Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона Страница 30

Когда он переходил улицу Кипящего ключа, его едва не сбила быстро двигавшаяся карета. Затем, к его ужасу, из-за угла вылетела вторая, запряженная красивой белой лошадью, и оба экипажа понеслись друг на друга. Через несколько секунд послышался глухой удар, пронзительное ржание лошадей, затем — злые женские крики.

Вместе с остальными прохожими Чарльз Соон побежал к месту происшествия и был несказанно удивлен, увидев двух молодых красивых китаянок в дорогих платьях, которые стояли каждая в своем экипаже и выкрикивали оскорбления самого непристойного характера. По мере того как женщины продолжали вопить, осыпая друг друга площадной руганью, толпа зевак увеличивалась прямо на глазах. Наконец до Чарльза дошло: две эти роскошно одетые женщины — куртизанки, а орава глазеющих на них бездельников восхищается всем, что они говорят и делают.

Чарльз подобрался поближе и услышал, как одна проститутка кричит другой, что та — «жопомордая сука».

Этот цветистый эпитет вызвал у зрителей — особенно у женщин постарше — восторженные крики. Другая куртизанка ответила запальчивой эскападой, суть которой состояла в том, что она хотя бы «носила собственные туфли». Это замечание также привело толпу ротозеев в возбуждение, хотя Чарльз в силу недостатка опыта не понял, каким образом бинтование ног может быть связано с половым актом.

Наконец прибыла полиция. В следующий миг один из зевак проворно нырнул в толпу. Родимое пятно малинового цвета на его лице от злости потемнело еще больше. Выслушав визгливые жалобы и взаимные упреки двух куртизанок, полицейские велели им ехать своей дорогой.

Чарльз смотрел, как медленно расходится толпа. Люди оживленно обсуждали произошедшее, жарко спорили о том, которая из куртизанок одержала верх в словесной баталии. Было очевидно, что для них этот случай стал приятным развлечением.

Чарльз опустил глаза вниз. Его влажные от пота пальцы прилипли к страницам журнала и теперь были испачканы дешевой краской. Взглянув в ту сторону, куда уехали куртизанки, он снова посмотрел на смятый журнал и решительно направился в сторону издательства.

Дом издателя, указанный на обложке журнала, он обнаружил в конце длинной аллеи, упиравшейся в стену Старого города. Войдя в каменные ворота и спустившись по лестнице в подвал, он оказался в просторном помещении. Здесь десятки мужчин, сгорбившись над столами, набирали текст с помощью свинцовых литер, вытаскивая их из наборных касс, где лежали сотни таких же. Литеры выстраивались в ровные строчки, которые затем, намазанные краской, окажутся под печатным прессом, и оттуда на свет появятся свежеотпечатанные страницы журналов, призванных рассказывать жителям Шанхая о последних новостях или развлекать праздных и богатых обитателей Города-у-Излучины-Реки.

Скорость, с которой работали эти люди, была воистину поразительной. К Чарльзу подошел толстый японец в очках.

— У вас для меня имеется какой-нибудь заказ? — спросил он.

Его китайский был безупречен, но по произношению было сразу понятно, что он, как и сам Чарльз, не является уроженцем Шанхая.

— Ну, так что привело вас ко мне? — требовательно повторил он.

Помявшись и покряхтев, Чарльз наконец выдавил из себя:

— Возможно, у меня для вас будет солидный заказ, но прежде я хотел бы выяснить кое-какие детали.

— Хорошо, — сказал толстяк, — спрашивайте.

Он вытер руки о синий фартук, достал сигареты «Заклинатель змей» и закурил.

— Я хотел бы заключить очень крупный контракт, — заявил Чарльз.

— Отлично, — ответил толстый японец и выпустил длинную струю сигаретного дыма. — Чем больше заказ, тем лучше.

Чарльз мысленно улыбнулся. За годы учебы в семинарии он в совершенстве освоил искусство дипломатии.

Поговорив с печатником, он выяснил, что в этой типографии рукописный текст набирался с помощью свинцовых литер и превращался потом в отпечатанные экземпляры — быстро и по цене, показавшейся Чарльзу вполне приемлемой.

— И конечно же, мы владеем самой современной технологией литографии, — заканчивая объяснения, добавил японец. — Мы первыми в Шанхае научились фотографировать, а затем печатать фотографии и рисунки в книгах.

— Или в журналах? — подсказал Чарльз.

— Само собой! В книгах, в журналах, на свитках. Хоть у шлюхи на заднице, главное — чтобы влезло в печатный пресс.

Вечером Чарльз Соон сидел в недорогой винной лавке на берегу Сучжоухэ, а на столе перед ним стоял бокал крепкого китайского вина. Он намеревался пробыть здесь всю ночь и даже поспать на жестком стуле, если только от него не потребуют купить еще вина.

— Это вино отравлено или с ним что-то не так? Вино — для того, чтобы его пить, а не рассматривать, падре.

Чарльз поднял глаза и увидел прямо перед собой молодого, изрядно подвыпившего китайца. Он был одет в синюю робу, какую обычно носили образованные китайцы. Чарльз заметил, что одежда незнакомца была грязной и порванной в нескольких местах.

— Простите, что вы сказали? — переспросил он.

— Вы уже почти час пялитесь на этот стакан вина. Если не собираетесь пить, я могу сделать это за вас.

— А-а, вот как?

— Я не прошу подаяния. Взамен я готов прочитать вам поэму. Великолепные стихи в обмен на стакан дешевого вина — как вам это? По-моему, честный обмен.

Чарльз был заинтригован.

— Что ж, давайте, — сказал он.

Молодой выпивоха встал и в течение двадцати минут вдохновенно читал вступление к одной из лучших поэм, написанных в ранний период правления династии Мин. Когда он закончил, Чарльз, на которого декламация произвела глубокое впечатление, похлопал в ладоши.

— Где вы выучили эти стихи? — спросил он.

— Глоток вина, ваша честь, и я отвечу на все ваши вопросы.

Мужчина схватил пододвинутый бокал и стал жадно пить, но Чарльз, не дожидаясь, пока бокал опустеет, протянул руку и отобрал его у незнакомца.

— Скажите же мне, где вы выучили эти стихи?

— Я образованный человек! — широко раскинув руки, возопил мужчина. — Я ученый! Но в Шанхае, этом городе торгашей, я ничто!

— Вы пытались держать экзамен на замещение какой-нибудь государственной должности?

— Да, и был третьим во всей моей префектуре. Третьим! — Для убедительности незнакомец воздел в воздух руку с тремя оттопыренными пальцами и снова потянулся к бокалу. Чарльз остановил его руку.

— Почему же в таком случае вы не получили работу?

— Потому, мой друг, падре или кто вы там такой, что это концессия фань куэй, а им не нужны образованные люди, писатели — настоящие писатели — вроде меня!