребывай же в небе с доблестными вместе,твой высокий жребий дан тебе по чести.

СТИЕПО ДЖЮРДЖЕВИЧ

— Уж не лучше ль на самом делемне дружка ласкать всю ночку,чем нелюбленной, в одиночку,спать в пустой своей постели?

— Эх, красотка молодая…Муж твой где-то за морем бродит,он, в разлуке не страдая,время там с другой проводит.

Ты теперь его должница,на неверность его не сетуй;долг твой — щедро расплатитьсяс мужем тою же монетой!

Если вздохи мои и взгляды,полные любви, печали,и страданья, и отрады,для тебя не означали,что дышу, себя ежигая,лишь тобой, о дорогая,—

то поверишь ли песне этой,тоже полной слез, мученья,только для того и спетой,чтоб постигла ты значенье вздохов,страстью опаленных, взглядов,пламенем рожденных?

О, если б смог я сердца пламязасвидетельствовать песней —я, сжигаемый мечтами,раб твой верный, бессловесный!

МЕХМЕД

Говорю своей невесте:как же мне не быть веселым?Пока дух и тело — вместе,ты дозволь мне быть веселым.

Твоего дождусь лишь взгляда —в сердце радость и услада,ты — моя, других не надо,как же мне не быть веселым?

Этот мир окутан тьмою,но тебя от тьмы я скрою,стану жить одной тобою,—ты дозволь мне быть веселым.

И сама не будь угрюмой,не терзайся грустной думой,—лишь о счастье нашем думай,чтоб не быть мне невеселым.

Сон любви — то сон не вечныйв нашей жизни быстротечной;не хочу тоски сердечной,—ты дозволь мне быть веселым.

Ты улыбкой озарилась,свет ее — как дар, как милость,у Мехмеда песнь сложилась,—как же тут не быть веселым!

МУХАММЕД ХЕВАИ УСКЮФИ

Господи, смиренно просим:смилуйся над нами.Образ твой в себе мы носим,смилуйся над нами.

Не даров с корыстью молим,—ласки, как дождя над полем,облегченья нашим болям,смилуйся над нами.

Светлым сном умерь в нас муку,возлюби нас, дай нам руку,встречей увенчай разлуку,смилуйся над нами.

Сколько нас к тебе стремилось!Сердце в каждом истомилось,веруем в твою к нам милость,смилуйся над нами.

Жалок я, твой раб Хеваи.Но, от всех к тебе взывая,к небу возношу слова я:смилуйся над нами!

В путь мой заветный, в эту дорогукак мне решиться ныне пуститься?Этой дороги к господу Богусердце страшится. Только б решиться…

Что мы для Бога? Глина сырая.В жизни ваяет всех нас для рая,нас же за грех наш грозно карая,божья десница… Как мне решиться?

Власть надо мною в небе едина,сзади давно уж дней половина,разум и дух мой — все еще глина.Как же решиться к Богу явиться?

Бога молил я с жаркою дрожью:дай мне, земному, мысль свою божью,чтоб разграничить истииу с ложью,—есть ведь грапица! Только б решиться…

В рай твой, создатель, верю я свято,что же смятеньем сердце объято?Вот — я, Хеваи, ждущий заката:суд да свершится! Только б решиться…

ИВАН ГУНДУЛИЧ