Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений Страница 52

ИЗ ЦИКЛА “СИРИУС”

ВТОРОЙ СОНЕТНЫИ ВАРИАHT

Я пристаю на легком корабле

К планете льда, сверкательной как сабли.

Что пред моим судном все дирижабли,

Созданья рук живущих на земле?

Какой мороз! Тому, кто жил в тепле,

Не вытерпеть брильянтовых иголок,

Но я рожден на севере – я колок,

Как сам мороз, запрятанный в игле.

Встречает ночь, – светла и голуба,-

Там ночь всегда, там солнце не знакомо…

Я познаю, что я теперь лишь дома…

Я рад, я горд. Прощай, земля-раба.

Я превращу теперь в ничто корабль,

Моим безумьям верный дирижабль.

1909. Декабрь

ИЗ ЦИКЛА “СИРИУС”

НА СИРИУСЕ

Снега – снега… Снега – снега – снега…

На них растет так тихо-тихо замок.

Иду, иду… Чуть звякает нога…

Сапфирный тон чуть льется из-за рамок.

Какая тишь! Какая пустота!

За залом зал сияние немое…

О, лишь в таком палаццо Простота

Достойна жить, себя безлюдьем моя!..

За залом зал меня рисует пол,-

Он золотисто-зеркально опалов.

Мой шаг земной тут легок, как Эол,

И каблуки звенят, как тост бокалов.

Иду, иду… Чуть звякает нога.

Снега – снега… Снега – снега – снега…

1909. Декабрь

МУЗА

Волнистый сон лунящегося моря.

Мистическое око плоской камбалы.

Плывет луна, загадочно дозоря

Зеленовато-бледный лик сомнамбулы.

У старых шхун целует дно медуза,

Качель волны баюкает кораблики,

Ко мне во фьорд везет на бриге Муза

Прозрачно-перламутровые яблоки.

В лиловой влаге якорь тонет… Скрип.

В испуге колыхнулась пара раковин,

Метнулись и застыли стаи рыб,

Овин полей зовет и манит в мрак овин.

Вот сталью лязгнул бриг о холод скал,

И на уступ спустилась Муза облаком.

Фиорд вскипел, сердито заплескал

И вдруг замолк, смиренный строгим обликом.

Она была стройна и высока,

Как северянка, бледная и русая,

Заткала взор лучистая тоска,

Прильнув к груди опаловою бусою.

Нет, в Музе нет античной красоты,

Но как глаза прекрасны и приветливы!

В ее словах – намеки и мечты,

Ее движенья девственно-кокетливы.

Она коснулась ласково чела

Устами чуть холодными и строгими

И яблоки мне сыпать начала

Вдохновлена созвездьями высокими.

К лицу прижав лицо, вся – шорох струй,

Запела мне полярную балладу…

О Муза, Муза, чаще мне даруй

Свою неуловимую руладу.

И яблоко за яблоком к устам,

К моим устам любовно подносила.

По всем полям, по скалам и кустам

Задвигалась непознанная сила.

Везде заколыхались голоса,

И вскоре в мощный гимн они окрепли:

Запело все – и море, и леса,

И даже угольки в костровом пепле.

А утром встал, под вдохновенья гром,

Певец снегов с обманчивой постели,

Запечатлев внимательным пером

Виденья грез в изысканной пастэли.

1909. Октябрь

“ОНА ОСЧАСТЛИВИТЬ ЕГО ЗАХОТЕЛА…”

ПОВЕСТЬ

Любовь к женщине! Какая бездна тайны!

Какое наслаждение и какое острое, сладкое сострадание!

1

Художник Эльдорэ почувствовал – солнце

Вошло в его сердце высоко; и ярко

Светило и грело остывшую душу;

Душа согревалась, ей делалось жарко.

2

Раздвинулись грани вселенной, а воздух

Вдруг сделался легче, свободней и чище…

И все-то в глазах его вдруг просветлело:

И небо, и люди, и жизнь, и жилище…

3

Напротив него жила женщина… Страстью

Дышало лицо ее; молодость тела

Сулила блаженство, восторги, усладу…

Она осчастливить его захотела…

4

Пропитанным страсти немеркнущим светом,

Взглянула лишь раз на него она взором,

И вспыхнули в юноше страсти желанья,

И чувства восторгов просить стали хором.

5

Он кинулся к ней, к этой женщине пылкой,

Без слова, без жеста представ перед нею,

И взгляд, преисполненный царственной страстью,

Сказал ей: “Ты тотчас же будешь моею!..”

6

Она содрогнулась. Сломалась улыбка

На нервных устах, и лицо побледнело -

Она испугалась его вдохновенья,

Она осчастливить его захотела…

7

Она осчастливить его захотела,

Хотя никогда его раньше не знала,

Но женское пылкое, чуткое сердце

Его вдохновенно нашло и избрало.

8

Что муж ей! что люди! что сплетни! что совесть!

К чему рассужденья!.. Они – неуместны.

Любовь их свободна, любовь их взаимна,

А страсть их пытает… Им тяжко, им тесно…

9

И молнией – взглядом, исполненным чувства

Любви безрассудной, его подозвала…

Он взял ее властно… Даря поцелуи,

Она от избытка блаженства рыдала…

10

Так длилось недолго. Она позабыла

И нежные речи, и пылкие ласки,

Она постепенно к нему остывала,

А он ей с любовью заглядывал в глазки.

11

А он с каждым днем, с каждым новым свиданьем,

С улыбкою новою женщины милой,

Все больше влюблялся в нее, ее жаждал,

И сердце стремилось к ней с новою силой.

12

Ее тяготила та связь уже явно,

И совесть терзала за страсти порывы:

Она умоляла его о разлуке,

Его незаметно толкая к обрыву.

13

Она уж и мненьем людей дорожила,

Она уж и мужа теперь опасалась…

Была ли то правда, рожденье рассудка,

Иль, может быть, в страхе она притворялась?

14

Вернулся супруг к ней однажды внезапно.

О, как его видеть была она рада…

Казалось, что только его ожидала,

Что кроме него никого ей не надо…

15

А бедный художник, ее полюбивший

Всем сердцем свободным, всей чистой душою,

Поверивший в чувство магнитного взора,

Остался вдвоем со своею тоскою.

16

И часто, печально смотря на окошко,

Откуда смотря, она им завладела,

Он шепчет с улыбкой иронии грустной:

– “Она… осчастливить меня захотела…”

1905

ИХ ВСТРЕЧА

ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭМЕТТА

Зое О-вич

Она

Что скажете?…

Он

Все то же, что всегда:

Я Вас люблю.

Она

Но это мне известно,

И знаете, – не интересно мне…

Он

Пускай. Готов, как прежде, на страданье

Безмолвное; на многое готов.

Она

На многое… О друг мой, на словах -

Мы рыцари, а иногда и боги…

Он

А иногда, к несчастью, мы ничто…

Но не всегда мы в этом виноваты,

И не всегда мы можем проявлять

Все мужество, весь пыл и благородство

Своей души, священной, как Синай.

Она

Однако, Вы, я вижу, вдохновенны…

Но не у всех великая душа,-

Вы увлеклись…

Он

Нисколько. Повторяю:

Я то сказал, что я желал сказать -

Душа есть луч Единственного Духа,

Источника сиянья и тепла,

Прекрасного уже своим бессмертьем,

Которого зовем мы Божеством.

А может ли быть грязным луч – от солнца,

От Божества спускающийся к нам?

Она

Итак, душа есть луч Святого Духа?

Согласна я; но вот что странно мне:

Как этот луч способен ослабеть,

Впитать в себя земной порок и злобу

И не сиять, а тлеть, как уголек?

Вот что меня смущает. Отвечайте.

Он

Скажите мне: когда-нибудь в болоте

Вы видели потопленное солнце?

Не делалось ли жутко Вам? Но взор

Направив в высь, Вы видели… другое.

Спеша улыбку вызвать на уста

И свой минутный страх, как сон, развеять,

Вы убеждались сами, что оно,

Светило дня, корона мировая,

Не создано быть жертвою болот…

Но в плесени блуждавшие лучи -

Не правда ли, не – украшали плесень?

Наоборот, озарена лучом,

Гладь мутных луж отталкивала взоры

И, остывая в предзакатный час,

Дышала ядовито и опасно,

Дурманя грудь туманом. Это так?

Она

Все ясно мне и это все прекрасно.

Всему виной земная оболочка,

Негодная для таинства души.

Душа всегда останется душою -

Прекрасною, лучистой и живой…

Но человек, от разума безумный,

Спешит умом святыню осквернить:

Из этого что следует? – что разум

Властней души, раз царствует порок?…

Но это не ужасно. Вы поймите

И я права, сказав, что человек

По существу – порочен и бессилен…

Он

О нет! О нет! Неправы Вы, о нет!

Поверьте мне: душа сильней рассудка.

В конце концов она восторжествует,

В конце концов возьмет победный верх,

Но весь вопрос: где только это будет -

Здесь, на земле, иль после где-нибудь?

Она

Но солнце-то, гостящее в болоте,

Уродует его, я поняла?

Он

Но это ведь наружное уродство…

Так видит созерцатель; между тем,

Подумайте, какое бы несчастье

Произошло с болотом, если б луч

Не посещал его, собой не грея:

Болото бы задохлось от себя!