Уильям Блейк - Поэзия английского романтизма XIX века Страница 65

1811

Прощанье с Мальтой

Перевод А. Сергеева

[310]

Прощай, смешная Ла-Валетта[311]!Прощай, жара в преддверье лета!Прощай, дворец, пустой и скучный!Прощай, провинциал радушный!Прощай, торговец нерадивый!Прощай, народ многоречивый!Прощай, мой карантин, причинаЗлой лихорадки, злого сплина!Прощайте, улочек ступени[312](По вам взбираться нет терпенья).Прощайте, слухи (не дивись им:Наш пакетбот опять без писем).Прощай, мой Питер, ты не скороНаучишь танцевать майора.Прощай, театр, где отчего-тоНас, господа, брала зевота.Прощайте, местные кумиры!Прощайте, красные мундирыИ лица красные военных,Самодовольных и надменных!Я еду, а когда — бог знает, —Туда, где выси дым пятнает,Где над домами вечный мрак,Где скверно так же — и не так.

Нет, не прощайте, до свиданья,Сыны лазурного сиянья!На Понта берегах спокойныхНе помнят о вождях и войнах;Зато балы, кружки, обедыДля нас — бои, для дам — победы.(О Муза, каюсь, виноватИ пошлой рифме сам не рад.)

Теперь помянем миссис Фрейзер[313].Но не забьет признаний гейзер:Когда бы я свой стих ценилДороже этих вот чернил,Я строчки две без промедленьяЕй преподнес бы в умиленье.Нет нужды! Жизнь ее светла,Давно приелась ей хвала.За щедрость сердца, живость чувстваИ грациозность без искусства.Не ей, счастливой, благодатьВ досужих песенках искать.

Что ж, Мальта, раз ты приняла нас,Не мне бранить тебя за странность,На духоту твою сердиться,О гарнизонная теплица!Гляжу в окошко, озадачен,На что сей остров предназначен;Затем в моем уединеньеБеру перо, берусь за чтенье,Глотаю горькое лекарствоВ усугубление мытарства,Ночной колпак тяну на лоб…О, боже! Так и есть: озноб.

26 мая 1811

«Еще усилье — и, постылый…»

Перевод В. Левика

[314]

Еще усилье — и, постылый,Развеян гнет бесплодных мук.Последний вздох мой тени милой —И снова в жизнь и в тот же круг.И даже скуке, в нем цветущей,Всему, что сам отверг, я рад.Тому не страшен день грядущий,Кто в прошлом столько знал утрат.

Мне нужен пир в застолье шумном,Где человек не одинок.Хочу быть легким и бездумным,Чтоб улыбаться всем я мог,Не плача ни с ком… Когда-тоЯ был другим. Теперь не то.Ты умерла, и нет возврата,И мир ничто, где ты — ничто.

Но лире скорбь забыть едва ли.Когда улыбка — маска слез,Она насмешка для печали,Как для могилы — свежесть роз.Вино и песня на мгновеньеСотрут пережитого след.С безумством дружно наслажденье,Но сердце — сердцу друга нет.

Нам звезды кроткими лучамиОтрадный мир вливают в грудь.Я сам бессонными ночамиЛюбил глядеть на Млечный Путь.На корабле в Эгейском мореЯ думал: «Эта же лунаИ Тирзу[315] радует». Но вскореСветила ей на гроб она.

В ознобе, мучась лихорадкой,Одной я мыслью был согрет:Что Тирза спит, как прежде, сладкоИ что моих не видит бед.Как слишком позднюю свободу —Раб стар, к чему менять судьбу! —Я укорять готов ПриродуЗа то, что жив, а ты — в гробу.

Той жизни, что казалась раем,Ты, Тирза, мне дала залог.С тех пор он стал неузнаваем,Как от печали, он поблек.И ты мне сердце подарила,Увы, оно мертво, как ты!Мое ж угасло и остыло,Но сберегло твои черты.

Ты, грустно радующий взоры,Залог прощальный лучших дней!Храни Любовь — иль грудь, к которойТы прижимаешься, разбей!Что боль, и смерть, и безнадежностьДля чувств, не сдавшихся годам!За ту святую к мертвой нежностьЯ ста живых любовь отдам.

1812

Ода авторам билля против разрушителей станков

Перевод А. Парина

[316]

О Райдер[317] и Элдон[318], достойную лептуВнесли вы, чтоб Англии мощь укрепить!Но хворь не излечат такие рецепты,А смогут, пожалуй, лишь смерть облегчить.Орава ткачей, это стадо смутьянов,От голода воя, на помощь зовет —Так вздернуть их оптом под дробь барабановИ этим исправить невольный просчет!

Нас грабят они беспардонно и ловко,И вечно несыты их жадные рты —Так пустим немедленно в дело веревкуИ вырвем казну из когтей нищеты.Сборка машины труднее зачатия,Прибыльней жизни паршивый чулок.Делу торговому и демократииВиселиц ряд расцвести бы помог.

Для усмиренья отродий плебейскихЖдут приказания двадцать полков,Армия сыщиков, рой полицейских,Свора собак и толпа мясников.Иные вельможи в свои преступленьяВтянули бы судей, не зная стыда.Но лорд Ливерпуль[319] отказал в одобренье,И ныне расправу вершат без суда.

Но в час, когда голод о помощи просит,Не всем по нутру выносить произволИ видеть, как ценность чулка превозносятИ кости ломают за сломанный болт.А если расправа пойдет не на шутку,Я мыслей своих не намерен скрывать,Что первыми надо повесить ублюдков,Которым по вкусу петлей врачевать.

Март 1812

Экспромт в ответ другу

Перевод А. Ибрагимова

[320]

Когда со дна души больнойТоска восстанет тенью мглистой,Задернув тусклой пеленойМой светлый взор и лоб мой чистый, —Не омрачайся, друг! ДавноПривычна мыслям их темница,И стае странниц сужденоВ приют свой мрачный возвратиться.

Сентябрь 1813

На посещение принцем-регентом королевского склепа

Перевод С. Маршака

[321]

Клятвопреступники нашли здесь отдых вечный:Безглавый Карл и Генрих бессердечный.В их мрачном склепе меж надгробных плитКороль некоронованный стоит,Кровавый деспот, правящий державой,Властитель бессердечный и безглавый.Подобно Карлу, верен он стране,Подобно Генриху — своей жене.Напрасна смерть! Бессилен суд небес!Двойной тиран в Британии воскрес.Два изверга извергнуты из гроба —И в регенте соединились оба.

Март 1814

Стансы для музыки

(«Как имя твое написать, произнесть?..»)

Перевод А. Ибрагимова

[322]

Как имя твое написать, произнесть?В нем весть о позоре — жестокая весть.Молчу я, но скажет слеза на щекеО горе, живущем в глухом тайнике.

Для страсти казались те дни коротки,Но в них — семена безысходной тоски.В неистовом гневе оковы мы рвем,Но только расстанемся — снова вдвоем.

Да будет твоею вся радость; вина —Моею!.. Прости же меня… Ты однаДушою, младенчески чистой, владей;Ее не сломить никому из людей.

Я был — и останусь надменным с толпойЧванливых вельмож, но смиренным с тобой.Когда я вдали от тебя, одинок,На что мне и мир, распростертый у ног?

Один лишь твой вздох — я на казнь обречен.Один только ласковый взгляд — я прощен.Внимая моим порицателям злым,Устами ответишь ты мне, а не им.

4 мая 1814