Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона Страница 29

Пока он спал, с потолка в его кабинете посыпалась пыль и тонким слоем покрыла последние три страницы исповеди Ричарда Хордуна, оставшиеся по недосмотру сына лежать на полке книжного шкафа. Эта последняя запись была озаглавлена просто: «Делая дьяволову работу».

Как только солнце поднялось над горизонтом, на тротуаре Цзюйлу Лу занял свое место второй цирюльник. Он посмотрел на коллегу, который уже находился там, они обменялись легкими кивками. В это самое время студент с пятном винного цвета на щеке вошел в лавку еще одного «предателя».

Глава пятнадцатая

ВЗЛЕТ ЧАРЛЬЗА СУНА

1894–1897 годы

Возвращение Чарльза Соона в родной Китай оказалось вовсе не таким радужным, каким он рисовал его в своих мечтах. Китайцы относились к нему так, как если бы он был фань куэй, только желтолицым, а вот его спутник, еще один методистский миссионер и настоящий фань куэй, обращался с ним как с каким-нибудь полуграмотным китайцем, который какой-то хитростью добился ученой степени в Уэслианском колледже. Между тем Чарльз, хотя и не был первым учеником, получал в школе достаточно высокие оценки и, несмотря на то что являлся единственным азиатом в классе, нравился соученикам. Под неусыпной опекой капитана Малахи и американского промышленника, взявшего его под свое покровительство, Чарльз рос, развивался и наконец превратился в цветущего молодого человека. Он пользовался уважением со стороны как своей церкви, так и сверстников и был вхож на все светские мероприятия, проводившиеся в Уилмингтоне. При этом у него хватало осторожности никогда не оставаться с глазу на глаз ни с одной из красивых молодых девушек, живших в городе.

Но здесь, в Шанхае, куда Чарльза, казалось бы, настойчиво вела вся его прежняя жизнь, он впервые оказался один и без друзей. А вскоре, без единого слова объяснений, духовное начальство Чарльза отослало его из Иностранного сеттльмента в маленькую захудалую деревню, расположенную в двухстах милях к северу от Шанхая.

Оказавшись в дебрях деревенского Китая, Чарльз растерялся еще больше. Местные жители с трудом понимали его классический китайский, а условия жизни там были настолько суровыми, что по сравнению с ними даже самые тяжелые годы жизни Чарльза Соона казались сладкой сказкой. Во всей деревне не было проточной воды, не говоря уж хотя бы об одном мало-мальски приличном туалете. Он написал епископу в Шанхае множество писем, умоляя повысить его содержание, чтобы он мог хоть немного улучшить свой быт, но все просьбы неизменно натыкались на резкую отповедь — точно в таком же духе, в каком высокомерный фань куэй способен поставить на место «косоглазого» слугу.

Чарльз всячески противился искушению пустить в ход две единственные ценные вещи, которыми владел: часы, подаренные ему капитаном Малахи, и маленький мешочек с золотыми монетами, полученный в день отъезда в дар от благодетеля-промышленника. Конечно же, ему хотелось улучшить свою жизнь, но в то же время он понимал, что два эти подарка лучше приберечь для чего-то более важного. Приземистая, пропахшая плесенью хибара без окон, в которой помещалась церковь, кишела скорпионами. На первых двух богослужениях, проведенных Чарльзом, присутствовала одна-единственная пожилая женщина, которая спала, пока не пришло время причастия. Тогда она вскочила на ноги, проглотила облатку, запила ее глотком церковного вина и громко рыгнула.

Никогда еще Чарльз не чувствовал себя настолько униженным.

Когда пошел второй месяц его пребывания в деревне, в четыре грубо сколоченные доски, заменявшие в хижине дверь, кто-то постучал. Это оказался уличный торговец, продававший, помимо всего прочего, единственную страницу из какой-то книги.

— Что мне делать с одной страницей? — удивился Чарльз.

— Прочитай ее, — ответил торговец. — Если, конечно, умеешь.

— Что-что, а читать я умею.

— Вот и хорошо. Тогда заплати мне, прочитай страницу, а потом прочитай ее другим в деревне и возьми деньги с каждого из них. Через неделю я вернусь с другой страницей. Ты купишь ее у меня и снова прочитаешь своим односельчанам. За деньги, разумеется.

— Чтобы прочитать подобным образом всю книгу, понадобятся годы.

— Верно, но с такой книгой это не станет проблемой. Они будут дожидаться каждой новой страницы с величайшим нетерпением, можешь мне поверить.

Чарльз взял страничку, прочитал первые две строки и с ужасом понял, что описываемые события разворачиваются в будуаре куртизанки. Он уже был готов швырнуть страницу в лицо коробейнику, но в последний момент что-то остановило его. Молодой миссионер посмотрел на торговца, потом на его тележку. Та была нагружена качественной кухонной утварью, в том числе ручной работы котелками с выпуклым днищем, рулонами чжэньцзянского шелка и персидских тканей, а также обычным набором булавок, иголок, ниток, лент и тому подобной чепухой, которую продают бродячие торговцы по всему миру. Еще больше Чарльза удивило то, что тележка торговца была запряжена сильной и справной лошадью. Этот человек, по всей видимости, зарабатывал неплохие деньги!

— Книги пользуются популярностью?

— Книги?

— Такие, как эта. Они популярны?

— Чрезвычайно, — с усмешкой ответил торговец.

— Сколько стоит страница?

В ответ прозвучала весьма умеренная сумма, но, прикинув, что в книге может быть триста страниц, и перемножив две эти цифры, Чарльз был удивлен — нет, потрясен! — тем, какую прибыль можно получить с помощью этой, казалось бы, столь скромной сделки.

Двумя месяцами позже ему впервые предоставили отпуск, и он сразу же отправился во Французскую концессию в Шанхае. Но не в бордели и курильни опиума, понатыканные там на каждом углу, а в книжный магазин. Там он увидел десятки полок, уставленных книгами, многие из которых были переводные, а в углу обнаружил изрядно потрепанный журнал. Не долго думая, Чарльз купил именно журнал, прочитал его от корки до корки, потом посмотрел на первую страницу, желая обнаружить выходные данные издательства. Оно находилось неподалеку, на улице Хуайхай Лу, и Чарльз зашагал в том направлении.

Когда он переходил улицу Кипящего ключа, его едва не сбила быстро двигавшаяся карета. Затем, к его ужасу, из-за угла вылетела вторая, запряженная красивой белой лошадью, и оба экипажа понеслись друг на друга. Через несколько секунд послышался глухой удар, пронзительное ржание лошадей, затем — злые женские крики.

Вместе с остальными прохожими Чарльз Соон побежал к месту происшествия и был несказанно удивлен, увидев двух молодых красивых китаянок в дорогих платьях, которые стояли каждая в своем экипаже и выкрикивали оскорбления самого непристойного характера. По мере того как женщины продолжали вопить, осыпая друг друга площадной руганью, толпа зевак увеличивалась прямо на глазах. Наконец до Чарльза дошло: две эти роскошно одетые женщины — куртизанки, а орава глазеющих на них бездельников восхищается всем, что они говорят и делают.