Длинный - AlexOTimm Страница 2

Почему-то при объявленных ста восьмидесяти местах, по конкурсу было принято около трехсот человек. Впрочем, все разъяснилось еще в первые месяцы. Еще до начала учебы, по тем или иным причинам было отчислено около пятидесяти, а к концу первого курса и того больше народу и в итоге второй курс начался с того, что в дивизионе осталось коло ста пятидесяти человек. При этом отчисляли по малейшей провинности, не взирая ни на что. Это для поступления приветствовались «волосатые конечности», а вот на учебу они практически никак не влияли. Более того, за любое твое нарушение, откат приходился и по твоим родственникам. И Семену однажды пришлось выслушать получасовую лекцию о том, что можно и что нельзя делать в училище. Только из-за того, что однажды он подрался из-за чего и был строго наказан. Оказалось, что все подобные происшествия тут же становятся известны дядюшке. Все же с одной стороны однокашник родственника в начальниках училища, и неплохо, а с другой…

На третьем году обучения Семена подставили. Грубо, но действенно. Как сказал после родственник, Семен виноват сам, хотя избежать этого вряд ли бы удалось.

Был обычный день, в преддверии какого-то съезда. Училище, в котором находился Семен располагалось в тогдашней столице Казахстана городе Алма-Ата. А так как училище хоть и было Пожарным, но относилось к МВД поэтому в любые подобные съезды или другие мероприятия тут же задействовалось по охране общественного порядка. Но курсанты не обижались. С увольнениями в те годы было довольно скромно, а тут считай внеплановое увольнение, разве что сразу на троих и с предписанным маршрутом. Поэтому, чаще прогулявшись по нему, выбирался какой-либо кинотеатр и на час полтора курсанты скрывались в нем. Ну во всяком случае те, у кого не было к кому пойти в городе. В тот день произошло точно так же. Прошвырнувшись по маршруту, группа разделилась на две часть, двое из нее отправились смотреть, какую-то итальянскую комедию, а Семён смылся к подруге, живущей неподалеку. Патруль должен был завершиться в девять вечера, поэтому после кино сослуживцы собирались в кафе, или куда-то еще, а после он должен был встретится с ними, и все организованно вернутся в расположение.

На место встречи Семен прибыл за полчаса до назначенного времени. Вот только никого из группы там не было не в назначенное время, ни гораздо позже. В итоге Поняв, что ждать дальше нет смысла Семен поехал в училище. Прямо на проходной столкнулся с дежурным по училищу, который посмеялся над Семиным ожиданием и произнеся: — «Поговорим утром». Смылся в неизвестном направлении. А Семен ушел в казарму, где дежурный по дивизиону, тут же объявил его самоходчиком. Позже встретившись с лейтенантом, который был в день происшествия дежурным по училищу, понял, самой большой промашкой было то, что он не дождался его возвращения. Если бы он просидел на КПП около получаса и дождался, когда тот вернется, все бы обошлось. Разумеется, пришлось бы отработать свой «самоход» на изготовлении какого ни будь стенда или наглядного пособия, но это было бы ничего не значащей мелочью, по сравнению с тем, что произошло на следующее утро.

А на следующее утро весь дивизион гудел, обсуждая самовольную отлучку Семена. При этом Кулдашев и Юлдашев — те курсанты с кем он находился в патруле, в один голос пели о том, что Семен сам сорвался с маршрута несмотря на все уговоры остальных. А им пришлось все оставшееся время быть на маршруте вдвоем, и даже разнимать драку, случившуюся там. Драки разумеется никакой не было, как позже узнал Семен, но «залет» состоялся. И уже через какую-то неделю, Семен стоял навытяжку перед родственником выслушивая долгую нотацию. При этом, хоть последняя и имела место, но была какой-то вялой и почти безразличной. То есть дядюшка конечно попенял его за то, что произошло, рассказал, какой он идиот и о том, что ни будь этого залета, уже через несколько месяцев он смог бы продолжить службу в ГДР, где требовался профессиональный пожарный, и куда дядюшка готовил для него направление. Но теперь об этом стоит забыть, как, впрочем, и о блестящей карьере, которая ему предлагалась. Но пока еще не все потеряно, годик посидишь дома, Анька (так он называл мою маму, свою сестру), сделает тебе отсрочку от армии, а там восстановишься и все будет нормально. Но все это произносилось с таким безразличием, что Семен понял, на нем поставили крест. То есть из-за мамы разумеется кое-какая помощь все же будет, но блестящей карьеры уже не ожидается. А раз так, то зачем тянуть кота за яйца, то есть хвост и пытаться выгадать то, чего тебе уже не дадут. И потому, придя домой сказал, что разочаровался в выбранной профессии и несмотря на укоры, уговоры, и слезы отправился в армию.

Повестка на медкомиссию пришла в апреле, после прохождения всех врачей выдали предписание с пометкой «В артиллерию для школ» с указанной датой прибытия в областной военкомат на пятое мая. Что конкретно это обозначало Семен примерно предполагал, что это значит и его это не вдохновляло. К тому же весна, девчонки и обретенная после почти трех лет пребывания в казарме давала на подсознание, и Семен решил продлить свои каникулы еще дней на десять, добавив к дате единичку. Теперь выходило, что его ждут не пятого, а пятнадцатого мая. Правда ближе к этому дню он слегка пожалел о том, что не добавил двойку, тогда бы каникулы продлились еще на декаду, но делать было нечего и он пошел сдаваться.

К его удивлению, никаких претензий не произошло. Его зачислили в какую-то команду, в тот же день посадили на поезд и отправили, куда-то далеко.

Запомнился один случай произошедший на вокзале перед отправкой. Майор сопровождающий их команду спросил, все ли являются комсомольцами, и когда оказалось, что трое в ВЛКСМ не состоят, тут же развил кипучую деятельность и буквально через полчаса, без каких-либо заявлений, изучения уставов ВЛКСМ, собеседований и прочего, через что в свое время прошел Семен, им вручили комсомольские билеты.

— В нашей части, служат только комсомольцы. — с некоторым апломбом произнес он, и

Семен, наверное, впервые понял, как низко пала организация молодежи, если в нее принимают только ради общих показателей несмотря