Евгений Рогачев - Рогнеда. Книга 1 Страница 37

Так я оказался в этом благословенном месте, где решил рассказать вам горькую историю моей жизни. В заключение хочу сказать вам, дети мои. Я мог прожить достойную жизнь. Иметь семью, детей и дом, в котором всегда было бы полно гостей. А вместо этого всю жизнь гонялся за призрачной мечтой, так и не познав истинного счастья. Пусть Всевышний хранит вас о того, что довелось пережить мне. Мир вам, покой и благоденствие. Во имя Аллаха, Всевидящего и Всезнающего».

Ниже было дописано:

«Старец Атий скоропостижно умер, упав с высокого минарета. Мир праху его! Рукопись, продиктованная старцем, по распоряжению муллы положена в библиотеку. Писано мирзой Башааром в месяце раджаб, года Хиджры 788».

Фирс Матвеич встал, расправил плечи, прошелся по пыточной. Кликнул слуг, велев прибраться тут, а сам поднялся к себе в горницу.

Много сил, а главное времени потратил он, чтобы отыскать тайный клад. И наконец узнал, что им владеет старинный род бояр Колычевых. Произошло это не сразу и не враз, а по крупице собирал он нужные знания. Напав на след, отыскал в старинных торговых грамотах о неожиданном возвышении Афанасия Колычева. Вроде, был нищ и гол, а на тебе: возвернулся из плена татарского и стал первым торговым гостем. Понял тогда Фирс Матвеич, что неспроста это и начал копать далее. Так, мало-помалу, зернышко к зернышку, начал складывать замысловатую мозаику и вскоре удостоверился в своей правоте. Чтоб быть поближе к Колычевым, подмазал где надо и прибыл посадником в этот захудалый городишко. Многочисленные родственники все удивлялись, да спрашивали: на кой ляд ему это сдалось, вроде не по чину? А он молчал и только загадочно улыбался в усы.

Брать приступом боярское подворье посадник не желал. Пустое это. Только переполошишь всех, а ничего не найдешь. Столько веков искали и все без толку. Поэтому и действовал осторожно, не торопясь. Оставалось совсем немного, но неожиданная смерть Василия Колычева опять все спутала. Наверняка девка эта, Рогнеда, ведает что-то, но молчит, зараза. Ничего, дай срок, и она заговорит, никуда не денется! Потому и не велел сильно пытать ее. Помрет еще, и тогда все усилия пойдут прахом.

Окромя этого была еще надежда на Дашку. Может, та что разузнает? Не зря же в свое время приручил ее, прикармливая, словно дикого зверя. Одному было тяжко со всем совладать, нужен был помощник. Дашка, со своим звериным темпераментом и умением, которое иначе как колдовским не назовешь, подвернулась как раз вовремя. Не побоялся приоткрыть перед ней завесу тайны, уловив в ее серых глазах собачью преданность, и ответил тем же, доверившись этой странной девице, явившейся неизвестно откуда.

Фирс Матвеич встал, прошелся по просторной горнице, разминая затекшие ноги, выглянул в окно.

— Куда она запропастилась? — буркнул недовольно себе под нос. — Вот, шальная девка! Утекла и как в воду канула. Явится, шкуру спущу! Дождется у меня!

В тридцати верстах от Борисова стоял постоялый двор. Сюда редко кто заглядывал. Разве что путник, решивший завернуть в сторону по дороге в Борисов-град. Оттого народу здесь всегда бывало немного, и часть комнат, предназначенных для заезжих купцов, большей частью пустовала.

Этой ночью к радости и удивлению хозяина, плешивого татарина, у него появился новый постоялец и занял одну из комнат. Хозяин удивился бы еще больше, если бы узнал, что, скинув в комнате одежонку, всадник превратился из стройного юноши в девицу двадцати с небольшим лет.

Девушка спала, разметавшись во сне, укрытая только легкой простынкой. Сон ее казался безмятежным и спокойным, но это — только на первый взгляд. Вот, уловив посторонний звук, ресницы дрогнули, и девушка открыла глаза. Сон сразу пропал, будто и не спала вовсе, а просто лежала с закрытыми глазами. Приподняла голову, осмотрелась. Скользнула серыми глазами по стенам, по низкому, кое-как выскобленному потолку, по небогатой утвари и уперлась, наконец, взглядом в дверь. Звук шел явно оттуда.

Дашка бесшумно соскочила с кровати, на цыпочках подошла к двери, прислушалась. Чутко уловила сопение, покашливание и неясное бормотание. Выждала немного и произнесла, стараясь придать голосу недовольство только что разбуженного человека:

— Чего надоть?

— Так это… — С той стороны двери последовала небольшая заминка, потом опять осторожный кашель. — Я еду принес. Меня хозяин послал. Иди, говорит к постояльцу, узнай, не надо ли чего. Время-то уже за полдень, а он не показывается. Может, случилось чего.

— А ему какое дело?

— Беспокоится, значит. Так надо чего, аль нет?

— Пошел вон!!! — крикнула Дашка, с досады поморщившись. — Сейчас сам выйду. А надо будет чего, позову.

— Ну, тогда ладно. Наше дело маленькое, холопье. Куды пошлют, туды и идем… — Послышались шаркающие, удаляющиеся шаги.

Дашка отошла от двери, приблизилась к окну, сдвинула тяжелые ставни. Вместе с уличными звуками в комнату ворвался солнечный свет. Внимательно прошлась взглядом по двору. Не заметив ничего подозрительного и успокоившись, принялась одеваться. Рядом, на спинке топчана, лежала мужская одежда. Дашка привычно надела короткий зипун,[26] атласные порты чуть ниже колен, сверху накинула опашень.[27] Собрала в пучок волосы и, закрепив их на голове костяной заколкой, накрылась черным капюшоном, почти полностью скрыв лицо. В довершение ко всему всунула ноги в весьма удобные сафьяновые чеботы.[28] Из-под подушки достала обоюдоострый кинжал, сунула за пояс. Поглядевшись в осколок зеркальца, осталась довольна. Чудесным образом из девицы она преобразилась в стройного молодого юношу. Улыбнулась, подмигнула своему отражению, но улыбка тут же и погасла. Не время строить рожицы. Забудешь хоть на миг об осторожности и тут же сгинешь. Так говорил Учитель, а он всегда бывал прав.

Дашка спрятала зеркальце, прошлась по комнате, неслышно ступая в сафьяновых сапожках. За столько лет она так привыкла к мужской одежде, что порой стала забывать, что и не мужчина вовсе, а девица. Правда, иногда приходили воспоминания детства, но она гнала их от себя, стараясь забыть.

Вот и сейчас Дашка встряхнула головой, собираясь с мыслями. Посадник ждет и уже, наверное, места себе не находит, ее дожидаючи. А вестей для него нет. Две седмицы подряд она лазила вокруг города, но так ничего и не узнала. Даже на двор Колычевых заглянула, чего он строго ей заказывал, но и там ничего. Вся дворня только и твердила, что о девке этой, которая боярина жизни лишила, а более ни о чем не ведала. По всему выходило, что боярин молодой более никому о кладе своем не рассказывал и в тайну эту не посвящал. Значит, девка эта — ключ ко всему и есть. Жаль, посадник ей не дозволяет душегубицей этой заняться. Ну, о том не ей решать. Пусть посадник думает, на то он и голова.