Ветер шумит в тополях (ЛП) - Сиблейрас Жеральд Страница 2

РЕНЕ: А вы, Густав? Как вам «Шассань-Шампань»?…

ГУСТАВ (после паузы): Все доблести при нем: и рост, и стать, и сила.

Ему неведомы сомненья и испуг

Попробуй одолеть — не тут-то было!

Но, главное, Шассань — наш друг!

Следует небольшая пауза — свидетельство потрясения Рене и Фернана

РЕНЕ: Потрясающе, то, что надо, браво!

ГУСТАВ: Талант не скроешь…

РЕНЕ: Я перепишу себе.

Записывает стихи на газете

ФЕРНАН: Сестра Мадлен будет в восторге.

ГУСТАВ: Тем хуже для нее.

РЕНЕ: Кстати, Фернан, сестра Мадлен, как обычно, передала мне вашу почту. Что мне с ней делать?

ФЕРНАН: Вы прекрасно знаете, что я писем не читаю.

РЕНЕ: Я-то знаю, но она все же упорно передает мне для вас почту, в надежде, что вы измените свое решение.

ФЕРНАН: Поступайте, как обычно: отдайте письма Густаву, поскольку он никогда их не получает.

Скрепя сердце, Рене передает письма Густаву

РЕНЕ: Никак не могу понять, как это вы позволяете Густаву читать свои письма.

ГУСТАВ: (берет почту) Спасибо.

ФЕРНАН: А что такого?

РЕНЕ: Не слишком вежливо по отношению к тем, кто взял на себя труд вам написать.

ФЕРНАН: Да это всё сестра, достала меня. Уже лет десять, как пишет одно и то же. Пусть Густав пользуется.

Читая письмо, Густав засмеялся. Рене пытается заглянуть в письмо из-за его спины, но Густав ему препятствует и смотрит на Рене укоризненно.

РЕНЕ: А между тем получать письма приятно. Вчера, например, я узнал, что одна из моих двоюродных сестренок выходит замуж в следующем месяце.

ФЕРНАН: Потрясающе.

ГУСТАВ: Стало быть, у вас имеются двоюродные сестренки?

РЕНЕ: Да.

ГУСТАВ: Странно!

РЕНЕ: Отчего же?

ГУСТАВ: Не знаю. Но мне трудно представить вас с кем-нибудь молодым или с ребенком.

РЕНЕ: Почему же?

ГУСТАВ: Вроде бы и причин никаких нет! Но вижу вас скорее со старенькими кузинами или старенькими тетушками.

Густав возвращается к чтению письма

РЕНЕ: У меня есть и старенькая тетушка.

Густав игнорирует Рене

ГУСТАВ: (Фернану) Ну и зануда, этот ваш кузен Пьер…И не подумаю утаить от него, что я по этому поводу думаю.

РЕНЕ: Вы собираетесь ему ответить?

ГУСТАВ: Этого требует элементарная вежливость.

РЕНЕ: Но те, кто пишет Фернану, его семья, они что, ни о чем не подозревают?

ГУСТАВ: Вначале они пребывали в некотором замешательстве, поскольку я путал всех членов семейства. Кроме того, я подписываюсь своим именем — Густав, что наводит их на мысль о серьезном умственном расстройстве…Кстати, тут они не так уж далеки от истины.

РЕНЕ: Я не знал, что вы им отвечаете.

Какое-то время Фернан сидит с закрытыми глазами. Потом рука его безвольно падает. У него — обморок

РЕНЕ: Фернан опять отключился.

ГУСТАВ: В который раз!

РЕНЕ: Это всё проказы осколка. Фернан…Фернан…

ГУСТАВ: Он постоянно падает в обморок, это странно.

РЕНЕ: Слава богу, он приходит в себя…Помогите мне, Густав. Надо его приподнять.

ФЕРНАН: (еще в беспамятстве) Мы зайдем с тыла, мой капитан…Зайдем с тыла…

ГУСТАВ: Что он говорит?

РЕНЕ: «Мы зайдем с тыла, мой капитан»…Он часто так говорит, приходя в сознание. Вам лучше, Фернан?

ФЕРНАН:…Благодарю, уже лучше. Прошу прощения, со мной случился обморок…Это происходит как будто всё чаще и чаще, вам не кажется?

Густав и Рене в некотором замешательстве

РЕНЕ:…Нет…

ГУСТАВ: Я не заметил…

РЕНЕ: Кстати, известно вам, что другую террасу, ту, которая выходит в парк, скоро закроют на ремонт?

ФЕРНАН: Нет.

РЕНЕ: Будут перекладывать всю плитку. Давно пора, кстати: она вся покрылась плесенью и скользит, можно навернуться.

ГУСТАВ: Мне, надо сказать, совершенно безразлично, я туда никогда не хожу: слишком много народу.

РЕНЕ: Вот именно. Потому-то я и боюсь, как бы обитатели богадельни не переместились на эту террасу.

ГУСТАВ: На какую?

РЕНЕ: На эту.

ФЕРНАН: На нашу?

РЕНЕ: Да, словом…на эту террасу.

ГУСТАВ: То, что вы говорите, тревожит.

ФЕРНАН: Вы хотите сказать, что на нашу террасу начнется нашествие?

РЕНЕ: Автоматически. Большую террасу напротив закрывают — и публика перемещается сюда, на маленькую… На какое-то время, во всяком случае.

Густав и Фернан взволнованы.

ГУСТАВ: И вы сообщаете нам об этом только теперь? Безответственно с вашей стороны!

ФЕРНАН: Эта терраса — наша. Частное владение!

РЕНЕ: (он не уверен) С точки зрения закона…

ГУСТАВ: А я вам говорю, что, если ничего не предпринимать, все военные ветераны явятся на наши стулья и станут здесь потягивать свое мерзостное горячее молоко.

ФЕРНАН: Надо защищаться! Что мы можем сделать?

РЕНЕ: Проволочные заграждения, мешки с песком, траншеи. Как когда-то…

Густав и Фернан подробно изучают местность. Густав глядит вдаль через широкий выход с террасы.

ГУСТАВ: Я их вижу…Это старичьё уже бредет в нашу сторону.

ФЕРНАН: (обращаясь к Рене) Вы знаете, когда начнутся работы?

РЕНЕ: Думаю, до конца лета.

ФЕРНАН:…Имеется два выхода.

ГУСТАВ: Один надо уничтожить, а другой укрепить…

ФЕРНАН: Три ряда колючей проволоки. Стенка из мешков с песком. Две пушки, чтобы вести перекрестный огонь и держать весь парк под прицелом. Если кому-то вздумается высунуть нос из дома, он — покойник.

ГУСТАВ: Слишком глухая оборона! Оптимально было бы поставить одну пушку 75 калибра, но на высоте.

РЕНЕ: Мы втроем при достаточном количестве боеприпасов и ручных гранат могли бы держать позицию до конца сентября… А, может, и до середины октября.

ФЕРНАН: Вполне достаточно, чтобы они отложили работы до будущего лета.

ГУСТАВ: Вся эта история с ремонтом — просто катастрофа.

РЕНЕ: Не следует преувеличивать.

ГУСТАВ: Нашу террасу надо еще заслужить. Не все заслуживают такого вида. Взгляните, какой пейзаж! Чудесно!

РЕНЕ: С деревьями вдалеке?

ФЕРНАН: С деревьями! Это тополя, Рене!

ГУСТАВ: Видны тополя?

РЕНЕ: Да, да…

ГУСТАВ: Они качаются!

РЕНЕ: О, да…они шевелятся.

Густав и Фернан пристально смотрят на горизонт. Рене снова садится.

ГУСТАВ: Там в тополях, ветер шумит постоянно, а здесь нет ни дуновения. Вот уже шесть месяцев, как я здесь, и верхушка тополя непрерывно качается от ветра. Будто механизм вечного движения.

ФЕРНАН: Взгляните, как это красиво.

РЕНЕ: (бросает быстрый взгляд) Ммм…для меня они, пожалуй, слишком далеко.

ФЕРНАН: Мы говорим о шеренге тополей, там, вдалеке, которые колышутся от ветра…

ГУСТАВ:… А здесь — ни дуновения.

РЕНЕ: У меня от этого мелькания морская болезнь начинается.

ГУСТАВ: Они такие неторопливые…и гибкие, эти тополя. Отличные партнеры для ветра.

ФЕРНАН: Не то, что мы.

ГУСТАВ: (Рене) А вам тополя не слишком-то нравятся, правда?

РЕНЕ: Да нет, уверяю вас, очень нравятся: красиво, величественно…Кстати, ужин сегодня вечером — в 19 часов.

ФЕРНАН: Сегодня вечером?

РЕНЕ: Шассань.

ГУСТАВ: «В честь храброго Шассаня…»

ФЕРНАН: Ах, да, день рождения.