Иван Бунин - Том 1. Стихотворения Страница 51

30. VIII.13

«Теплой ночью, горною тропинкой…»*

Теплой ночью, горною тропинкой,Я иду в оливковом лесу.Вижу в небе белый, ясный месяц,В сердце радость мирную несу.

Свет и тень по мне проходят сетью.Редкий лес похож на серый сад.Над горой далекой и высокойДве звезды полночные лежат.

Вот и дома. Белый, ясный месяц —Против белой мазанки моей.И всю ночь хрустальными ручьямиЗвон цикад журчит среди камней.

4. IX.13

Могильная плита*

Опять знакомый дом…

Могильная плита, железная доска,  В густой траве врастающая в землю, —И мне печаль могил понятна и близка,  И я родным преданьям внемлю.И я «люблю людей, которых больше нет»,  Любовью всепрощающей, сыновней.Последний их побег, я не забыл их след  Под старой, обветшалою часовней.Я молодым себя, в своем простом быту,  На бедном их погосте вспоминаю.Последний их побег, под эту же плиту  Приду я лечь — и тихо лягу — с краю.

6. IX.13

После обеда*

Сквозь редкий сад шумит в тумане море —И тянет влажным холодом в окно.Сирена на туманном косогореМычит и мрачно и темно.

Лишь гимназистка с толстыми косамиОдна не спит, — одна живет иным,Хватая жадно синими глазамиСтраницу за страницей «Дым».

6. IX.13

Господь скорбящий*

Воззвал господь, скорбящий о Сионе,И Ангелов Служения спросил:«Погибли стяги, воинство и кони, —Что сделал Царь, покорный богу Сил?»

И Ангелы Служения сказали:«Он вретищем завесил тронный зал,Он потушил светильники в том зале,Он скорбь свою молчанием связал».

Воззвал господь: «И я завешу тьмою,Как вретищем, мной созданную твердь,Я потушу в ней солнце и сокроюЛицо свое, да правит в мире Смерть!»

И отошел с покинутого тронаК тем тайникам, чье имя — Мистарим,И плакал там о гибели Сиона,Для Ангелов Служения незрим.

Капри. 10.III.14

Иаков*

Иаков шел в Харан и ночевал в пути,Затем что пала ночь над той пустыней древней.Царь говорит рабам: «Вот должен друг прийти.Гасите все огни, — во мраке мы душевней».

Так повелел господь гасить светило дня,Чтоб тайную вести с Иаковом беседу,Чтоб звать его в ночи: «Восстань, бори меня —И всей земле яви мой знак, мою победу!»

Капри. 10.III.14

Магомет и Сафия*

Сафия, проснувшись, заплетает ловкойГолубой рукою пряди черных кос:«Все меня ругают, Магомет, жидовкой», —Говорит сквозь слезы, не стирая слез.

Магомет, с усмешкой и любовью глядя,Отвечает кротко: «Ты скажи им, друг:Авраам — отец мой, Моисей — мой дядя,Магомет — супруг».

24. III.14

«Плакала ночью вдова…»*

Плакала ночью вдова:Нежно любила ребенка, но умер ребенок.Плакал и старец-сосед, прижимая к глазам рукава,Звезды светили, и плакал в закуте козленок.

Плакала мать по ночам.Плачущий ночью к слезам побуждает другого:Звезды слезами текут с небосклона ночного,Плачет господь, рукава прижимая к очам.

24. III.14

Тора*

Был с богом Моисей на дикой горной круче,У врат небес стоял как в жертвенном дыму:Сползали по горе грохочущие тучи —И в голосе громов бог говорил ему.

Мешалось солнце с тьмой, основы скал дрожали,И видел Моисей, как зиждилась Она:Из белого огня — раскрытые скрижали,Из черного огня — святые письмена.

И стиль — незримый стиль, чертивший их узоры,—Бог о главу вождя склоненного отер,И в пламенном венце шел восприемник ТорыК народу своему, в свой стан и в свой шатер.

Воспойте песнь ему! Он радостней и крашеСветильника Седьми пред божьим алтарем:Не от него ль зажгли мы пламенники наши,Ни света, ни огня не уменьшая в нем?

Рим. 24.III.14

Новый Завет*

С Иосифом господь беседовал в ночи,Когда святая мать с младенцем почивала:

«Иосиф! Близок день, когда мечиПерекуют народы на орала.Как нищая вдова, что плачет в час ночнойО муже и ребенке, как пророкиМой древний дом оплакали со мной,Так проливает мир кровавых слез потоки.Иосиф! Я расторг с жестокими завет.Исполни в радости господнее веленье:Встань, возвратись в мой тихий Назарет —И всей земле яви мое благоволенье».

Рим. 24.III.14

Перстень*

Рубины мрачные цвели, чернели в нем,  Внутри пурпурно-кровяные,Алмазы вспыхивали розовым огнем,  Дробясь, как слезы ледяные.

Бесценными играл заветный перстень мой,  Но затаенными лучами:Так светит и горит сокрытый полутьмой  Старинный образ в царском храме.

И долго я глядел на этот божий дар  С тоскою, смутной и тревожной,И опускал глаза, переходя базар,  В толпе крикливой и ничтожной.

7. I.15

Москва

Слово*

Молчат гробницы, мумии и кости,—  Лишь слову жизнь дана:Из древней тьмы, на мировом погосте,  Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!  Умейте же беречьХоть в меру сил, в дни злобы и страданья,  Наш дар бессмертный — речь.

7. I.15 Москва

«Просыпаюсь в полумраке…»*

Просыпаюсь в полумраке.В занесенное окноСмуглым золотом ИсакийСмотрит дивно и темно.

Утро сумрачное снежно,Крест ушел в густую мглу.За окном уютно, нежноЖмутся голуби к стеклу.

Все мне радостно и ново:Запах кофе, люстры свет,Мех ковра, уют альковаИ сырой мороз газет.

17. I.15

Петербург

Святой Евстафий*

Ловец великий перед богом,Я алчен в молодости был.В восторге буйном, злом и строгом,По горным долам и отрогамЯ расточал мой ловчий пыл.

— Простите, девственные сениЯзыческих родимых мест.Ты сокрушил мои колени,Смиренный Взор, голгофский Крест.

Вот дал я волю пестрым сворам,Узду коню: рога, рогаЛетят над лиственным узором,А я — за ними, пьян простором,Погоней, жаждою врага.

— Простите, девственные сени,Поющий лес, гремящий бор.Ты сокрушил мои колени,Голгофский Крест, смиренный Взор:

Мрак и стволы великой чащи,Органных труб умолкший ряд,Взор и смиренный и грозящий,И Крест из пламени, горящийВ рогах, откинутых назад.

27. VIII.15

Васильевское

Поэту*

В глубоких колодцах вода холодна,И чем холоднее, тем чище она.Пастух нерадивый напьется из лужиИ в луже напоит отару свою,Но добрый опустит в колодец бадью,Веревку к веревке привяжет потуже.

Бесценный алмаз, оброненный в ночи,Раб ищет при свете грошовой свечи,Но зорко он смотрит по пыльным дорогам,Он ковшиком держит сухую ладонь,От ветра и тьмы ограждая огонь —И знай: он с алмазом вернется к чертогам.

27. VIII.15