Восставшая из пепла - Сергей Анатольевич Шаповалов Страница 22

– О чем вы! – ужаснулся Суппилулиума. – Я не могу нарушить божественный закон Телепину! Арнуванду Боги возвели на престол! Разве я вправе оспаривать их решение?

– Ты носитель жезла Бога Грозы, – настаивал Цула. – Ты – его сын. Не время бояться Богов и соблюдать закон Телепину. Страна гибнет. Возьми на себя смелость: возглавь державу. Мы в тебя верим. Народ в тебя верит…

– Да как вы не поймете! А панкус? Панкус не позволит мне! Как можно живого лабарну лишить власти? – возражал юноша.

– Сейчас панкус – это я и Фазарука. Другие знатные сыны Хатти погибли или удрали вместе с Арнувандой. Их голоса теперь не имеют силы.

Суппилулиума отрицательно покачал головой.

– Даже моя мать – божественная таваннанна – не в силах нарушить закон Телепину. Сколько крови было пролито, сколько правителей погибло от рук своих завистливых братьев прежде, чем Боги подсказали мудрому лабарне Телепину составить свод законов. Что будет, если вслед за мной все начнут нарушать то, что предначертано Небесными покровителями?

– Арнуванда не правит сейчас страной, – настаивал Фазарука. – Он даже не знает, что осталось от Хатти. Пусть командует своими трусливыми вельможами.

– И что произойдет потом? Мне останется поделить с братом города, земли, панкус, а затем пойти друг на друга войной? – взорвался Суппилулиума. – Враги только этого и ждут.

– Тогда, Арнуванда тебя убьет, – тихо, но уверенно сказал Цула. – Ты сделал недозволенное: завоевал любовь народа. Правитель тебе этого не простит.

– Значит, так тому и быть. Я не пойду против брата, дабы не навлечь еще больший гнев Богов на нашу землю. А вы? – посмотрел внимательно на них Суппилулиума. – Какой путь вы себе выберете? Если я обречен, зачем вам, отважным воинам, погибать вместе со мной.

– Мы пойдем за тобой хоть в пасть к Ярри, – поклялся Фазарука.

– На этой земле нам нет место без тебя, – вторил ему Цула. – Арнуванда нас изведет. Да и мы не признаем никогда в нем властителя.

– Чего же хотите от меня? Чего ждете? Я – обречен. Меня ждет смерть или изгнание. Если успею, восстановлю Хаттусу… А потом… – Он отвернулся. – Не знаю! Не должно так случиться, чтобы Хатти разделилась на две враждующие половинки.

– Но пока ты жив, с тобой сила. И враг тебя боится. А мы сделаем все, дабы оградить тебя от несчастий. Наша кровь принадлежит тебе, – заверил его Фазарука.

– Если вы согласны умереть за меня, если не бросите меня в трудную минуту поражения, и даже готовы разделить позор изгнания – клянитесь на священном огне.

Все втроем спустились во чрево мавзолея Лабарны. Цула и Фазарука встали на колени. Суппилулиума протянул им куски жертвенного воска. Каждый слепил фигурку человека и бросил его в священный огонь со словами: – «Если я нарушу клятву, пусть так же сгорю в огне гнева всех Богов!»

– Теперь вы преданы мне, как Богу Грозы преданы божества Страх и Ужас. И за вашу смерть я буду мстить до последнего вздоха, – поклялся Суппилулиума. – Да будет так. А дальше… Боги подскажут.

6

Вскоре по каменистым дорогам во все концы страны мчались быстрые колесницы с гонцами. У каждого в дорожной сумке лежала золотая табличка. Хеттскими иероглифами был выбит приказ телепуриям: «Срочно выслать в Хаттусу серебро, зерно и пиво. Направить плотников и каменщиков!» В конце стояла подпись: «Сын Бога Тудхалии, Суппилулиума. Мне покровительствуют Бог Грозы и Бог Солнца».

Перед именем Суппилулиумы – грозного полководца и освободителя Хатти – телепурии склоняли головы. Его посланников принимали с радушием и старались с точностью выполнить все распоряжения. Лишь только один из наместников отказался подчиниться. Он объявил, что выполняет волю лабарны Арнуванды – и никого больше. Через несколько дней прибыл отряд копьеносцев, и бунтаря отослали в далекую приграничную крепость. На его место поставили другого телепурия, более сговорчивого.

Тем временем к Хаттусе потянулись вереницы груженых повозок. Протяжно мычали волы. Звонко щелкали бичи погонщиков. Высокие телеги со сплошными колесами везли бревна, тяжелые глыбы из каменоломен, зерно, руду. Люди пешими и на повозках прибывали на сахан40. Некоторые мастеровые, заслышав, что на строительстве Хаттусы хорошо платят, приходили сами, по своей воле. Вскоре народу набралось предостаточно.

На месте сожженного города уверенно рос новый, еще красивее и величественнее прежнего. Камнетесы обрабатывали огромные глыбы долотами. Стук молотков смолкал только поздно ночью. Камнерезы сверлили глубокие лунки. В лунки вгоняли клинья из пересохшего дерева. Клинья поливали водой, они разбухали, и камень давал ровные трещины. Грани выравнивали, шлифуя блоки друг о друга. Между ними подсыпали мокрый песок и гоняли туда-сюда, пока грани не становились идеально ровными. Подогнанные камни плотно клали в стену без раствора. Старший каменщик ходил с тонкой металлической пластиной и проверяли щели. Если пластина пролезала, заставляли снова подгонять кладку.

Суппилулиума сам наметил некоторые оборонительные стены. Он долго советовался со старыми воинами и опытными строителями. Чертил планы углем на дощечках. Если план кому-то не нравился, он перечерчивал заново, вновь приставал к строителям. Повелитель приказал разобрать слабую южную стену и перестроить.

Кладку вели двумя линиями. Через определенный промежуток ставили перегородки из таких же, хорошо подогнанных камней, тем самым образую прямоугольные колодцы. Эти колодцы плотно заполнялись камнями поменьше. Выше шла кирпичная надстройка. Через каждые сто гепессар41 возводилась прямоугольная башня. Перед главной стеной, на расстоянии, примерно, в двадцать гепессар, строили более низкую стену, тоже с множеством стрелковых башен. В слабых местах, где стены выходили на равнину, насыпали вал. Наваливали груду камней, а на них глину. Снаружи вал облицовывали каменными плитами – без лестницы не вскарабкаться.

Заново выстроили трое ворот: ворота Лабарны, Львиные ворота и Центральные ворота. Во всю длину прохода положили тяжеленные каменные блоки. Ширина арочного прохода не превышала шести шагов. По бокам возвели башни.

Работа на строительстве кипела от зари до поздней ночи. Круглые сутки пылали печи для обжига кирпича. В воздухе висел едкий дух извести, перемешиваясь с запахами горячей глиной и свежесрубленной древесины. Стройка походила на муравейник, а люди напоминал муравьев: несли бревна на плечах, тащили стопки кирпичей, перекатывали каменные глыбы с помощью рычагов, ползали по строительным лесам.

Самым умелым мастерам доверили работу по восстановлению пяти храмов. Очистили три священных источника. Восстановили статуи богов. Привели в надлежащий вид алтари. Новые горожане не отставали. Кто желал остаться в Хаттусе, строили себе дома: ровные кубы с плоскими крышами и маленькими окошками,