Николай Туроверов - Меч в терновом венце Страница 8

«На солнце, в мартовских садах…»

На солнце, в мартовских садах,Еще сырых и обнаженных,Сидят на постланных коврахПринарядившиеся жены.Последний лед в реке идет,И солнце греет плечи жарко;Старшинским женам мед несетЯсырка — пленная татарка.Весь город ждет и жены ждут,Когда с раската грянет пушка,Но в ожиданье там и тутГуляет пенистая кружка.А старики всё у рекиГлядят толпой на половодье —Из-под Азова казакиС добычей приплывут сегодня.Моя река, мой край родной,Моих прабабок эта сказка,И этот ветер голубойСредневекового Черкасска.

«Эти дни не могут повторяться…»

Эти дни не могут повторяться,Юность не вернется никогда.И туманнее и реже снятсяНам чудесные, жестокие года.С каждым годом меньше очевидцевЭтих страшных, легендарных дней.Наше сердце приучилось битьсяИ спокойнее, и глуше, и ровней.Что теперь мы можем и что смеем?Полюбив спокойную страну,Незаметно медленно стареемВ европейском ласковом плену.И растет и ждет ли наша смена,Чтобы вновь в февральскую пургуДети шли в сугробах по коленаУмирать на розовом снегу?И над одинокими на свете,С песнями идущими на смерть,Веял тот же сумасшедший ветерИ темнела сумрачная твердь.

«Жизнь не проста и не легка…»

Жизнь не проста и не легка.За спицею мелькает спица.Уйти б на юг, и в казакаПо-настоящему влюбиться.Довольно ждать, довольно лгать,Играть самой с собою в прятки.Нет, не уйти, а убежатьБез сожалений и оглядкиТуда, где весело живут,Туда, где вольные станицы,И где не вяжут и не ткутСвоих нарядов молодицы;Где все умеют пить и петь,Где муж с женой пируют вместе,Но туго скрученная плетьВисит на самом видном месте.Ах, Дон, Кубань, Тмутаракань!А я в снегах здесь погибаю.Вот Лермонтов воспел Тамань.А я читаю и мечтаю.И никуда не убегу…Твердя стихи о Диком поле.Что знаю я и что могу,Живя с рождения в неволе?И мой недолгий век пройдетВ напрасном ожиданье чуда,Московский снег, московский ледМеня не выпустят отсюда.

1914 ГОД

Казаков казачки проводили,Казаки простились с Тихим Доном.Разве мы, их дети, позабыли,Как гудел набат тревожным звоном?Казаки скакали, тесно стремяПрижимая к стремени соседа.Разве не казалась в это времяНеизбежной близкая победа?О, незабываемое лето!Разве не тюрьмой была станицаДля меня и бедных малолеток,Опоздавших вовремя родиться?

«Мы шли в сухой и пыльной мгле…»

Мы шли в сухой и пыльной мглеПо раскаленной крымской глине,Бахчисарай, как хан в седле,Дремал в глубокой котловине.И в этот день в Чуфут-Кале,Сорвав бессмертники сухие,Я выцарапал на скале:«Двадцатый год. Прощай, Россия».

«Как когда-то над сгубленной Сечью…»

Как когда-то над сгубленной СечьюГоревал в своих песнях Тарас, —Призываю любовь человечью:Кто теперь погорюет о нас?Но в разлуке с тобой не прощаюсь,Мой далекий отеческий дом, —Перед Господом не постесняюсьНазываться донским казаком.

МАЙДАН

Они сойдутся в первый разНа обетованной долине,Когда трубы звенящий гласВ раю повторит крик павлиний,Зовя всех мертвых и живыхНа суд у Божьего Престола,И станут парой часовыхУ врат Егорий и Никола.И сам архангел Михаил,Спустившись в степь, в лесные чащи,Разрубит плен донских могил,Подняв высоко меч горящий.И Ермака увидит БогРазрез очей упрямо смелый,Носки загнутые сапог,Шишак и панцырь заржавелый.В тоске несбывшихся надежд,От страшной казни безобразен,Пройдет с своей ватагой Разин,Не опустив пред Богом вежд.Булавин промелькнет Кондратий;Открыв кровавые рубцы,За ним — заплата на заплате —Пройдут зипунные бойцы,Кто Русь стерег во тьме столетий,Пока не грянула пораИ низко их склонились детиК ботфортам грозного Петра.В походном синем чекмене,Как будто только из похода,Проедет Платов на конеС полками памятного года.За ним, средь кликов боевых,Взметая пыль дороги райской,Проскачут с множеством другихБакланов, Греков, Иловайский —Все те, кто славу казакаСплетя со славою имперской,Донского гнали маштакаВ отваге пламенной и дерзкойТуда, где в грохоте войныМужала юная Россия, —Степей наездники лихие,Отцов достойные сыны.Но вот дыханье страшных летПовеет в светлых рощах раяИ Каледин, в руках сжимая,Пробивший сердце пистолет,Пройдет средь крови и отрепийДонских последних казаков.И скажет Бог: «Я создал степиНе для того, чтоб видеть кровь».«Был тяжкий крест им в жизни дан, —Заступник вымолвит Никола. —Всегда просил казачий станМеня молиться у Престола».«Они сыны моей земли! —Воскликнет пламенный Егорий. —Моих волков они блюлиСреди своих степных приморий».И Бог, в любви изнемогая,Ладонью скроет влагу вежд.И будет ветер гнуть, играя,Тяжелый шелк Его одежд.

«В скитаньях весел будь и волен…»

«В скитаньях весел будь и волен,Терпи и жди грядущих встреч.Тот не со Мной, кто духом болен,Тому не встать, кто хочет лечь.Простор морей, деревьев пущиИ зреющий на ниве злакОткроют бодрым и идущимБлагословляющий Мой знак.В лицо пусть веет ветер встречный —Иди и помни: Я велел».Так говорил Господь, и МлечныйНа темном небе путь белел.

ТОВАРИЩ

Перегорит костер и перетлеет,Земле нужна холодная зола.Уже никто напомнить не посмеетО страшных днях бессмысленного зла.Нет, не мученьями, страданьями и кровью —Утратою горчайшей из утрат —Мы расплатились братскою любовьюС тобой, с тобой, мой незнакомый брат.С тобой, мой враг, под кличкою «товарищ»,Встречались мы, наверное, не раз.Меня Господь спасал среди пожарищ,Да и тебя Господь не там ли спас?Обоих нас блюла рука Господня,Когда, почуяв смертную тоску,Я, весь в крови, ронял свои поводья,А ты, в крови, склонялся на луку.Тогда с тобой мы что-то проглядели,Смотри, чтоб нам опять не проглядеть:Не для того ль мы оба уцелели,Чтоб вместе за Отчизну умереть?

«За легкомысленный язык…»

За легкомысленный язык;За склонность к ветреной забаве,За то, что я уже привыкК незатруднительной отраве,За все, за все, чем грешен я,Ты ниспошли мне наказанье,Но не лишай меня огня,Оставь широкое дыханье,Любви и песен не лишайИ не клади во гроб живого.Ты видишь: льется через крайЕще взволнованное слово.

«Глубокий снег лежал в горах…»

Глубокий снег лежал в горах.Был лунный свет мутнее дыма.Попутчик мой сказал: «АллахХранит в дороге пилигрима».Кто он, откуда? Для меняНе всё ль равно? На горном склонеОн своего поил коня,И вместе пили наши кони.Теперь нас ждет в горах ночлег.И знаю я, дрожа от стужи,Он для меня расчистит снег,Постелет рваный плащ верблюжийИ, вынув свой кремень и трут,Зажжет подобранные сучья.Счастлив Аллах, царящий тут,Слуги ему не надо лучше.

«Я скрылся от дождя, от ночи и от бури…»