Искусство под градусом. Полный анализ роли алкоголя в искусстве - Максим Николаевич Жегалин Страница 25

«Чудовище алкоголя захватило музыку! Граждане, точите вилы, затыкайте уши и пойдем воевать с этой гидрой. Даешь здоровых композиторов и поэтов! Даешь песни про молоко и лимонад!» – кричал с постамента человек с трезвой головой и правильными ориентирами.

Граждане тихонечко пили и напевали песню Гребенщикова:

«Ну-ка мечи стаканы на стол,

Ну-ка мечи стаканы на стол,

Ну-ка мечи стаканы на стол

И прочую посуду!

Все говорят, что пить нельзя,

Все говорят, что пить нельзя,

Все говорят, что пить нельзя,

А я говорю, что буду!»

Выводы

Придя в бар, обязательно попросите громче включить быструю музыку. Так, чтоб долбило по ушам. Это поможет быстрее напиться до поросячьего визга, но визга никто не услышит. В процессе пьянства обязательно представляйте себя великим музыкантом с трагической судьбой. Можете даже взять любой попавшийся под руку музыкальный инструмент и что-нибудь сбацать. Когда почувствуете особенную печаль, пойте. Но знайте, что у всех ваших песен есть автор. Внутренне благодарите автора. Перепутайте дверь с окном, заведите кошку и назовите ее Водкой. После описанной вакханалии включите классическую музыку и почувствуйте умиротворение.

Глава 5

Алкоголь и живопись

Греция

Я очень люблю музеи. Особенно картинные галереи. Потому что я культурный и образованный человек. Бывал и в Третьяковке, и в Пушкинском, и в Эрмитаже, и в Лувре, и в Орсе, и в Уффици.

С алкоголем туда не пускают, даже с маленькой бутылочкой во внутреннем кармане не пройдешь. Это горько, но терпимо.

Живопись, как некоторые говорят, зеркало жизни. Оно может быть чистым, пыльным, запотевшим, кривым, но, как ни поверни, отражает. И если все пьяны и распутны, что ему делать – зеркалу?

Оно, может быть, и хотело бы отражать только миленькие лица и свежие цветы, но терпит и морды, и перегар, и нетрезвые выходки пьяниц разных эпох.

Вот Древняя Греция, например. Что можно нарисовать про Древнюю Грецию, где есть собственный бог виноделия, мужчины собираются на «симпосии» и медленно пьют разбавленное вино, но тем не менее трезво относятся к употреблению. И премудрый Платон даже говорит, что до 18 лет лучше не пить, потому что «не надо ни в теле, ни в душе к огню добавлять огонь»; до 30 лучше выпивать умеренно, а вот на четвертом десятке необходимо уже «призывать Диониса», ведь вино – «лекарство от угрюмой старости».

После вина все пели и танцевали, но до этого рассматривали изображения на чашах, кратерах и амфорах.

Вазопись открывает бездны. Никакой цензуры, никаких запретов – что хочешь, то и рисуй. И особенно интересно это все с нашей точки зрения, с точки зрения людей, жадных до винища.

В сердце древнегреческого мужа, да и в сердце современного российского мужа – тьма, дремучий лес, дикие звери. Выпил бокал – и ты уже на пути от человека разумного к чудовищу. Переходный образ – сатир, существо получеловеческой-полуживотной природы, мужское окружение Диониса.

Вот, например, на краснофигурной чаше, подписанной художником Эпиктетом (примерно 510 год), бородатый голый неизвестно кто, да еще и с конскими ушами и хвостом, полулежит на подушке. В такой позе лежали мужчины на симпосии. Только данный персонаж настолько увлекся пьянством, что совершенно забыл все правила приличия. Он пьет неразбавленное вино прямо из амфоры, пьет совершенно один, без компании.

Сатиры не сдерживают себя, они просто бегут на запах вина. Честно говоря, я часто так делаю и выгляжу при этом не лучше.

Престарелого сатира называют Силеном. Нечто с плешивой головой, толстым животом и часто конскими чертами, любимый спутник бога виноделия. Силены тоже одержимы вином, особенно запахом напитка. В «Киклопе» Еврипида Одиссей встречается с этим загадочным существом. У Одиссея с собой вино, и Силен, совершенно забыв о своей демонической природе, радуется как дитя.

Одиссей:

Вот этот мех наполнен им [вином], старик.

Силен:

Разок глотнуть… Вина-то в этом мехе!

О.:

И столько же еще припасено.

С.:

О дивный ключ, ты радуешь нам сердце.

О.:

Не хочешь ли попробовать винца?

С.:

Погромче лей… Чтоб помнилось, что пил…

О.:

Держи.

С.:

О, боги… Аромат какой!

Страсть к выпивке губит не только трудовика в вашей школе, она губит даже Силена, которого в принципе не существует. Но Силен когда-то знал секрет счастья, и царь Фригии Мидас решил беднягу поймать, чтобы все у него выпытать. Для этого пришлось обычный фонтан превратить в фонтан винный (делов-то). Силен издалека почувствовал запах алкоголя и сам прибежал в ловушку.

Эта сцена черными фигурками написана на лекифе – сосуде для хранения оливкового масла. Художник – Сапфо, около 490 года.

Что мы видим? Старенький лысенький сатир чуть ли не присосался к фонтану. Незаметно подкрался воин, у него в руках путы, чтобы вязать хранителя секрета счастья.

По краям картины – две какие-то важные фигуры, одна из которых предположительно царь Мидас.

Конечно, Силена поймали. Вот до чего доводит неумеренность в питии. Так и нас заманят в алкогольную западню. Но это, а еще то, что дальше случилось с мифическим существом, – совсем другая история. Меня же только волнует, какое вино било из фонтана: красное, белое, игристое?

Ну ладно. Когда человек подпил – чего ему хочется? Мне – плакать, а древним грекам хотелось играть, хорошо для таких развлечений подходил бурдюк. Бурдюк – мешок из мягкой кожи, в который наливали жидкости и даже вино. Можно сказать, что Дионис обретает форму и бурдюк становится кожей бога. «Так почему же не попрыгать на этой коже на одной ноге», – как бы подумали греки и давай скакать. Смысл в том, что на округлом предмете, который для забавы обмазывали жиром, надо удержаться как можно дольше. Процесс игры в «бурдюк» часто рисовали на чашах для вина.

Вот, например, мальчик пытается удержаться на необъятном мешке:

Художник Евергида, около 510 года.

А вот лихой юноша «оседлал» бурдюк и дудит в рог, довольный. Напился и изображает из себя воина:

Художник Шерлеера. Тоже примерно 510 год.

Есть еще одна игра, требующая от участников ловкости и других телесных совершенств. Названия я не знаю, но правила такие: поймать баланс и удержать