Сергей Городецкий - Избранные произведения. Том 1 Страница 58

Красномосковье

Замусоленные церковёнкиИ игрушечные теремаО народе-рабе, о ребенкеШепчут слезные сказки впотьмах.

Искривились кудрявые крышиТихой болью о старых порах.В куполах, как летучие мыши,Виснет серенький, слепенький страх.

Особняк в снеговой кацавейкеВздохом сорванных ставней хрипитО калачиках по три копейки,О хранителе-псе на цепи.

На колоннах облупленных бродитМертвой барыни лунная тень.И скрипит в упраздненном приходеПанихидным напевом ступень.

По лабазам, застылым и лысым,Забиваясь в пустые углы,Обозленные голодом крысыПрославляют хозяев былых.

Сорвалась запьянцовская тройкаВ непролазный овраг с крутизны,И тоскует сивушная стойкаПо мерзавчикам златохмельным.

Ты пропала, Москва богатеев,В мех укутанных бородачей.Кутежа на поту не затеетВоротила цыганских ночей.

И другая, другая, другая,Трудовою росою жива,Золотые столицы пугая,Вырастает над миром Москва.

За громадами дремлющих башен,За седыми зубцами КремляВсходит солнце вселюдное нашеИ вселенская светит заря!

Вы искали ее по часовням,В дыме ладана, в лязге вериг,А она — раю вашему ровня —Загремела из огненных книг.

Вы гадали о ней по созвездьям,По лампадам в иконных углах,А она алоцветом возмездьяИз рабочего пота взошла.

Руки мира! Наручник дробите,Шея мира! Вылазь из ярма.Вот, глядите: какая обительСорвала свои цепи сама!

Упоенная рабскою кровью,Родила трудовая земляВсерабочее КрасномосковьеЗа вселенской твердыней Кремля.

Питер

По каналам, по каналам,Где вечерняя водаСмерть богатых отстоналаИ умолкла навсегда, —

Где к гранитным изголовьямКаждый вечер меж дворцовОгневой струится кровьюПамять вечная борцов, —

Где скользит над водной тишьюУ поломанных перилБарыня летучей мышьюБез когтистых рук, без крыл, —

Где на входах буквы стерты,Кто здесь жил и кто владел,Где матрос проходит к портуС песней солнцу и звезде, —

Где тоска былого виснетВ распростертых лапах лип,Где дома о прошлой жизниПогребальный свет зажгли, —

По каналам, по каналам,Где проклятый мир утих,Где былое отстонало,Как мне весело идти!

НЕ БЕЛЫ СНЕГИ

Сытому

В час, когда огни потушатТам, где сытые поели,Ты послушай, ты послушайГолоса ночной метели.

Вот вскрутился снежный вихорьИ упал плашмя в сугробы —Смертью белой, смертью тихой,Как на Волге люд безгробый.

Посмотри: рукой страдальцевВетер шарит в каждой ямеИ бессчетных белых пальцевГнет концы над колеями.

Ищут, ищут, всюду ищут,Волжским ветром камень режут,Хоть какую-нибудь пищу,Хоть какую-нибудь éжу.

Вот упали безнадежно —Хоть последний стон послушай!Вот утихли в буре снежной,В белых далях равнодушья.

Льдинки колются в метели,Как соломы мерзлой остья.Вьюга мелет, мучкой стелетЧеловеческие кости.

И опять, намчавшись тучей,С гневным плачем вьюга машетСотней судорожных ручек,Детских, тонких, с Волги нашей.

И зовет, зовет… Ты слышишь?И стучится в окна долго,И стучится тщетно в крышиГорем Волги, всею Волгой.

Ты послушай, ты послушай, —Смерть людьми повсюду стелет, —Может быть, твой сон нарушатГолоса ночной метели.

Голод на Волге

Вот я вижу, вот я слышу —И ничем не заглушить, —Как на Волге дети дышатВ умирающей тиши.Снег одел их: съели крышу.Мышь под печкой не шуршит.

Гложет хилую ручонкуСемилетний старичок.Он прижал к себе сестренкуНа костлявое плечо.Не подобен он ребенку,Этот высохший стручок.

На его лобишке маломГолод четко написал,Как, родимая, усталаЧерноземная краса,Как ногами генералаБелый бес на ней плясал.

Как в столетьях-лихолетьяхРабство сéкло спину ей,Как неслась она под плетью,Под упряжкой богачей,Как упал под черной клетьюНеоглядный мир полей.

Все, кого войной убило,Детским взглядом шлют нам весть.В этом личике застылом,В этом плаче: «Дайте есть» —Все написано, что было,Только разве вам прочесть?

И в пустой тиши избенокТак сидит и няньки ждет,Скорбью старческих глазенокИзбяные бревна жжет,Так сидит старик-ребенок,Няньки-смерти тихо ждет.

Тихо нянька поглядела.Замахнулась… Чьей рукой?Потрошат ребячье тело.Чьей рукою и какой?..А тебе какое дело? —Материнскою рукой!

Ты живешь, и ешь, и дышишь.Смертный час свой веселишь.И в проеденные крышиНе твоя глядится тишь.Не твои исчезли мыши,И не твой убит малыш.

Наш он! Наш! И к нам, усталым,Крик его издалекаДолетел, и детям малымОт рабочего станкаВстала помощь мощным валомИз последнего куска.

Что ж, бросайте подлый камень,От бессилия рыча.Золочеными клыкамиИзнуренных рвите нас.Смертной Волге жить веками.Вашей жизни только час.

Повесть

Рассказать вам праздничную повесть?Вот она:Мужик, голодными метелями обмотанный,На базар вынес совесть —Не для того, чтобы торговать,А чтоб даром ее раздавать.Много ль вынес, иль мало —На всех бы сытых достало.

Белоперая метелицаМягким пухом стелется.Товары торопятсяВ корзины угробиться.Толпой богатеиПокупают, потеют.Мужик в печали великойСтоит да выкликивает:«Совести, совести,Кому надо совести,Кому надо совести,Простой человеческой совести?

Берите, прохожие,Девушки пригожие,Толстосумы-купцы,Бумажные молодцы.Пройди всем базаром —Ничего не возьмешь даром.А я о цене не говорю,Даром даю.Совести, совести,Кому надо совести?Возьмите хоть кусочек для праздника…»

«А что с ней делать, дяденька?»«Даром товар, даром и совет. Берешь иль нет?У тебя что к сочельнику зарумянено:Свинина иль баранина?Полгуся?Иль весь порося?Прежде чем сестьДа без оглядки есть,Кусочек совести, с зернышко,Положи себе в горлышко».

«Это вместо соли,Что ли?»«Нет, дитятко, нет,Дослушай совет:Нужна соль в избе,А совесть — в тебе.А в праздничный ужинМой товарец особенно нужен.Без совести как?

Тебе кусок, а Волге песок.А с совестью так:Тебе кусок — и Волге кусок.Понял, дитятко? Да где ж ты, милый?Ишь, как ножом его отхватило.Сгинул, пропал,Как про Волгу услыхал.Совести, совести,Кому надо совести,Простой человеческой совести?..»

Отшумел базар,Свернулись лотки,Расхватали товарБогачи-едоки.Стоит мужик голодный,Метелью обмотанный.Сытым не нужна совесть.Вот она,Праздничная повесть.

Полночь