Сергей Городецкий - Избранные произведения. Том 1 Страница 64

Верблюд

За простой человеческой ласкойЯ блуждаю по всем этажам,И восточной мне кажется сказкойЭтот путь мой по мертвым глазам.

За конторки, в столы и диваныВы засунулись, высунув лбы,А в пустынях бредут караваныЗа миражем песков голубых.

Восковые вы куклы иль люди?За стекляшками глаз — ничего!Я мечтаю о рыжем верблюде,О глазах человечьих его.

Изможденный, усталый, нелепый,Переход совершая большой,Он однажды в старинные склепы,Умирая от жажды, зашел.

Чинно в склепе сидели скелеты.Каждый важно смотрел пустотой.Перед каждым мечи и браслеты.Перед каждым кувшин золотой.

С виду тоже как будто и люди,Но без жажды, хоть бешеный зной.Было мало терпенья в верблюде.Плюнул в них он последней слюной.

За простой человеческой ласкойЯ блуждаю по всем этажам,И восточной мне кажется сказкойЭтот путь мой по мертвым глазам.

Мой сад

Мне выпала печальная усладаУстами юных рассказать свое.Я широко раскрыл ворота сада,Где сам засеял песен забытье.

Мой заповедный сад, мой потаенный!Ты весь, мой сад, пошел на семена,И я смотрю, как дуб уединенный,На всхоженные мною племена.

Я выходил березе белотелойСтыд девичий и слезы, злей людских,Чтобы ее печалью оробелойЗвенел рязанского страдальца стих.

Я звонницу построил в куще сосен,Чтоб застонали ввысь колоколаИ синева онежских древних весенСлепым певцам пригрезиться могла.

Я Волги зачерпнул ковшом созвездьяИ корни вволю буйством напоил,Чтоб по увеям леса вольной вестьюШиряевские пели соловьи.

Мой вешний сад, как ты богато вырос!Как широко гудит зеленый звон!Ни вихорья времен, ни крови сыростьНе тронули твоих высоких крон.

И речь идет по певчему народу,Что мне пора, давно уже пораСвалить себе на смертную колодуХороший ствол ударом топора.

Но мне еще не хочется под дерен.Я сруб рублю. А в сад старинный мойПо вечерам, работою заморен,Хожу дышать животворящей тьмой.

И пóросли, так веселы, так свежи,Теснятся, тянутся избытком сил,Как будто бы они всё те же, те же,Которые когда-то я садил.

Солнце

Утро синее. Солнце в окно.Жизнь намчалась, как галочья стая.Все былое во мне сожжено,И грядущее жжет, вырастая.

И откуда такая мне синь?И откуда такая мне радость?Я пришел из кровавых пустынь,Из-за проволок тесной ограды.

Были — помню как будто в бреду —Трупы втоптаны в липкую землю.Под луной я в ущелье иду,И вокруг меня мертвые дремлют.

И вокруг меня волки стоят,Над скелетами плачут шакалы,Что людей пожирает снаряд,Что достанется мяса им мало.

Очень просто был мир поделен:Были только живые и трупы.Было трудно с мирских похоронВ жизнь ногою обмотанной хлюпать.

Но пришел я, себя волоча,Рядовым в огневые колонны,И горело древко у плеча,Подымая плакат раскаленный.

В ногу с юностью! В ногу с тобой,Молодое, веселое племя!Отпугни пионерской трубойГроба раннего легкое бремя!

Все, что знаю, — скажу. Все отдам,Что скопил за тяжелые годы,Этим жадным бессчетным глазам,В эти ярые первые всходы.

Солнце юности! Стало быть, тыПодарило мне смелую силуПуть найти из-за мертвой чертыИ забыть помогло про могилу.

Чтобы мог я понять лишь одно,Что пою, из себя вырастая:«Утро синее! Солнце в окно!Жизнь намчалась, как галочья стая».

Перед стихами

Нет, не белый взлет метелейНад землей необозримой.Нет, не судорога в телеНеразгаданной любимой.

Нет, не шаг ночных прохожихВ тихий дом, к теплу и свету.Нет, не гул весенней дрожиВ горных льдах, летящих к лету.

Это тише шума листьев,Рвущих почки. Легче звука.Это зимних звезд лучистей.Это радостная мука.

Это в самых малых порахСердца, жаждущего биться.Это шелест слов, в которыхМысль моя сейчас родится.

Над комплектом газеты

О. С. Литовскому

Шуршат пожухлые страницы,Бумага желтая бледна.Но сквозь заглавных букв ресницыКакие смотрят времена!

С какой товарищеской ласкойВ себя впивали новый мирИ этот корпус с блеклой краской,И этот стертый эльзевир!

Наборные старели кассы,Сбивались армии шрифтов,Но бороной в людские массыВрезались полчища листов.

И невозможно без волненьяДержать седой комплект в руках, —Истории сердцебиеньеЯ слышу в буквенных рядах.

Я помню: мерзнули чернила,В шинели мерзнул журналист, —Но даль грядущего манилаВсего себя влить в этот лист.

И мысль, исхлестанная больюГражданских бедствий и войны,Рвалась со всей людскою гольюНа ленинские крутизны.

И вот мы год за годом крепнем,Неукротимо мы растем.И если шаг наш старым щебнемЗамедлен — щебень разметем.

И если час случится хмурый,Устанет мозг от маеты,Милей нам всей литературыВот эти желтые листы.

Ямбы

Там, в старине, я вашим там был.И я вас бросил. И опятьВы на меня напали, ямбы,Чтоб песню берегом обнять.

Все, все, что было в страшном мире,Где задыхались старики,Послушно строилось в четыреТакие ж тесные строки.

Но мир ямбических поэтовОгнем и кровью обновлен.Я средь обугленных скелетов,Упавших храмов и колонн.

А из развалин, из равниныВстает несметный топот толп.Они несут, как исполины,Для новых зданий первый столп.

Старинный ямб, ты стал мне тесен!Загрохотавшее борьбой,Во мне, дрожа от новых песен,Переменило сердце бой.

Я ритмы рвал. Был звук мой молод,Как не звучавший никогда.Я брал с постройки грузный молот.Дробилось слово, как руда.

И вот, среди ударов грома,Опять настала тишина.К крыльцу построенного домаПришла счастливая страна.

Там, в буре дней, чужим я вам был,Немые ямбы! И опятьВы на меня напали, ямбы,Чтоб песню берегом обнять.

Сдаюсь. Ведь даже бури ропотВошел в глухие берега.Пускай ямбические стопыСкуют недавнего врага.

Весь этот гул годов багровыхБерите в тесный свой квадрат,Пока раскаты взрывов новыхЕго опять не раздробят.

ДУМЫ

Из семнадцатой книги стихов

22­-VI-41

Выходит в бой страна моя родная,В столетьях закаленная борьбой.Наполеона участь и МамаяЖдет всех, кто вызывает нас на бой.

За что мы боремся? За то, чтоб людиМогли свободно и спокойно жить,В краю родном дышать свободной грудью,Трудиться вольно, радостно творить.

За то, чтоб человеческая силаВсю красоту, всю мощь раскрыть могла.За то, чтобы Советская РоссияНа благо всех народов расцвела.

Вы, молодежь, счастливых весен всходы,Грядущих дней заветное зерно!Народ растил вас в солнечные годы,И родиною много вам дано.

На всех путях, на всех высотах новыхВы победители и вы творцы,На всех фронтах вы к подвигам готовы,Упорные и дерзкие борцы.

Мы — старики. Но мы смелы по нраву,В пороховницах старых порох есть!Поможем защитить народа славу,Отчизны незапятнанную честь.

В ответ на варварское злодеяньеМы всей страной такой отпор дадим,Что в даль веков о нас уйдет преданьеИ вражья тьма рассеется, как дым.

Древняя Русь