Софья Радзиевская - Рам и Гау Страница 34

— Огонь! —тихо выговаривал Гау. И опять через малое время повторял:— Огонь!

— Спать, — шептала в ответ Маа. — Спать!

Она тоже говорила тихо, даже тише, чем Гау: не годится женщине указывать мужчине, как ему следует поступать.

Глава 34

С каждым днём люди шли всё дальше. Гул и грохот под землёй становились тише, а пепла на растениях — меньше. Антилопы не показывались, но появилось множество степных черепах. Люди были сыты и шли веселее. К тому же страшная гора уже осталась далеко позади. Огненный столб исчез, на его месте поднималась прежняя тоненькая струйка дыма, а вечером и ночью её и вовсе не было видно. Люди успокоились, крепкие панцири черепах можно было дробить любым камнем, подобранным на дороге. Жизнь опять налаживалась.

Огонь совсем не был нужен, простое упоминание о нём раздражало и злило.

— Огонь! — сказал раз тихонько Рам и, потянув Мука за руку, показал на исчезающую вдали дымную струйку. И тут же вскрикнул, пошатнулся: сердитый Руй отвесил ему такую затрещину, что мальчик еле удержался на ногах. Руй не желал и слышать этого слова, самый звук его напоминал о перенесённых страданиях.

Мук грустно посмотрел на мальчика, но вступиться не решился: Руй не терпел, чтобы вмешивались в его дела.

Чем дальше люди орды отходили от страшной горы, тем сильнее Мук тосковал по чудесным ярким языкам огня, по его весёлому звонкому голосу. Вечером, если дневной переход не очень утомлял старика, он вытаскивал из сетки несколько подобранных на ходу камней и принимался за работу. Весёлые искры золотыми мухами разлетались в стороны, две пары глаз, забывая про сон и отдых, жадно следили за ними. Глаза Гау и Рама. Часто, увлечённый игрой золотых мух, старик неловким ударом портил уже заострённое ребро камня.

А люди всё шли. Наконец, гул и грохот превратились в тихие вздохи, там, глубоко под землёй. Пепел не покрывал уже свежей зелени растений, а между деревьями замелькали стада лёгких антилоп. Люди орды, изленившиеся на ловле медлительных черепах, снова сделались ловкими, осторожными охотниками. Они уже не смеялись над старостью Мука, не дразнили его, а часто сами приносили ему нежную оленью печёнку в обмен на отточенные каменные рубила.

Повеяло свежестью близкой реки. Люди останавливались, принюхивались, во всю ширину раскрывали рты, стараясь захватить как можно больше чудесного влажного воздуха. Они прыгали, били себя в грудь кулаками, падали и с радостными криками катались по земле. Гора, огненная река — всё было забыто.

На золотистой полосе заката впереди зачернела линия раскидистых деревьев: берег! Лесистый берег долгожданной реки! Не сговариваясь, люди орды кинулись бежать. Они мчались, опережая друг друга и не думая об опасностях, которые могли таиться в прибрежных кустах.

Ближе, ближе… Узкая полоса леса, тянувшаяся по берегу, не задерживала их бега. Они остановились, задыхаясь, лишь на крутом обрыве над самой рекой. Но это было не то место, откуда люди орды покинули её, направляясь к горе, в поход за огнём. Скалистый берег здесь оказался высок и крут, с обрыва извивалась по уступам тропинка, протоптанная зверями, ходившими на водопой. Она петляла и спускалась к широкой золотистой отмели, где можно было приятно погреться.

Едва передохнув, люди с весёлыми криками бросились по тропинке вниз, к сладкой речной воде, не отравленной пеплом, как ручьи, поившие их в дальнем странствовании. Запылённые, с забитыми пеплом волосами, они припадали к воде всем лицом. Утоляя жажду, вода обмывала тёмные лица, смывала грязь с рук, на которые люди опирались.

На опустевшем обрыве остались три человеческие фигуры, ясно видные на фоне закатного неба. Они не смотрели вниз на реку, наоборот, повернувшись к ней спиной, не отводили глаз со стороны, откуда пришли.

— Огонь! — проговорил Гау.

— Огонь! — отозвался старый Мук.

— Огонь! — повторил мальчишеский голос.

Чуть видная издали тонкая струйка дыма стояла на горизонте.

Через минуту все трое повернулись и спустились вниз, к коричневым телам, припавшим к воде на золотистой отмели. Там они пили и веселились, как все, Рам смеялся, глядя, как кувыркается на песке, точно забавная обезьянка, маленькая Кама, но тут же вскипел и отвесил затрещину негодному Ваку: тот больно ущипнул девчушку, чтобы позлить его, Рама, и получил по заслугам.

Когда прошли первые минуты радости, люди орды устремились наверх, к деревьям. Карабкаясь по обрыву, они наткнулись на великолепную пещеру. Совсем такую, как та, из которой их выгнали страшные рыжеволосые. Воспоминания о пещере, о рыжеволосых были ещё так свежи в их памяти, что некоторые женщины, уже стоя у входа, вскрикивали и оборачивались, точно ожидая: вот-вот из кустов раздастся страшный вражеский клич. Но клича не было, а пещера была просторная и сухая, пол у входа покрывали сухие листья, занесённые ветром с соседних кустов.

Постепенно, вскрикивая и пересмеиваясь, люди все забрались в пещеру. Густые кусты, разросшиеся у входа, отлично закрывали её от ветра. В желудках ощущалась приятная сытость от съеденной днём жирной молодой антилопы. Люди подгребали под себя сухие листья, садились и, опустив головы на колени, постепенно затихали. Это было удобнее и проще, чем строить на деревьях помосты.

Глава 35

Наконец, говор и шум стихли окончательно. Не успокоился, не заснул лишь старый Мук. Присев на кучу листьев, он опять принялся за свои куски камня, которые вытащил из травяной сетки. Он перебирал, обнюхивал их, даже пробовал на зуб и, довольный, покачивал лохматой головой. Иногда он ударял одним камнем о другой и, наклонив голову, прислушивался к звуку удара.

Люди перестали дремать. С напряжённым вниманием они следили за тощими мохнатыми руками. Ведь лучше старого Мука никто не умел обтесать камень. Свои каменные рубила многие потеряли в страшном бегстве от огня, и Мук не успел ещё для всех изготовить новые. Поэтому люди орды на этот раз не рассердились, что он нарушил их покой. С завистью и надеждой они косились друг на друга и прислушивались к ударам ловких старых рук.

Урр тоже лениво повернул голову и взглянул на работу Мука. Приподняв свой огромный камень, он тихонько покачал его в страшных лапах, опустил, зевнул и, привалившись к стене, опять задремал. Ему лёгкие игрушки не нужны.

Рам давно проснулся и осторожно высунул голову из-за спины Маа. Не отрываясь, следил он за работой Мука: рот его полуоткрылся, крупные зубы блестели почти так же ярко, как маленькие глаза под нависшими бровями.

Но вот Мук выбрал подходящий камень. Он довольно забормотал, сидя зажал камень между подошвами ног и начал ловко ударять по нему другим камнем. Осколки полетели вокруг, яркими звёздочками вспыхивали и угасали маленькие искры. Здесь, в полумраке пещеры, искры светились особенно ярко. Попадая на сухие листья и стебельки травы, некоторые угасали не сразу: как маленькие глазки-огоньки, выглядывали они между стебельками.