Софья Радзиевская - Рам и Гау Страница 33

Люди орды видели извержение вулкана первый раз в жизни. Но они вспомнили лесной пожар, бегство вперегонки с обезумевшими зверями… Первобытный ужас перед огнём овладел их сердцами. Окаменев от страха, они смотрели, как, медленно вздуваясь, поднимается к их ногам огненный поток.

Вдруг из ущелья взметнулся вихрь, дохнул на них отравленным раскалённым воздухом, осыпал искрами с пылающих кустов. Люди точно проснулись и с громкими воплями отскочили от края.

Бежать! Но куда? Позади ущелье, из которого они только что выбрались, впереди — огненная река. Оставалась одна дорога: вниз по склону горы, к приветливой равнине, откуда Гау привёл их сюда.

Носорог? О нём больше не вспоминали. Разве могло быть что-нибудь страшнее огня? Люди мчались с горы, ломая кустарник, натыкались на деревья, падали и катились по склону кувырком, заражая друг друга всё нарастающим страхом. Гау не пробовал их останавливать. Общее бегство захватило и его, он мчался и оглядывался вместе со всеми. Но в его маленьких упрямых глазах виднелся не только животный страх, не он. заставлял его морщиться и тяжело вздыхать. Его тонкие губы усиленно шевелились.

— Огонь! — произнёс он тоскливо. И опять повторил: — Огонь!

Глава 33

Густой кустарник, через который люди продирались почти вслепую, кончился у подножия горы. Один за другим выбегали на равнину отставшие и, задыхаясь, останавливались в полном изнеможении.

Гул и грохот, подземные толчки продолжались. Столб дыма на вершине стал ещё гуще, но огненный поток спускался с горы где-то по другой дороге, с этого места его не было видно. Равнина лежала перед людьми такая, какой они привыкли её видеть, если бы не слой пепла, покрывавший траву и листья деревьев. Странно было также полное отсутствие жизни: исчезли стада стройных антилоп и высоких жираф, ушли слоны и огромные нелетающие птицы. Удивительный инстинкт вовремя предупредил их об опасности, которой не почувствовали заранее люди. Они не знали, что носорог-мать осталась здесь потому, что в кустах лежал её детёныш со сломанной ногой.

Люди уже собрались у подножия горы, как вдруг из гущи кустов на склоне раздался детский крик. Они испуганно шарахнулись в сторону, хотя в крике слышался скорее не страх, а удивление. Крик повторился, его узнали. Кричала маленькая Си. Тотчас же, покрывая её голос, прогремел ответный мощный рёв мужской глотки: расшвыривая стоявших на пути, назад в кусты устремился свирепый Руй.

Мужчины, увлечённые его примером, двинулись было за ним осторожно, но его новый крик заставил их забыть об осторожности, обо всём, кроме желания обогнать других.

— Есть! Еда! — означал клич Руя, и орда с шумом вломилась в самую гущу кустов. Огромный олень последним усилием попробовал подняться навстречу, но тяжело повалился на бок: ноги, изломанные в поспешном бегстве с горы, ему не повиновались. Тяжёлое каменное рубило Руя тут же прекратило его страдания. Люди радостными криками сзывали отставших.

Мяса, жирного и горячего, хватило на всех. А когда от оленя остались чисто высосанные кости, матери перестали бояться мужчин и прятать от них детей. Теперь голода больше не было, а прошлого никто вспоминать не собирался.

На этот раз вместе с сытостью не пришла обычная беспечность: гул и грохот, непрерывное содрогание почвы не давали забыть об опасности. Страх шёл по пятам, горячий ветер кружил головы. Едва покончив с едой, люди поспешили опять вниз, на широкий простор равнины, прочь от опасностей огненной горы. Никогда ещё они не слушались с такой готовностью голоса Гау, звавшего в путь. На равнине, не сговариваясь, все как один, повернули налево: река, широкая и спокойная, вспомнилась им и манила золотистыми отмелями, тихими заводями, полными рыбы и ракушек, свежим воздухом, не отравленным дыханием страшной горы, прохладой. Огонь внушал им теперь такой же страх, как животным, которые всегда от него убегали. Всем… кроме Гау, Рама и старого Мука. Но их об этом никто не спрашивал, да и они не сумели бы ответить на вопрос — что делается у них в душе.

Как далёк был путь до реки? Этого люди не знали. Их дорога от реки до горы прошла в беззаботности. Полные желудки не располагали к спешке — каждый День был хорош по-своему, и нечего было торопиться менять его на следующий. Но теперь… Всё, что могло бегать и летать, разбежалось и разлетелось с их пути, равнина опустела. Исчезли не только лёгкие антилопы и грузные слоны. Дети и женщины напрасно шарили в траве, поднимая облака удушливого пепла: юркие зеленые ящерицы, такие нежные и вкусные, тоже куда-то подевались. От голода спасала пока жирная толстобрюхая саранча. Она во множестве облепляла запылённые стебли травы: ей всё годилось.

К концу первого дня пути саранчой заинтересовались и мужчины. Стало ясно, что на охоту скоро рассчитывать не придётся, а значит нечего тут и задерживаться. И люди шли не задерживаясь, на ходу горстями набивали рты жирной саранчой. Хорошо, что у неё ещё не отросли крылья и не на чем было улететь из гиблого места.

Гау шёл впереди. Только он и Руй сохранили во время бегства с горы каменные рубила, выточенные старым Муком, да Урр подобрал у подножия горы новый камень, тяжелее прежнего. Остальные мужчины выломали голыми руками крепкие дубинки: кто знает, что может встретиться на пути?

Люди шли и слушали, как земля по временам вздрагивает, точно под ней кто-то ворочается, большой и сильный. Так им казалось, и от этого было очень страшно, и они, оглядываясь и вздрагивая, убыстряли шаги.

Однако как люди ни торопились, проклятая гора точно не хотела с ними расставаться. Когда спускалась ночь, огненный столб по-прежнему близко стоял на небе перед их испуганными глазами. Люди всхлипывали от страха, рычали от злости, отворачивались, лёжа на помостах, сделанных наспех к ночи на деревьях. Напрасно. И, отворачиваясь, они чувствовали: столб — вот он — стоит за спиной.

Гау не отворачивался. Уже взобравшись на помост, он подолгу сидел, обхватив руками колени, и не отводил глаз от сияния наверху горы. Губы его тихо шевелились. Маа, засыпая около него, слышала одно и то же знакомое слово.

— Огонь! —тихо выговаривал Гау. И опять через малое время повторял:— Огонь!

— Спать, — шептала в ответ Маа. — Спать!

Она тоже говорила тихо, даже тише, чем Гау: не годится женщине указывать мужчине, как ему следует поступать.

Глава 34

С каждым днём люди шли всё дальше. Гул и грохот под землёй становились тише, а пепла на растениях — меньше. Антилопы не показывались, но появилось множество степных черепах. Люди были сыты и шли веселее. К тому же страшная гора уже осталась далеко позади. Огненный столб исчез, на его месте поднималась прежняя тоненькая струйка дыма, а вечером и ночью её и вовсе не было видно. Люди успокоились, крепкие панцири черепах можно было дробить любым камнем, подобранным на дороге. Жизнь опять налаживалась.