Искусство под градусом. Полный анализ роли алкоголя в искусстве - Максим Николаевич Жегалин Страница 27

Вителлий не выдержал и года. Флавианцы захватили Рим и вынудили Авла отказаться от власти. Оставленный даже рабами и слугами, он спрятался от войск в своем дворце (по одной версии, в каморке привратника, по другой – в уборной). Флавианские солдаты нашли Вителлия и потащили его на Форум.

«По всей Священной дороге народ осыпал его издевательствами, не жалея ни слова, ни дела: за волосы ему оттянули голову назад, как всем преступникам, под подбородок подставили острие меча, чтобы он не мог опустить лицо, и всем было его видно; одни швыряли в него грязью и навозом, другие обзывали обжорой и поджигателем, третьи в толпе хулили в нем даже его телесные недостатки. Наконец, в Гемониях его истерзали и прикончили мелкими ударами» – так пишет Транквилл.

Так что «Вакх» Рубенса – это не просто глупый толстяк, и вся эта катавасия вокруг не просто пьянка. На заднем плане, слева, если присмотреться, на холмах стоят какие-то камни, очень похожие на надгробия. Мысль простая: смерть не за горами.

Смотри на бога с лицом императора-обжоры и не расслабляйся. Momento mori.

Вот и Рубенс был в питье и пище сдержан. Следил за здоровьем и много работал. Хотя, глядя на его произведения, где то «Пьяный Геракл», то «Пьяный Силениус», и все в движении, в бесконечном барокко – можно подумать, что Рубенс знал толк в праздности, веселье и вине. Но это не так: вина практически не было. За активным употреблением не замечен.

Ну так что? Никаких тебе вакханалий, грешный человече. Ну разве что только изредка. Разве что только по касательной. Аккуратно. Не теряя человеческого лица.

Ян Стен

Доехал я однажды до Голландии. Голландия встретила меня неприветливо: холодом, дождем и ветром, так что я дрожал, как листочек. Ничто не грело: ни шарф, ни курточка, ни какой алкоголь. Остановился я недалеко от Амстердама, потому что жить в самом Амстердаме – дорого, а я человек простой. Домишко мой продувало, ветер проникал в щели и свистел, будто кто-то там ходит у окна и помышляет о преступлении. Под кроватью я обнаружил мышь, которая отчаялась и забралась в человеческое жилище – согреться. Я патологически боюсь мышей. Фобия. Ночь. Ветка тревожно бьется в окно. Я хожу вокруг кровати, укутавшись в одеяло и дрожу.

Это все почему? Потому что я ничего не знал тогда о женевере. Женевер – крепкий напиток, фирменное бухло, алмаз в короне короля Нидерландов. Вот уж этим бы я отогрелся. Отогрелся и обрел бы смелость.

Jeneverbes с голландского означает «можжевельник». Получают женевер с помощью перегонки ржи, кукурузы и пшеницы. Потом добавляют ягоды можжевельника и пряности, фильтруют, разбавляют водой до нужной крепости. Что-то продают сразу, что-то оставляют дозревать в дубовых бочках.

Дистиллировать можжевельник начали итальянские монахи еще в XI веке, конечно, без злого умысла (не может же у монахов быть злого умысла), они просто изобретали лекарства. В XV веке две реки слились в одну: монашеская перегонка (ради медицины) и кельтская (ради алкоголя) смешались, и получился в итоге женевер. Голландцам этот напиток пришелся особенно по вкусу, и они забрали его себе. До сих пор его можно производить только в этой стране. Нет, не только в этой: еще в Бельгии, в двух французских провинциях и в двух немецких землях.

Как вы могли догадаться (а догадается тут и ребенок), женевер – прародитель английского джина. В XVI веке британские солдаты воевали на территории Нидерландов, где перед боем навострились опрокидывать по стаканчику можжевеловой водки. Ободряющий напиток стали называть «голландской храбростью». Предположительно, именно солдаты привезли в Англию женевер и обрекли свой народ идти по можжевело-спиртовому пути. Хотя, конечно, джин готовится несколько иначе. Но сейчас не об этом.

Если бы я сдюжил с холодом и, допустим, остался в Голландии жить – обзавелся женой, детьми и бытом, то мою семью здесь называли мы «семьей Яна Стена», подразумевая следующее: родители безответственны – пьют, дети неухоженны.

Ян Стен – знаменитый голландский художник XVII века, на картинах которого все буйствуют, хохочут и, конечно, пьют (пиво или женевер – чего им еще пить).

Стен родился в семье пивовара. В 20 лет начал заниматься живописью, но картины поначалу стоили мало, поэтому пришлось пивоварню открывать самому, что тоже особой прибыли не приносило. В 1672 году, когда обвалился голландский рынок картин, художник открыл таверну и держал ее уже до конца жизни.

Биограф Арнольд Хоубракен настаивал на том, что Стен был знатным кутилой, некоторые спорят: разве он мог при этом написать около 800 работ. Да, мог, я думаю. Мог. Я же вот пишу книжку и при этом знатный кутила. Ну такой, средней знатности, конечно.

Ну да ладно. Обратим взор на картину «Гуляки», они же «Выпивохи», они же «Пьяницы».

Кто у нас тут? Мужчина и женщина. Женщина конкретно пьяна, даже потеряла башмак. Завтра ей будет плохо. Это первая жена художника Маргарет. Мужчина в красной шапочке еще держится, но тоже, судя по всему, упился в фарш. Трезвый человек не способен на такую улыбку. Это, собственно, сам Стен – автопортрет. Что они пили? Наверняка можжевеловую водку! Меж тем у Маргарет и Стена было восемь детей.

Конечно, Ян Стен рисовал не только алкашей, у него еще куча работ на исторические и библейские сюжеты, еще и пейзажи. Но нас интересуют алкаши. Поэтому вот картина «Ссора игроков».

Тема пьяного дебоша раскрыта. Только посмотрите на эти лица, то есть рожи. Ну чем не мордобой в вашей соседней пивнушке. Все скалятся, кричат, посуда в разные стороны, один добавляет жара, играя на скрипке, люстра увита виноградом.

Это совершенно классическая картина Стена: во‐первых – все пьяны, во‐вторых – много коричневого цвета, много тщательно прорисованных предметов и даже опрокинутый кувшин в правом нижнем углу. Этот предмет очень часто появляется на холстах художника. Его даже называют «кувшином Стена».

Или картина «Танец яиц».

Бочки с вином, виноград лезет в окно, все шумят, кто-то уже в отключке. «Танец яиц» – забава, популярная тогда во многих европейских странах. Суть в том, что во время танца каждый подталкивает ногой яйцо, стараясь не разбить. Вот такая веселуха. Много, наверное, потребовалось женевера, чтобы это устроить.

Конечно, это все карикатура, насмешка и сатира. Но если присмотреться и поизучать, то становится очевидным: