Восставшая из пепла - Сергей Анатольевич Шаповалов Страница 21

– Что ж тогда?

Глаза повелителя вспыхнули.

– Восстановить сердце нашей страны – священную, прекраснейшую Хаттусу. Не может Хатти существовать без города великого Лабарны. – Надо выстроить заново халентуву, восстановить храмы, а стены возвести еще крепче. Пусть тогда Тушратта попробует сунуться. Если Хаттуса вновь оживет, все поймут, что Хатти уничтожить невозможно.

– Воистину – великий план! – согласился Фазарука. – Но на это потребуется много серебра.

– Прежде всего, найди богатого торговца. Продай все, что мне преподнес Маддуваттис.

– И тот чудный меч? – усомнился Фазарука.

– Его в первую очередь, – без сожаления ответил повелитель. – И, прежде всего, расплатись с воинами. Как только появится Цула, сразу же отправляемся в Хаттусу.

***

Когда войско во главе с Суппилулиумой подходило к Хаттусе, то повелитель с удивлением обнаружил: в городе кипит жизнь. Паломники продолжали посещать разрушенные храмы, очистили алтари и даже пытались восстановить целлы. Люди из разоренных каскийцами селений потянулись к Хаттусе. Они разгребали пепелища и отстраивали дома заново.

Армию встретила ликующая толпа. Под колеса колесницы летели цветы и зеленые веточки самшита. Повелителя приветствовали громкими криками «Аха!». Суппилулиума был немного смущен, но не показывал вида. Он обернулся к Фазаруке и недовольно спросил:

– Зачем такая встреча?

– Они любят тебя. Им никто не приказывал собраться. Это – твой народ, – просто ответил Фазарука.

Колесницу завалили цветами. Мешедям еле удавалось сдерживать людей.

– Откуда их столько?

– По всей стране разнеся слух: сын Бога Грозы решил восстановить Хаттусу, а вместе с ней и могущество великой Хатти – вот люди и пришли. Они поверили в тебя. Поверили в твои божественные силы.

Мешеди не могли удержать женщин с младенцами на руках. Матери прорывались к колеснице и протягивали своих чад повелителю. Тот благословлял детей прикосновением.

На холме, перед спуском к воротам Лабарны проехать вообще было невозможно. Многие пытались приблизиться к повелителю и поцеловать край его плаща. Но вдруг Суппилулиума замер. Его взгляд устремился к небу. Он указал вверх и громко воскликнул:

– Смотрите! Я вижу Бога Грозы! Он спешит сюда! – Неземная улыбка заиграла на губах. Повелитель соскочил с колесницы и крикнул слугам: – Скорее принесите Божественный шест!

Народ притих. Все с суеверным страхом глядели, туда, где край неба начинал темнеть. Что-то могучее и грозное двигалось над миром. Мешеди воткнули в землю перед Суппилулиумой высокий шест из черного дерева. На верхушке красовалась золотая статуэтка быка, украшенная разноцветными лентами.

Тяжелые низкие тучи неудержимо наплывали, заполняя серыми тяжелыми клубами небосвод. Солнце померкло, и все вокруг потемнело. Люди попадали на колени, шепча молитвы. Только Суппилулиума остался стоять, не отрывая взгляда от темнеющего неба. Внезапно налетел сильный ветер. В воздухе закружились вихри, поднимая пыль, срывая головные накидки. Суппилулиума закрыл глаза и удерживал шест, чтобы он не упал от порывов. Вдруг ветер стих так же внезапно, как и налетел. Наступила жуткая тишина, будто все на свете умерло. Становилось душно, даже, казалось, воздух замер.

Пугающее безмолвие разорвал громкий глас Суппилулиумы:

– О, Великий Бог Грозы! Ты пастырь наших душ, покровитель наших судеб! Тебя почитает всякая тварь. Ты правишь миром, как возница правит послушной колесницей. На всех четырех сторонах света падают ниц перед грозным ликом твоим. Будь же к нам великодушен. Не наша вина в том, что великая Хаттуса разгромлена и храмы твои сожжены. Враг сильный и коварный напал на страну, как стая саранчи на ячменное поле. Помоги нам возродить былое могущество. Не отворачивай грозный лик от детей своих. Клянусь! Я заново отстрою Великий город, и в новых храмах золотом покрою твое изваяние! Народ возблагодарит тебя щедрыми жертвоприношениями.

Срывая голос, он просил бога, словно родного отца:

– Услышь меня, мой покровитель! Помоги недостойному сыну все исправить!

Будто в ответ с помутневшего неба яркой ломаной линией сорвалась огненная стрела. Вместе с ослепительной вспышкой воздух взорвался оглушительным громом. Земля вздрогнула. Крупные капли шлепнулись на землю. Через мгновение хлынул ливень. Холодные струи волнами обрушивались с небес. Еще одна молния ударила в высокий тополь, одиноко росший на соседнем холме. Дерево треснуло. Развесистая крона рухнула на землю. Люди оставались стоять на коленях в мутных лужах. Одежда промокла насквозь. Но они продолжали молиться. Не грозовые тучи плыли над ними. Это стадо могучих небесных быков шествовало по небу. На спинах исполинов стоял сам Бог Грозы. В руках он держал горящие молнии и метал их вниз. Раскатистый гром – его боевой клич. Справа и слева бежали верные слуги: Страх и Ужас, заглядывая в души всякой смертной твари.

А молнии продолжали вспыхивать то тут, то там. Земля сотрясалась под ударами стихии. За стеной дождя пропало все вокруг. Внезапно дождь утих. Бог Грозы со стадом небесных волов прошествовал дальше. Уже где-то на востоке мелькали огненные стрелы, и гром звучал не так устрашающе. Открылся прозрачный голубой небосвод. Солнце вспыхнуло, лаская умытую землю и промокших испуганных людей яркими горячими лучами.

Народ потихоньку приходил в себя. Люди поднимали лица к небу, шептали молитвы, тихо переговаривались, но не смели вставать с колен. Один только Суппилулиума стоял возле шеста с золотым быком. Глаза его были закрыты.

– Я видел, Бог Грозы коснулся его своим калмусом, – сказал кто-то, указывая на Суппилулиуму. – Он истинный сын Бога Грозы! Он – наш правитель.

И тут же все подхватили: «Лабарна! Лабарна! Наш правитель! Сын Бога Грозы!»

Невесть откуда прилетевшая огромная бабочка села на плечо, неподвижно стоявшему повелителю. Толпа закричала еще сильнее: «Лабарна! Лабарна! Солнце наше!» Повелитель открыл глаза:

– Не смейте называть меня лабарной! – гневно крикнул он, перекрывая гомон толпы. Бабочка тут же упорхнула. – Мой брат – правитель, а вы – его подданные.

С этими словами он быстро зашагал к Хаттусе.

Фазарука и Цула нашли повелителя среди развалин халентувы. Здесь уже убрали останки убитых, сгребли мусор в огромные серые кучи, и даже каменщики начинали латать стены дворца. Но запах гари и копоть на камнях еще напоминали о недавнем пожаре. Суппилулиума стоял посреди зала для Большого Собрания и над чем-то мучительно размышлял.

– Великий, – решительно окликнул его Цула. – Можешь наказать меня плетьми, но позволь сказать правду! Не в силах больше держать в себе.

– Говори, – Суппилулиума повернулся к нему. В глазах тревога. Лицо напряжено.

– Хоть Арнуванда твой брат и наш властитель, пусть он верховный жрец Хатти и повелитель войск, однако – он глуп и труслив.

– Но он – лабарна! – строго возразил Суппилулиума. – Нельзя так говорить о правителе Великой Хатти.

– Ты младший сын лабарны Тудхалии, значит, имеешь право