Сергей Самаров - Прыжок через пропасть Страница 19

Карл загадочно улыбнулся.

— Я рад, что ты в этом так уверен.

— А в чем дело, Ваше Величество?

— Нет-нет, просто ты доставил моему сердцу несколько приятных минут. А, может быть, и нечто большее… Давай смотреть за стрельцами. А то мы пришли сюда ради этого, а сами отвлеклись. Кто из них еще выбыл?

— Осталось четверо, Ваше Величество. Три вагра и бод-рич, который, должно быть, невероятно счастлив от вашего внимания. Он постоянно косится в нашу сторону. Как бы не спутал нас с мишенью.

— Нет. У него незлое лицо. И стрелок он отменный. Я буду рад, если он окажется победителем, пусть даже он и не говорит по-франкски.

Король разговаривал с Алкуином, а сам то и дело бросал косые взгляды в сторону ресе.

Вот граф Оливье подошел к Бравлину, поздоровался за руку и похлопал по холке гнедого коня князя. Разговаривают. Долго разговаривают. Оба оборачиваются в сторону рыцаря, назвавшегося Ратибором. Ясно, что говорят о нем. Что-то спрашивает у них сарацин. Тоже смотрит в сторону Ратибора. Вот подъехал к ресе Аббио. Сам весь в черном и на вороном коне, под стать Салаху ад-Харуму. И знаменитый хвост выходит из вершины шлема и падает эделингу на левое плечо. Аббио спрашивает про стрелков и показывает в сторону короля. Досадливо махнул рукой. Должно быть, ему сказали, что все саксы уже выбыли из борьбы за приз. Приехали Кнесслер и барон Борк. Рыцарей больше интересует состязание стрелков, чем незнакомый рыцарь. Оливье решается и подходит прямо к тому, кого назвали Ратибором. Рыцарь больше кивает, а говорит сам граф. Граф возвращается. Так же неторопливо, вдоль барьера, словно и не понимает, что король сгорает от нетерпения.

А у стрелков тем временем настали самые горячие времена. Мишень передвинули еще на пять шагов. Дожидаясь Оливье, король вышел на боевой рубеж, попытался рассмотреть мишень с места стрельбы. И очень удивился, что по такой цели вообще можно стрелять. Маленькая красная точка вдали. И даже, показалось королю, мерцает. Нет. Попасть в нее — это невообразимо.

Претендентов на приз осталось двое — сухощавый вагр неопределенного возраста с очень мощными, как и говорил Алкуин, и жилистыми руками и бодрич. Теперь уже, убедившись в их мастерстве, герольд при мишенях не прятался в укрытие, а стоял только в трех шагах, давая отмашку жезлом при удачных выстрелах. Уступать не хотел никто. Теперь стреляли сосредоточенно, выверяя каждое движение руки и дуновение ветра. И каждая стрела попадала в цель.

— Алкуин, что у них за дощечки на левой руке? — спросил король.

— Это, Ваше Величество, костяной защитный щиток. Без такого щитка стрельцы рискуют остаться однорукими — слишком сильно бьет тетива.

— А почему наши не носят таких дощечек?

— Носят, Ваше Величество. Только не все, а особые неженки. Остальные обходятся толстой войлочной рукавицей.

— Значит, ты славян относишь к неженкам?

— Не в этом дело, Ваше Величество. Наш лук не может так сильно бить тетивой. Для этого он должен быть вполовину сильнее, чем сейчас.

— Одно утешение — в королевстве не будет одноруких… — сердито сказал Карл.

Подошел Оливье.

— Что? — коротко спросил король.

— Я хотел бы, чтобы это было так, Ваше Величество. Но я в сомнении.

— Чем твое сомнение вызвано?

— Ратибор не снимает шлем с полумаской, а сразу от нее начинается бармица. Никто не видел его лица. Разговаривает он с сильным акцентом, словно очень плохо знает франкский язык. Из-за этого невозможно разобрать голос. Я спросил Ратибора…

— Это не Ратибор.

— Что, Ваше Величество?

— Это не Ратибор. Я вчера получил письмо из Тоскании от тамошнего соглядатая. Князь Ратибор представляет своего кагана на переговорах с герцогом Тосканским Дезиреем.

— Тогда кто же этот рыцарь?

— Я хотел у тебя спросить…

— Я в растерянности, Ваше Величество. Отдаленное сходство с Хроутландом есть, это несомненно, но я не решусь утверждать… Кроме того, семь лет может так много изменить в облике любого человека. И даже в голосе.

— Ладно. Посмотрим. Хроутланда лучше всего видно в бою. Завтра будет меле…

— Этот рыцарь будет в нем участвовать, Ваше Величество, на стороне саксов под командованием герцога Трафальбрасса.

— Вот и посмотрим…

— Ваше Величество, — обратился к королю герольд. — Эти два стрельца уже израсходовали почти все стрелы, и ни один из них не промахивается. Мишень отнесена на предельное расстояние. Дальше нельзя. Мы не можем определить победителя.

— И что? — спросил Карл.

— Я предлагаю разделить приз между ними и объявить победителями обоих.

— Делиться, ну уж — нет! — воскликнул бодрич, которому уже было известно предложение герольда. — Победитель должен быть один!

Алкуин перевел это восклицание королю.

В это время зашумели и бешено захохотали берфруа. Карл вместе со всеми обернулся.

— Боже мой… — ужаснулся Алкуин. — Это же брат Феофан.

— Очевидно, до него только сейчас дошли удары дубинок, — сказал король. — Иначе отчего бы он так сильно шатался. Посмотрите, у вашего брата Феофана даже ноги не сгибаются.

Брат Феофан шествовал животом вперед, одна пола сутаны так и осталась заправленной за веревку, как была утром, во время поединков на дубинках. Одну сандалию монах где-то потерял, и сейчас правая нога была босая. Он появился прямо из-за мишени и шел к группе стрельцов, даже не видя, что среди них находится король. Все молча ждали продолжения. Даже турнирные стражники не решились вытолкать монаха хотя бы в ресе.

Брат Феофан под хохот и улюлюканье берфруа уже преодолел с великим трудом треть дистанции, когда стрелец-бодрич вдруг выступил на боевой рубеж.

— А вот так кто-нибудь из вас сможет! — воскликнул он, покопался в своем туле и достал новую стрелу, выбрав ее по непонятному другим принципу.

Алкуин опять перевел слова бодрича Карлу.

— Что он хочет делать? — поинтересовался король.

— Я думаю, он застрелит брата Феофана.

— Я его тогда на тетиве повешу!

Бодрич натянул лук, но целился он, как все видели, вовсе не в монаха, закрывающего собой мишень, а куда-то чуть ли не в берфруа.

— Что он делает? — опять воскликнул Карл. Он увидел, как заметались люди на скамьях, не зная, кого из них стрелец выбрал. — Он сошел с ума. Остановите его!

Герольд бросился к Барабашу, но было уже поздно. Стрела сорвалась с тетивы. Все берфруа молчали.

— Он попал… — тихо сказал Алкуин. — Посмотрите на герольда при мишени: бодрич попал в цель! Его стрела летела по дуге…

Только сейчас все увидели, что герольд дает отмашку подтверждающую, что стрела в самом деле угодила в цель.

— Сможешь так выстрелить? — возбужденно спросил Барабаш у недавнего соперника.