Из глубины - Игнатий Александрович Белозерцев Страница 8

Море – романтика голосов:

Скатов, крабов, дельфинов, акул…

Да вой торпед да реакторов гул,

Шумы винтов да визги турбин,

Громы тревог да шорохи льдин…

Море – работа, тяжёлый труд.

Море не любят – морем живут.

Конечно, парус – красиво, брат,

Но море моё – это чёрный квадрат!

В Лице все родные лица

В Лице лица сплошь знакомы.

Гарнизон подводный здесь

К скалам северным прикован

И знаком до боли весь.

Жить давно пора южнее,

Но нигде нас так не ждут,

Бывших мичманов, каплеев

Держит северный уют.

Прочен корпус, но прочнее

Дружба искренних мужчин.

Эта дружба посильнее

Политических причин.

Улыбается прохожий —

Двадцать лет, не как-нибудь,

Носом к носу с ним я прожил.

Он – подводник, в этом суть!

В автономках мы мечтали

О рыбалках, о весне,

В Беларусь к нему летали,

Мчались в Вологду ко мне.

И увижу, знаю точно,

В выходной погожий день

Многих жителей заочных

Городов и деревень.

Это кто усы развесил?

Обнимаю: «Жив, хохол!

Что-то нынче ты не весел.

Обижает слабый пол?»

Есть грузины, молдаване,

Дагестанцы, латыши…

Клясть судьбу свою не станем,

На делёж не поспешим.

Предки наши завещали:

В дружбе сила и успех.

Всем под солнцем места хватит,

Мать-Россия примет всех.

В Лице – все родные лица,

Братство истинных мужчин.

Нам кичиться не годится,

И Союз наш возродится,

Нет для ссор у нас причин.

Борису Орлову

Является мысль о последнем параде?

К чему нам вселенская грусть?

Поэтов морских собери в Ленинграде —

По первому зову явлюсь.

Пройдём по Кронштадту хозяйской походкой,

Заглянем в знакомый кабак,

Где юность помянем стихами и водкой,

Конечно, споём об усталой подлодке,

Про наш негасимый маяк…

А после, разгула стряхнув атмосферу,

Один за другим, чередой

Расскажем о людях, красивых и смелых,

В пилотках и с красной звездой.

Атомная Лица

К 50-летию 1-ой Флотилииатомных подводных лодок Северного флота.

Город воинской славы

Непрославленный есть.

Там столица подплава,

Наша доблесть и честь.

Охраняют Россию

В Заполярье от бед

Крейсеров его сила,

Мегатонны ракет.

Там война грохотала,

Там враги не прошли,

Там в гранитные скалы

Этажи проросли.

Будем вечно гордиться,

Город-воин, тобой —

Нашей Атомной Лицей,

Океанской судьбой!

Спасибо, Владивосток!

Море – за горизонт дорога!

Юности флотской полный глоток

Был здесь и сделан

Из Золотого Рога.

Спасибо, Владивосток!

26.02.2011 г.

У картины

Пусть кто-то скажет: «Краски сгущены»,

По мне так этих красок нет милее!

Непосвящённым, верю, не видны —

Ни корабли, ни листопад в аллее…

За мысом слева скрыт Североморск.

А остров в центре – это остров Сальный,

Его с другим не спутает матрос!

Мечтали мы о нём в походе дальнем.

Начертан в сердце контур синих гор.

Зовёт фарватер Кольского залива.

И манит тундры сказочный узор,

Написанный и страстно, и правдиво!

Честь по-вологодски

Памятиадмирала флота Советского СоюзаН. Г. Кузнецова

Он не рычал, как лев, срывая спесь,

Не щёлкал каблуком в манере готской,

Но будет навсегда понятье честь

Звучать на диалекте вологодском.

Он, может быть, впервые сделал так —

Когда противник бил прямой наводкой,

Чтоб не с рогатиной Иваны шли на танк,

А с самолётом и с подводной лодкой.

В начале битвы грозный русский дух —

Морской пилот – ударил по Берлину,

Чтоб свет в окошке у врага потух,

Чтоб Гитлер ощутил свою кончину.

Ах, если бы не только Кузнецов —

Не с подчинёнными – с врагами был неистов…

Ах, сколько оказалось подлецов!

Как много малодушных карьеристов!

Но есть ещё герои! Слава есть!

Взлелеяны землёй и службой флотской.

И будет навсегда понятье честь

Звучать на диалекте вологодском!

Тогда погиб из всех один

Светлой памяти моряка-подводникаЛеонида Рябинина

Тогда из всех погиб один —

Матрос на вахте у турбин.

Когда в отсек ворвался пар,

Он принял на себя удар.

Без лишних слов он юркнул в трюм,

И прекратился адский шум.

Он паропровод перекрыл

И смерти бал остановил.

Вот эти несколько секунд

Прыжком в бессмертье назовут.

Подлодка бережно всплыла,

Команда парня подняла.

Он был – один сплошной ожог,

Но победил! Но спас! Но смог!

Не пожалел он кожи всей

Для Родины и для друзей.

Матросский подвиг не забыт,

Как символ мужества, звучит —

Матрос Рябинин Леонид!

В сердцах – Рябинин Леонид!

В веках – Рябинин Леонид!

А в Шарье рябина красная

Под родительским окном

В хмурый день и в утро ясное

Всё печалится о нём.

У боевого командира

У боевого командира

Жена, три дочери и кот,

С балконом на залив квартира,

На службу ждет подводный флот.

Полгода не было зарплаты.

На экипаже некомплект.

Семья голодная в заплатах.

Ржавеет ядерный объект.

Не разгадать головоломки,

Гудят натружено мозги.

Россию жадные подонки,

Как шкуру, делят на куски.

Повсюду правят негодяи.

Жирует нечисть у Кремля.

Орла-урода воссоздали,

Но гибнет русская земля.

Гордишься возрожденным храмом,

Столица!? Иль ослепла ты —

Над золотыми куполами

Видны могильные кресты.

Западной Лицей нельзя не гордиться

Западной Лицей нельзя не гордиться —

Город подводников, тундры столица.

И рифмовалось – Россия гордится.

И рифмовалось – на Полюс стремиться.

И рифмовалось – врагу не пробиться.

Твёрдо стоит на полярных границах

Гордая Лица, могучая Лица!

Что же с тобою могло приключиться?

Как же ты вдруг так могла измениться,

Добрая Лица, красавица Лица?

Стала для многих ты вдруг «заграница».

Окна домов зазияли бойницей.

Рушится что-то и что-то дымится.

Мастер-подводник торгует водицей.

Нынче рифмую – замёрзнуть боится.

Нынче рифмую – России не спится.

Нынче рифмуется – что-то случится

С атомной Лицей, с прославленной Лицей.

С чем же сравнить тебя, милая Лица,

Город подводников, город-столица?

Славе твоей суждено ль возродиться?

Флота могила, большая гробница?

Нет, не поверю, сравню тебя с птицей,

С раненой птицей, гордая Лица!

Медвежий там, Чаячий, Витте

Медвежий там, Чаячий, Витте —

Во мраке лежат острова.

Гремиха забыта, забита,

Как дом, где семья умерла.

Теперь от ветров, от морозов,