Каролин Вермаль - Цветок для ее величества Страница 31

Но если бы не Тунберг, я, наверное, всю дорогу только тем и занимался бы, что преследовал отряд Схеллинга, и не обращал бы внимания ни на одно растение или животное. Я сгорал от нетерпения, хотел найти этот пресловутый цветок и как можно скорее вернуться домой.

Я каждый день собирал и зарисовывал новые растения, но не был увлечен по-настоящему. Это было всего лишь занятие, чтобы отвлечься, опустить глаза, а не высматривать предательское облако пыли на бесконечном голубом горизонте.

Тунберг всегда сдерживал меня, когда мы узнавали о месторасположении каравана Схеллинга. Несмотря на чрезмерную самоуверенность, которая всегда граничила с высокомерием, я понимал, что у меня нет иного выбора, как положиться на его знания.

Глава 28

Повозка остановилась, когда они добрались до развилки.

До этого момента путешествие к восточным границам колонии, продолжавшееся уже две недели, шло без особых происшествий. Тунберг и Мэссон продолжали собирать и исследовать растения разных видов. Пока они ехали по равнине, Мэссон вспоминал прочитанные книги с описанием Северного Средиземноморья. Разница состояла в том, что в записках о путешествиях по северному побережью Средиземного моря никогда речь не шла о смертельном страхе, когда кто-нибудь жил, постоянно опасаясь угрозы либо со стороны животных, либо людей.

Мужчины проезжали мимо множества деревень и поселений, и хотя жители зачастую прозябали в нищете, они предлагали путникам то немногое, что у них было, не ожидая никакого вознаграждения взамен. По пути встречалось множество мелкой дичи, также они собирали коренья и фрукты.

Всякий раз, когда они находили пресную воду, то заполняли ею все увеличивающийся запас пустых винных бутылок на тот случай, если следующий источник окажется высохшим или с соленой водой. Они пересекли неглубокий ручей, который вытекал из леса, где росли деревья ассегаи. Они так назывались, потому что хой-хой делали из его ветвей древки для своих тяжелых копий — ассегай. На другой стороне ручья дорога раздваивалась: один путь вел на восток, к морю, другой — на север, вглубь страны.

— Вот это место, — объяснил Тунберг, посоветовавшись с Эулеусом. — Здесь мы свернем вглубь территории и обгоним их.

До этого они почти все время ехали по узкой равнине, которую окаймляли горы, проходящие параллельно побережью. Путники постепенно приближались к границе, а дороги вглубь страны все не было. Мэссон уже начал волноваться, что Тунберг где-то пропустил поворот и теперь им придется ехать вслед за Схеллингом до Двуречья тем же маршрутом. Но сейчас, когда осталось три или четыре дня пути, Мэссон понял, что беспокоиться не о чем. Горные цепи, по которым они до сих пор определяли путь, теперь кончились, уступив место холмистым ландшафтам побережья, которые без проблем можно было пересечь к северу.

— Мы сейчас поедем по северной дороге вглубь территории и позже снова свернем на восток, пока не доберемся до следующей горной цепи, — объяснил Тунберг. — Этот путь немного длиннее, но, по крайней мере, тоже неплох, как и дорога вдоль побережья. Если мы постараемся, то сможем сэкономить время без особых усилий.

Тунберг спешился и осмотрел следы на земле. При этом он советовался с Эулеусом. Потом поднялся и взглянул на восток, где показалось небольшое облачко пыли. Над землей висело марево от жары.

— Схеллинг сейчас на пути к большой деревне хоса, которая расположена немного восточнее, ближе к морю, — заявил Тунберг. — Чтобы преодолеть остаток маршрута, ему, вероятно, потребуется проводник. Будем надеяться, что переговоры его чуть задержат и у нас появится немного времени, чтобы обогнать его.

— Но разве нам самим не нужен проводник? — поинтересовался Фрэнсис.

— Ох, разве я вам не рассказывал? — неожиданно произнес Тунберг, что-то усердно выковыривая из-под ногтя. Он так сосредоточился на этом занятии, что даже не взглянул на Мэссона. — Эулеус родом из Двуречья. Он знает эти места лучше, чем вы — содержимое своего кармана.

Мэссон не верил своим ушам, он подумал, что ослышался.

— Вы все это время знали об этом, не так ли?

Тунберг избегал смотреть в глаза британцу.

— Вы так говорите, словно я на самом деле скрыл от вас что-то плохое. Я просто не хотел, чтобы вы возлагали на это большие надежды. Эулеус говорит, что никогда не видел исигуду, но он думает, что знает, где искать этот цветок.

— А я уж начал было доверять вам, — ответил Мэссон, покачав головой. — Что вы затеваете? Я не думаю, что вы бросили бы меня, как это сделал Виллмер, это противоречит вашему кодексу чести, который вы так блюдете. Может, вы надеялись, что я умру где-нибудь в пустыне и вы сможете тогда забрать этот цветок себе?

— Послушайте, — миролюбиво произнес Тунберг, подбирая слова так, чтобы еще больше не напугать Мэссона, — мы теряем время. Каждую минуту наших споров мы должны использовать для того, чтобы обогнать Схеллинга. Если мы поторопимся, то прибудем в Двуречье уже послезавтра и, может быть, выиграем у Схеллинга целый день. Этого времени нам должно хватить, чтобы разыскать цветок и сразу же отправиться обратно в Кейптаун. Эулеус позаботится о том, чтобы старейшины племени направили Схеллинга по ложному следу. Прежде чем тот поймет, что произошло, мы уже будем на полпути к Кейптауну.

Мэссон наморщил лоб и тяжело вздохнул. Он чувствовал, что вот-вот доберется до этого цветка, и все еще точно не знал, где тот находится. Он снова задался вопросом: не приведет ли его все это к ложной цели?

— Хорошо. Тогда сделаем все так, как вы говорите. Но больше никаких неожиданностей.

Тунберг повел свой маленький отряд по северному маршруту, искренне улыбнулся Мэссону и театрально положил руку на сердце, словно хотел принести клятву:

— Больше никаких неожиданностей, клянусь вам!

Глава 29

Весь оставшийся день повозка с путешественниками ехала по равнине. Они постепенно отдалялись от побережья и приближались к горам, им открывались все новые горизонты. Прибрежные леса сменились травяными саваннами, на которых росли многочисленные колючие кустарники. Они все время натыкались на диких животных, многообразие и количество которых превосходило все, что они видели до сих пор.

Путники видели слонов, носорогов, целые стада зебр и их коричневатых родственников — квагга, не говоря уже о вездесущих спрингбоках. Хотя Мэссон по дороге вдоль побережья видел несколько экземпляров этих зверей, но только теперь он смог рассмотреть их вблизи, да еще в таком количестве. Снова и снова он должен был напоминать себе, что неплохо было бы догнать спутников. Мэссон останавливался, любуясь и удивляясь такому количеству диких животных. У него просто отнимался дар речи при виде плодородия земли, которая могла прокормить стольких существ.

Когда день постепенно перешел в вечер, мужчины устроили привал, чтобы набраться сил, дать лошадям попастись до того, как они под покровом сумерек отправятся дальше.

Они как раз ужинали, когда Мэссон от ужаса чуть не выронил миску. Он услышал звук, от которого у него кровь застыла в жилах. Сначала он доносился откуда-то издалека, и Фрэнсис не придал этому значения, потому что звук гармонично вплетался в симфонию вечерних звуков. Но когда он раздался ближе и отчетливее, то не только стал играть ведущую роль в этом вечернем концерте, но и заставил умолкнуть все другие, пока наконец не начал солировать в темноте, в полной тишине ночи.

Когда рев раздался снова, он показался таким близким, что Мэссон был убежден: их ужину и всему путешествию очень скоро придет кровавый конец. Каждую секунду британец был готов увидеть, как чудовище с рыжей шерстью и белоснежными клыками нападает на них. Заслышав этот звук, он поставил миску на землю и поспешил к повозке, чтобы вооружиться одним из заряженных ружей. Вернувшись, он с удивлением заметил, что Эулеус и Тунберг сидят на месте и весело, с интересом наблюдают за ним.

— Не беспокойтесь, мистер Мэссон, здесь местность плоская, к тому же ветер разносит звук очень далеко. Скорее всего, львы от нас во многих километрах, и к тому же наш костер отпугнет их. — Слова Тунберга ничуть не успокоили Мэссона, особенно после того, как швед продолжил: — Но, возможно, будет неплохой идеей снова отправиться в путь.

Они ехали почти всю ночь в довольно быстром темпе и остановились ненадолго лишь для того, чтобы пропустить стадо слонов, которое тоже устроило ночной переход. Забрезжили предрассветные сумерки. На севере виднелся изрезанный ущельями силуэт еще одной горной цепи. А путники тем временем добрались до мелкой реки с неспешным течением, русло которой глубоко врезалось в ландшафт. Осыпающиеся берега из красной глины возвышались примерно метров на десять. На береговых откосах не росло ни травинки, они были покрыты промоинами и расщелинами, которые оставил последний паводок.