Иван Бунин - Том 1. Стихотворения Страница 58

Спутница*

Шелковой юбкой шурша,Четко стуча каблучками,Ты выбегаешь дышатьУтром, морскими парами.

Мать еще спит, ты одна…Палубу моют, смолою,Темная, пахнет она,Море — соленою мглою.

Мглистая свежесть кругомСмешана с золотом жаркимРаннего солнца, с теплом,С морем цветистым и ярким.

Только что вымытых рукКрепко и нежно пожатье,В радостном взгляде — испугЗа башмаки и за платье:

С шваброй разутый матросЛезет, не выспавшись, чертом…Льется, горит купорос,Сине-лиловый, за бортом…

Ах, но на сердце тоска!Скоро Афины, и скороТолько кивнешь ты слегкаС полуопущенным взором!

28. VI.16

Святилище*

  Сверкала Ступа снежной белизноюМеж тонких и нагих кокосовых стволов,И Храмовое Дерево от зноюМолочный цвет роняло надо мноюНа черный камень жертвенных столов.  Под черепицей низкая вихараТаила господа в святилище своем,И я вошел в час солнечного жараВ его приют, принес ему два дара —Цветы и рис — и посветил огнем:  Покоился он в сумраке пахучем,Расписан золотом и лаками, плененПолдневным сном, блаженным и тягучим;К его плечам, округлым и могучим,Вдоль по груди всползал хамелеон:  Горел как ярь, сощурив глаз кошачий,Дул горло желтое и плетью опустилЭмаль хвоста, а лапы раскорячил;Зубчатый гребень, огненно-горячий,Был ярче и острее адских пил.  И адскими картинами блисталаВся задняя стена, — на страх душе земной,И сушью раскаленного металлаВихара полутемная дышала —И вышел я на вольный свет и зной.  И снова сел в двуколку с сингалесом,И голый сингалес, коричневый Адам,Погнал бычка под веерным навесомВысоких пальм, сквозным и жарким лесом,К священным водоемам и прудам.

29. VI.16

Феска*

Мятую красную феску мастер водой окропил,Кинул на медный горячий болван и, покрывшиМедною феской, формою с ручками, давит,Крутит за ручки, а красная феска шипитНа раскаленном болване…Твердая, теплая выйдет из формы она,Гордо наденешь ее и в кофейнеСядешь мечтать и курить, не стыдясь за лохмотьяИ за курдюк на верблюжьих штанах, весь в заплатах.Холодно, сыро, в тумане морской горизонт,В бухте зеленой качаются голые мачты,Липкая грязь на базаре,Горы в свинцовом дыму… Но цветут, розовеют сады,Мглистые, синие, сладостно дремлют долины…Женщина, глянь, проходя, сквозь сияющий шелковый газНа золотые усы и на твердую красную феску!

30. VI.16

Вечерний жук*

На лиловом небе  Желтая луна.Путается в хлебе  Мрачная струна:

Шорох жесткокрылый —  И дремотный жукПотянул унылый,  Но спокойный звук.

Я на миг забылся,  Оглянулся — светЛунный воцарился,  Вечера уж нет:

Лишь луна да небо  Да бледнее льнаЗреющего хлеба  Мертвая страна.

30. VI.16

«Рыжими иголками…»*

Рыжими иголками  Устлан косогор,Сладко пахнет елками  Жаркий летний бор.

Сядь на эту скользкую  Золотую сушьС песенкою польскою  Про лесную глушь.

Темнота ветвистая  Над тобой висит,Красное, лучистое,  Солнце чуть сквозит.

Дай твои ленивые  Девичьи уста,Грусть твоя счастливая,  Песенка проста.

Сладко пахнет елками  Потаенный бор,Скользкими иголками  Устлан косогор.

30. VI.16

Дочь*

Все снится: дочь есть у меня,И вот я, с нежностью, с тоской,Дождался радостного дня,Когда ее к венцу убрали,И сам, неловкою рукой,Поправил газ ее вуали.

Глядеть на чистое чело,На робкий блеск невинных глазНе по себе мне, тяжело,Но все ж бледнею я от счастья,Крестя ее в последний часНа это женское причастье.

Что снится мне потом? ПотомОна уж с ним, — как страшен он! —Потом мой опустевший дом —И чувством молодости странной,Как будто после похорон,Кончается мой сон туманный.

2. VII.1916

Кончина святителя*

И скрылось солнце жаркое в лесах,И звездная пороша забелела.И понял он: достигнувший предела,Исчисленный, он взвешен на весах.

Вот точно дуновенье в волосах,Вот снова сердце пало и сомлело;Как стынет лес, что миг хладеет тело,И блещет снегом пропасть в небесах.

В епитрахили, в поручах, с распятьем,От скудного, последнего тепла,Навстречу чьим-то ледяным объятьям,Выходит он из темного дупла.

Трава в росе. Болото дымом млечнымЛежит в лесу. Он на коленях. С Вечным.

3. VII.16

«Льет без конца. В лесу туман…»*

Льет без конца. В лесу туман.Качают елки головою:«Ах, боже мой!» — Лес точно пьян,Пресыщен влагой дождевою.

В сторожке темной у окнаСидит и ложкой бьет ребенок.Мать на печи, — все спит она,В сырых сенях мычит теленок.

В сторожке грусть, мушиный гуд… —Зачем в лесу звенит овсянка,Грибы растут, цветы цветутИ травы ярки, как медянка?

Зачем под мерный шум дождя,Томясь всем миром и сторожкой,Большеголовое дитяДолбит о подоконник ложкой?

Мычит теленок, как немой,И клонят горестные елкиСвои зеленые иголки:«Ах, боже мой! Ах, боже мой!»

7. VIII.16

Руслан*

Гранитный крест меж сосен, на песчаномКрутом кургане. Дальше — золотойГорячий блеск: там море, там, в стеклянномПросторе вод — мир дивный и пустой…А крест над кем? Да бают — над Русланом.

И сходят наземь с седел псковичи,Сымают с плеч тяжелые мечиИ преклоняют шлемы пред курганом,И зоркая сорока под крестомКачает длинным траурным хвостом,Вдоль по песку на блеске моря скачет —И что-то прячет, прячет…

Морской простор — в доспехе золотом.

16. VII.16

«Край без истории. Все лес да лес, болота…»*

Край без истории. Все лес да лес, болота,Трясины, заводи в ольхе и тростниках,В столетних яворах… На дальних облаках —Заката летнего краса и позолота,Вокруг тепло и блеск. А на низах уж тень,Холодный сивый дым… Стою, рублю кремень,Курю, стираю пот… Жар стынет — остро, сыроИ пряно пахнет глушь. Невидимого клираТончайшие поют и ноют голоса,Столбом толчется гнус, таинственно и слабоСвистят в куге ужи… Вот гаснет полосаЧуть греющих лучей, вот заквохтала жабаВ дымящейся воде… Колтунный край древлян,Русь киевских князей, медведей, лосей, туров,Полесье бортников и черных смолокуров —И теплых сумерек краснеющий шафран.

16. VII.16

Плоты*

С востока дует холодом, чернеет зыбь рекиНапротив солнца низкого и плещет на пески.

Проходит зелень бледная, на отмелях кусты,А ей навстречу — желтые сосновые плоты.

А на плотах, что движутся с громадою рекиНапротив зыби плещущей, орут плотовщики.

Мужицким пахнет варевом, костры в дыму трещат —И рдеет красным заревом на холоде закат.

16. VII.16