Бернард Корнуэлл - Смерть королей Страница 32

— У меня нет доказательств, — сказал я Осферту, — но я их достану.

— Даже если и так, господин, — осторожно сказал он, — чего мы достигли? — указал он на затухающие всполохи в небе.

— Помимо того, что разозлили Сигурда? — спросил я, навалившись на рулевое весло и направляя Детище Тюра по внешней стороне длинного изгиба реки. Небо на востоке посветлело, небольшие облачка ярко вспыхивали в лучах еще скрытого солнца. Пасущийся скот смотрел нам вслед. — Твой отец, — сказал я, зная, что эти два слова раздражают его, — в течение всей моей жизни держал датчан в страхе. Уэссекс — это крепость. Но ты знаешь, чего хочет твой отец.

— Все земли, где звучит английская речь.

— А этого не получишь, построив крепость. Датчан не победишь, просто защищаясь от них. Ты должен атаковать, а твой отец никогда не атаковал.

— Он посылал корабли в Восточную Англию, — проворчал Осферт.

Альфред и в самом деле однажды отправил экспедицию в Восточную Англию, чтобы наказать датчан короля Эорика, грабивших Уэссекс, но его корабли мало чего добились.

Западные саксы строили большие корабли, но их осадка была слишком глубокой, чтобы подниматься по рекам, и воины Эорика попросту уходили на мелководье, флот Альфреда обозначал угрозу, а затем уплывал прочь, хотя угрозы было достаточно, чтобы убедить Эорика соблюдать договор между Уэссексом и его королевством.

— Если мы хотим объединить саксов, — сказал я, — то это не с помощью кораблей. Это произойдет при помощи стен из щитов, копий, мечей и резни.

— И с Божьей помощью, — добавил Осферт.

— Даже с ней, — сказал я, — и твои брат знает это, и твоя сестра знает это, и они будут искать кого-то, кто построит эту стену из щитов.

— Тебя.

— Нас. Вот потому мы и сожгли флот Сигурда, чтобы показать Уэссексу и Мерсии, кто может вести их. Я хлопнул Осферта по плечу и улыбнулся.

— Я устал от того, что меня зовут щитом Мерсии. Я хочу быть мечом саксов.

Альфред, даже если был еще жив, умирал. А я только что присвоил себе его амбиции.

Мы сняли голову орла, чтобы не показаться враждебными, и под лучами восходящего солнца скользили по Англии.

Я бывал в землях датчан и видел места, состоящие лишь из песка и тонкого слоя почвы и, хотя не сомневаюсь, что у них есть земли и получше, чем те, что я видел, но, сомневаюсь, что они лучше, чем та земля, через которую молчаливо проплывал Детище Тюра. Река несла нас мимо тучных полей и дремучих лесов.

Течение волочило свисающие ветки ивы вниз. Выдры крутились в воде и извиваясь убегали от нашей тени. Камышовки громко щебетали на берегу, где первые ласточки собирали грязь для своих гнезд. Лебедь зашипел на нас, расправив крылья, а мои воины зашипели в ответ, и это их позабавило.

Деревья, разбросанные среди лугов, желтых от первоцветов, покрылись свежей зеленой листвой, а в проплывающих мимо лесах дразнились колокольчики. Именно это привело датчан сюда, а не серебро и не рабы, даже не репутация, именно земля: тучная, богатая, плодородная земля, на которой произрастали урожаи и человек мог прокормить семью, не опасаясь голода.

Маленькие дети пропалывали сорняки на полях и прерывались, чтобы помахать нам. Я видел большие дома и деревни, стада и отары, и знал — вот настоящее богатство, влекущее людей из-за моря.

Мы ждали преследователей, но не видели их. Мы гребли, хотя я берег силу воинов, используя только полдюжины весел с каждой стороны, чтобы корабль продолжал гладко продвигаться вниз по реке.

Кружились жирные поденки, рыбы всплывали покормиться, а длинные водоросли колыхались под водой. Детище Тюра миновал Гегнесбург, и я вспомнил, что Рагнар убил тут монаха. Это был город, в котором выросла жена Альфреда, задолго до того, как пришли датчане и захватили его.

В городе имелась стена и частокол, но оба в плохом состоянии. Большая часть частокола отсутствовала, видимо, жители использовали дубовые бревна для строительства, а земляная стена обвалилась в канаву, за которой стояли новые дома.

Датчан это не беспокоило — здесь они чувствовали себя в безопасности. Враги не появлялись на протяжении жизни целого поколения, и судя по степени обеспокоенности, враги не придут никогда — мужчины кричали нам приветствия.

На пристани Гегнесбурга стояли только торговые корабли, круглобокие и медленные. Мне стало интересно, есть ли у города новое датское имя. Здесь Мерсия, но она давно стала датским королевством.

Мы весь день шли на веслах, пока не достигли устья Хамбра, и перед нами распростерлось море, темнеющее по мере того, как позади нас заходило солнце. Мы установили мачту, и для этого потребовалась сила всех людей на борту, мы закрепили конопляные снасти на бортах и подняли рею с парусом.

Полотно вспучилось под юго-западным ветром, снасти натянулись и заскрипели, корабль накренился, и я почувствовал удары первых волн, почувствовал, как Детище Тюра затрепетал от этих первых ласк. Мы заняли все весла и налегли, борясь с приливом в устье, двигаясь на восток в темнеющую ночь.

Только используя парус и все весла, мы могли двигаться против прилива, но постепенно его напор ослабевал, и в сумерках мы шли в открытое море, покрытое белыми хлопьями от стычки с рекой, и когда проходили намывные валы, не было видно никаких преследующих нас кораблей, а потом мы почувствовали, что наш корабль вздымается на волнах в открытом море.

Большинство кораблей идут к берегу на закате. Капитан ищет бухту и становится в ней на ночь, но мы гребли на восток, а когда наступила ночь, мы убрали весла, и нашу маленькую посудину понес ветер.

Корабль шел отлично. В какой-то момент в темноте я развернул его на юг, а потом лег спать до восхода. Если нас кто и преследовал, их не было видно, а корабли Восточной Англии не заметили нас, когда мы шли на юг.

Я знал эти воды. На следующий день, при ярком солнце, мы решились идти рядом с берегом, пока я не заметил береговой знак. Мы видели два корабля, но они проигнорировали нас, и мы прошли через огромные заиленные участки вокруг Фугхелнеса и вошли в Темез. Боги покровительствовали нам: за дни и ночи нашего путешествия никто ни разу нас не потревожил, и так мы прибыли в Лунден.

Я поставил Детище Тюра в док, который находился позади дома, в котором я жил, когда бывал в Лундене. Я думал, что уже никогда больше не увижу этот дом, потому что здесь умерла Гизела. Я вспомнил Эльфадель и ее жестокое пророчество о том, что все мои женщины умрут, но утешил себя тем, что ведьма не знала, что сгорит флот Сигурда, что она тогда могла знать о моих женщинах?

Я предупредил своих людей в Букингааме, чтобы они ждали нападения, и приказал им уйти на юг под защиту Лунденских укреплений. Поэтому я ожидал, что меня встретят в доме Сигунн или даже Финан, прибывший после того, как сыграл роль подсадной утки в Честере, но дом выглядел пустым, когда мы сделали последний взмах веслами, и корабль ткнулся носом в причал. Люди прыгнули на землю с причальными тросами.