Вилорд Байдов - Саги о варяге Страница 7

2. Среди викингов

Слоено ищет варяг,Молодой и везучий,Где добыча и враг,И чем больше, тем лучше.

Христианская церковь из гонимых и бедных постепенно _окрепла, и во имя Христа императорским Римом подавлялись народы, но звезда славы римской перестала блистать. Мы его разгромили[70], и на свежих обломках победители сами стали корни пускать, к ним в поместья явились проповедники быстро, чтоб Христу поклоняться стала новая знать.

Знать они убеждали, что помог он кому-то разгромить де кого-то на каком-то мосту[71], нашим герцогам тоже захотелось креститься[72], за короной и властью обращаться к Христу. Племена исчезали, вместо них появились нас вобравшие франки, их восточная часть в немцев преобразилась, что себе приписали наши земли и славу, и имперскую власть[73]. Франков Римская Церковь обратила, подстроив Меровингов сверженье, Карл Великий сумел подчинить ей народы и устроил последним несговорчивым саксам из их крови купель[74].

Я в истории франков, христианскою ставшей, не хотел быть замешан, не молился крестам, а с дружиной мне верной устремился к соседям, и богам нашим старым изменять я не стал… Мы к норманнам добрались, что на севере жили, и вступили в морскую смелых викингов рать, мы моря бороздили, и по кругу земному берегов не упомню, где пришлось нам бывать. Я был Хельги[75] и скальдом, пел о подвигах саги, о любви и удаче для дружины своей и для конунгов[76], если те меня приглашали спеть о трудных походах в память павших друзей.

Все ближайшие земли, что по берегу моря, очень скоро узнали, что мы рядом живём – саксы в страхе дрожали, и в Британии тоже монастырским подворьям мы чинили погром. Англосаксам[77] знаменья в том году появлялись: вдруг драконы на крыльях пронеслись в небесах, дождь кровавый пролился с крыши церкви тогда же, а потом, в самом деле, нас судьба принесла – на ладьях быстроходных с носом мордой драконьей. С топорами, мечами в Линдисфарн-монастырь[78] ворвались – изрубили и монахов, и церковь, и с богатой добычей след наш тут же простыл…

Стало викингам скоро в Скандинавии тесно – кровной мести обычай и суровый закон гнал изгоя на поиск новых мест, где селился и пытался с начала жизнь устраивать он[79]. Так, Наддод[80] обнаружил в море остров, который льды с огнём вперемешку с гор в фиорды кидал – и Исландию стали заселять и оттуда дальше плавать, но редко кто их снова видал.

Рыжий Эйрик[81], подравшись, был отправлен в изгнанье океаном на запад и нашел землю там, чтоб привлечь поселенцев, дал ей имя Зелёной, хоть была, в самом деле, больше родиной льдам. Лейф и Торвальд[82] оттуда дальше по морю плыли и открыли богатый край в конце их пути – стал Лесным он и Винным по молве называться, но пришлось от туземцев им, спасаясь, уйти… А потом эскимосы, от Аляски кочуя, до Гренландии льдами за моржом добрели и числом задавили неуживчивых белых – те едва лишь поспели на свои корабли[83]…

И в Европе норманны оседали надолго, где им власть и добычу миг удачи давал – у французов, ирландцев, англосаксов «гостили», но лишь Рольф государство средь чужих основал[84].

Все открытые земли и Нормандия будут много позже, чем срок мой жить в фиордах истёк – офранцуженный викинг станет Англией править[85], а на двести лет раньше я ушёл на восток. Так случилось, что дома слава нашей дружины и морская удача стали всем на пути, дело всё обострялось, и запахло изгнаньем – мы советы держали, где стоянку найти.

Говорили – к востоку есть лесные равнины, реки есть и озёра, и довольно всего, только местные люди, русы[86], финны, словене, очень сильно не любят отдавать своего. Но торговые люди знали дальше путь «в греки» мимо них и сказали, что у греков есть спрос на бесстрашных и сильных, и обученных бою на воде и на суше. И нас ветер понёс за удачей далёкой, но путь наш был недолог: раз в славянском селенье мы, пристав на ночлег, подружились с вождём их, попросившим защиты, и остались, как позже оказалось, навек…

ГДЕ ПОЛОТА СЛИВАЕТСЯ С ДВИНОЮ

Двина струит раздробленное солнцеС собой на запад, но оно стоит,Легко теченье вод одолевая,И я, и эта, как живая, россыпьНе трогаемся с места, не спешим —Душе покойно, и она летает,За нынешнего времени пределВ одной лишь ей известные места…Я иль она, не всё ль теперь равно,Мы снова на знакомых берегах…

Мне вспомнилось: плыла моя ладья,И брызги вёсел окровлял закат,Мы шли Двиною вверх и ввечеру —Тревожна и таинственна округа —Пристали на ночь, где – я позабыл,Но у души на всё бездонна память,И мне она сказала: это здесь,Где Полота сливается с ДвиноюИ берег крут, стояло поселенье,В котором мы закончили скитанья…

Теперь каштаны здесь, стоит собор,И только камень – тот, которым путьИз моря нашего на юг был мечен,И пусть тот крест на нём – Борисов, пустьОн христианам души исцеляетИ установлен перед их Софией,Мы знаем, чем он был и кем поставлен.На полторы пониже цел источникС водою, врачевавшей наши раныИ души тех, кто уходил в мир предков…

Нам не понять, зачем теперь всё вместе:Живительный источник и собор,И камень, что спасал совсем иначе —Им хочется всё сразу и сейчас,А нам привычней дальние дороги,Чтоб цель была и к ней – нелёгкий путьДлиною в жизнь, а, может быть, и две,А может, как сегодня, – в тыщу лет.Но всё-таки, как хороши каштаны,Как солнце щедро золотит кресты!..

Душа моя! Тебе вместиться трудноВ меня и жить со мной такою жизнью,Но я хочу, чтоб ты была во мне,

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Специальная строфа из восьми разделённых цезурами двустопных полустиший с мужской рифмовкой четвёртого и восьмого из них, остальные же полустишия наращены седьмыми безударными слогами.

2

Гиперборея – название, данное древними греками прародине своих Богов, земле, расположенной «за северным ветром Бореем», легендарному полярному материку вокруг Северного полюса, который предположительно скрылся под водами океана 10–15 тыс. лет назад в результате глобальной космической катастрофы. Туле (Фуле) – другое, по византийским и арабским источникам, наименование этого материка, архипелага или острова. Еще их называли Блаженными Островами (Островами Блаженных), Страной Счастья. Гипербореи – народ, живущий «за северным ветром», как назвали его древние греки.

3

Вселенская гора предков индоевропейских народов Меру располагалась на Северном полюсе. В российских водах по некоторым сведениям действительно находится гора, которая почти достигает ледяного панциря.

4

Пеласги – первые арии на Средиземном море в III–II тысячелетиях до н. э. Это Греция до греков, Палестина до евреев, Магреб до финикийцев, Италия до этрусков, а также и Англия до кельтов. Библейские филистимляне – отождествляются современными учеными с пеласгами. Культура пеласгов была на более высоком уровне развития, чем греков-ахейцев, пришедших в Грецию на рубеже III–II тысячелетий до н. э. и живших там еще долгое время с ними одновременно. Пеласги были наемными воинами у египетских фараонов, принесли в Египет культ солнцебога Ра. Палестина называется так по пеласгам, поселенным там фараонами.

5

Индо-иранцы – первые арии, осевшие в Иране и Индостане.

6

Арии – потомки гипербореев, родоначальники индоевропейских народов. Они были солнцепоклонниками и огнепоклонниками и приносили этот еще гиперборейский культ в осваиваемые ими земли.

7

Потомки ариев – киммерийцы (кимры) были вытеснены из причерноморских степей на запад скифами, тоже потомками ариев. Кимры постепенно заселили запад и северо-запад Европы. Позже из них возникли очень близкие друг к другу кельты, славяне и германцы. В дальнейшем в результате экспансии на восток франков, а затем немцев в нашу прибалтийскую зону и восточнее были вытеснены славянские племена из северной части Центральной Европы. Еще намного раньше готы сами возвратилась из Скандинавии в степную зону Причерноморья. Оставшиеся там на месте киммерийцы смешались со скифами, затем пришли сарматы и анты, тоже потомки ариев. От всех их также ведут родословную многие славянские племена. А много севернее жили те, кто осел по пути движения гипербореев. Мы знаем их как финно-угорскую группу и опять же славян (русов и словен).