Роберт Святополк-Мирский - Порубежная война Страница 20

Правда, в отличие от женщин простых кругов, это немудреное занятие превращалось в палатах великой княгини Елены в то, что спустя много лет назовут салоном или собранием кружка интеллектуалов, где неторопливая ручная работа совмещалась с неторопливыми беседами на всевозможные темы, преимущественно касающиеся вопросов главных и вечных: сути и смысла человеческой жизни, таинства Господня и всего, что связывает человека с Высшими Небесными силами.

Обычно в этих беседах непременно принимал участие супруг двадцатидвухлетней княгини — двадцативосьмилетний наследник московского престола Иван Иванович, с детства любивший книгу и беседы больше, нежели оружие; завсегдатаями были также сочинитель, переводчик, интеллектуалист, объездивший полмира, главный посольский дьяк Великого князя, Федор Васильевич Курицын (эта его должность соответствовала в то время той, которая стала впоследствии именоваться министром иностранных дел) и другой, не менее выдающийся человек своего времени, тоже посольский дьяк (заместитель министра иностранных дел) и младший брат Федора Васильевича — Иван Волк Курицын. Осталось навсегда неизвестным, почему кличка «Волк» прилипла к имени Ивана — быть может, хотел он так отличиться от своего более знаменитого и успешного старшего брата — а, может, это было какое-нибудь стершееся сейчас из памяти истории обыкновенное детское прозвище. Но не в прозвище дело — Иван Волк тоже умел хорошо держать перо в руках и писать, подобно брату, не только посольские документы, но и весьма интересные литературные произведения.

В таких беседах обычно участвовали еще приближенные княгини Елены, к которым относились ее первая фрейлина и лучшая подруга, приехавшая с ней из Валахии, Марья Любич, подающий большие надежды молодой придворный толмач-переводчик Неждан Кураев, а также несколько девок из московских девиц высокородного происхождения, которые помогали Елене в ее вышивке.

Буквально несколько недель назад Елена задумала вышить большую пелену-покрывало[4] и, сознавая, что работа эта потребует очень много времени и усилий, изначально рассчитывала на несколько лет ежедневного и кропотливого труда, который можно было, впрочем, скрасить приятными и услаждающими ум беседами.

Вот и в тот теплый июньский вечер Елена с иглой в руках сидела за большим растянутым на раме холстом, по которому шло вышивание; две девушки помогали ей, а вокруг удобно расположилось не только постоянное вышеупомянутое общество — сегодня здесь были и новые гости, что слегка сковывало беседу, учитывая, кем были эти новички.

Дело в том, что раньше, еще весной, несколько раз в традиционных вечерних беседах приняла участие княжна Олена, которая, несмотря на свой весьма юный возраст, выказывала большую любознательность, и стремление к знаниям, так что Иван и Елена стали поощрять девочку к занятиям и беседам. И вот недавно княжна вдруг намекнула, что ее старшая на год сестра, великая княжна Феодосия и сама матушка Великая княгиня Софья заинтересовались этими беседами и хотели бы их посетить.

Посоветовавшись в своем узком кругу, главные устроители — Елена, Иван, да братья Курицыны решили, что отказ в этой ситуации означал бы обиду, ссору и разрыв отношений, и постановили пригласить Софью с обеими старшими дочерьми, заранее условившись о нейтральной и невинной теме обсуждения, дабы, не дать никакого повода Софье — женщине весьма образованной и умной (это знали все) — для малейших подозрений, как с точки зрения нравственности обсуждаемых тем, так и в смысле их полного соответствия православному духу, потому что, беседуя свободно наедине, они часто бывали куда более смелыми, подвергая порой сомнению и обсуждениям даже основополагающие идеи христианства вообще и православия в частности.

Поначалу разговор не клеился и все вели себя слегка напряженно, но вскоре общую обстановку разрядил любимый шут Великой княгини Савва, которого она тоже привела с собой.

Савва столь уморительно перевоплотился в каждого, изобразив скуку, уныние и скованность на лицах и в поведении присутствующих, что девушки прыснули и захихикали, мужчины сначала сдержанно смеялись, а затем начали открыто хохотать и, таким образом, благодаря усилиям Саввы, лед стеснения был сломан.

Беседа постепенно начинала входить в спокойное, размеренное и естественное русло, а Савва, с чувством удовлетворения от хорошо выполненного дела, увидев свою дальнейшую ненужность, забрался в уголок и там, на груде клубков ниток, доставленных недавно для работы над пеленой, свернувшись калачиком, уснул, как это было в его обычае…

— Незримая судьба, или как говорят в иных странах — фатум — это то, что всегда занимает ум человека, — говорил Федор Курицын, расхаживая по комнате и поглаживая бороду, — но, действительно ли судьба правит нами? Что же тогда такое Господь Всевышний? Кто предопределяет жизнь и смерть каждого из нас — сам Господь или некий таинственный рок, который ему не подчинен?

— Ну, дорогой братец, тут ты что-то загнул! — возразил Иван Волк. — Господу все подчинено, стало быть — судьба тоже.

— Я вспомнил сейчас о судьбе князя русов Олафа, коего наша летопись именует Олегом. На меня в детстве, произвел огромное впечатление рассказ о его судьбе, который я прочел в одной древней летописи. — сказал задумчиво Иван Иванович.

— Ты имеешь в виду предание о предсказании волхвами его смерти посредством коня? — спросила Елена, не отрываясь от шитья.

— Да, именно это, ведь вы только подумайте: они объявили ему, что жребий показал, будто князю суждено принять смерть от своего любимого коня. Тогда князь решил, как бы перехитрить судьбу, и тут же передал этого коня слугам, велев хорошенько за ним ухаживать, а сам сказал, что он больше близко к нему не подойдет. И что же? Оказалось, что Олег совершил еще много славных походов, покорил Царьград, состарился и уже глубоким старцем вдруг вспомнил о предсказании.

— Да-да-да… — покивал головой Федор Курицын, — это замечательная история!

— Значит, волхвы ошиблись? — тоненьким голоском спросила княжна Олена и тут же покраснела, устыдившись своей смелости.

— Увы, дорогая сестра, — продолжал Иван Иванович, — самое интересное в этой истории происходит в конце. Князь Олег вспомнил вдруг на старости лет о своем коне и спросил у слуг, какова его судьба, на что те ответили, что конь уже много лет тому назад издох. Олег очень огорчился, подумав о том, как много раз этот конь помогал ему в битвах и даже спасал жизнь, а он так бессмысленно отказался от своего лучшего друга, потому что в те времена, — Иван Иванович тонко усмехнулся, — мужчины еще не были так привязаны к женщинам как нынче — меч и конь — были первой и главной их любовью. Одним словом, Олег так огорчился, что даже заплакал, спросил у слуг, куда они дели труп его славного коня, и они сказали ему. Он отправился туда и нашел давно побелевшие от снегов и дождей косточки своего любимца, сел возле них и стал со слезами раскаиваться в том, что предал своего дорогого друга, который мог еще послужить ему очень долго. Вот тут-то предсказание волхвов и свершилось: из черепа коня выползла ядовитая змея и ужалила князя в ногу, после чего тот быстро скончался. Таким образом, эта история хочет убедить нас в том, что у каждого человека есть предназначенная ему судьба, и он не может от нее уклониться.