Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза Страница 10

кушаках, расшитых золотом, с оружием в богатой оправе. «А Степан Тимофеевич – и говорить нечего: прямой, батюшка, такой ласковый да добрый, о чем ни попросишь, нет у него отказу…» Встречная толпа падала на колени, когда он ходил по улицам, мотал горстями денежки. На судах у атамана, сказывали, все веревки и канаты шелковые, паруса затканы золотом – велико искушение! За ним следом бегали, глядели, как он, «батюшка», гулял или «тешился». Однажды Стенька катался по Волге, и возле него сидела персиянка, ханская дочь, в своем богатом одеянии, осыпанном жемчугом, унизанном камнями. Вдруг хмельной Стенька поднялся с места и, держа красавицу за руку, повернулся к реке: «Ах ты, Волга-матушка, река великая!

Много ты дала нам злата и серебра, и всякого добра, наделила честью и славой, а я, тебя еще ничем не наградил.

На-ж тебе, возьми!», – да с этими словами швырк красавицу в воду. Вот каков был атаман! Кое-как удалось, наконец, воеводам выпроводить Стеньку из Астрахани.

Напроказив еще в Царицыне, он перебрался на Дон и недалеко от Кагальницкой станицы окопался городком. Тут явился к нему из Черкасска его младший брат Фрол-ка, приехала жена. Казаков же он распустил на сроки, за крепкими поруками. На Дону исстари велся такой обычай, что домовитые казаки ссужали бедняков оружием и платьем, за что брали в свою пользу половину добычи. А добыча на этот раз богатая, далеко разошлись вести об удачах батюшки Степана Тимофеевича, и множество народа повалило к нему в Земляной городок. Всех принимал атаман, всех ссужал деньгами, оружием, еще более того сулил впереди. К концу года у него считалось уже без малого 3 тысячи на все готового сброда. В Черкасске войсковое начальство не знало, что ему делать: принять ли Стеньку, как гостя, или промышлять над ним, как над вором? Как бы в ответ, Стенька сам явился в Черкасск, в ту самую пору, когда казаки выряжали царского гонца Герасима Евдокимова. Стенька приказал позвать его в круг. «От кого я поехал: от великого Государя или от бояр?» – спросил он у Герасима. – «Послан я от великого Государя, с милостивою грамотою». – «Врешь, – закричал на него Стенька, – приехал ты не с грамотой, приехал к нам лазутчиком!» Избил его до полусмерти и велел бросить в Дон. Тогда выступил войсковой атаман Корнило Яковлев: «Непригоже ты там учинил, Степан Тимофеевич!» – «И ты того же захотел? – спросил Стенька. – Владей своими казаками, а я владею своими». Яковлев, видя, что не пришло его время, промолчал.

Помутив казачество, Стенька покинул Черкасск и стал теперь собираться на государевы города. Тут пристал к нему еще Васька Ус, удалая голова, вор-богатырь, известный своими злодействами по Тульской и Воронежской окраинам. В ту пору Стенька уже насчитывал до 7 тысяч головорезов. «Воровским» способом, т. е. при помощи изменников, они овладели Царицыным; царский воевода Тургенев пытался защищаться, но казаки взяли приступом башню, где он засел, прокололи его копьем и кинули в воду. Уже Стенька помышлял идти дальше, дерзал овладеть даже Москвой, извести всех бояр и пожечь бумаги, как узнает, что против него высланы сверху и снизу отряды стрельцов.

Сначала Стенька бросился вверх. Тысяча московских стрельцов, под начальством Лопатина, спокойно стояли на Денежном острове, в 7 верстах от Царицына. Казаки напали на них с двух сторон, но стрельцы дружно взялись за посла и, в надежде на выручку, стали пробираться к Царицыну, не зная того, что Царицын в руках вора. Отсюда их встретили ядрами. Потерявши более половины, стрельцы должны были сдаться; их посадили гребцами на воровские струги. Когда они стали кручиниться, что изменили своему государю, атаман сказал: «Вы бьетесь за изменников, а не за великого Государя». Чудны им показались эти слова. Между тем, снизу шли 2600 астраханских стрельцов да 500 вольных людей с воеводой князем Львовым. Атаман поплыл им навстречу. Как только он появился на виду, все служивые закричали: «Здравствуй, наш батюшка, Степан Тимофеевич!» – «Здравствуйте, братья. Вы мне братья и детки; и будете вы так же богаты, как я, если останетесь мне верны и храбры». Стрелецкие головы, сотники, дворяне – всех до одного перебили; злодеи пощадили лишь князя Львова, да еще спасся каким-то чудом стрелец. Он-то и принес астраханскому воеводе страшную весть. Теперь беда грозила самой Астрахани.

Уже давно в городе ходили подобные слухи: люди слышали из запертых церквей какой-то неведомый шум, слышали, как сами собой перезванивали колокола, как колыхалась земля. Среди народа замечалось шатание умом, стрельцы дерзали громко роптать. Воеводе трудно было с ними ладить, они ему не подчинялись, у стрельцов – свое начальство, стрелецкие головы. Однако князь Прозоровский не унывал. Астрахань того времени окружала кирпичная стена в 4 сажени вышины, с широкими и высокими зубцами наверху. По пряслам стены, а также по углам, стояли двухъярусные башни с колоколами. Вооружение состояло из 460 пушек. Деятельный воевода сам обошел все стены, осмотрел пушки, развел по бойницам и стрельницам стрельцов, расставил при пушках пушкарей, при пищалях – пищальников; ворота приказал завалить кирпичом. Все посадские, по обычаю того времени, также должны встать на защиту города: кто с топором или бердышом, кто с самопалом или ручною пищалью, другие – с копьями, с камнями. По этому случаю близ окон заранее насыпали кучи камней и припас кипятка. Наконец, все защитники поделены на десятки и сотни, каждому указано его место и назначены осадные головы. В ночь на 13 июня караульные стрельцы увидели, как над всей Астраханью отверзлось небо и как оттуда посыпались точно печные искры. Стрельцы побежали в собор рассказать о видении митрополиту Иосифу. «Сие предвещает, что излился с небес фиал гнева Божия!» – сказал пастырь и горько заплакал. Уроженец Астрахани, он с детских лет знал казачьи обычаи, испытал на себе неистовства буйной вольницы и теперь скорбел о судьбе родного города.

Через неделю после видения, воровские казаки появились в виду Астрахани, на урочище Жареные бугры, а в народе в тот же день стали показываться переметчики и зажигатели. Для острастки воевода приказал одного из них кинуть в тюрьму, остальным отсечь головы, мало полагаясь на острастку, он собрал на митрополичий двор всех пятидесятников и старых лучших людей. Здесь митрополит их увещал: «Поборитесь за дом Пресвятые Богородицы и за великого Государя, Его Царское Величество. Послужите ему верой и правдой, сражайтесь с изменниками мужественно; зато получите милость от великого Государя здесь, в земном житии, а скончавшихся во брани ожидают вечные блага вместе с христианскими мучениками». «Рады служить великому Государю верою и