Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза Страница 38

Между тем, летучие отряды продолжали вредить неприятелю на берегах Эльбы. Однажды разъездам Чернышева удалось перехватить письмо с важным известием, что из Ганновера выступил огромный артиллерийский транспорт, который на 18-е мая должен иметь ночлег у города Гальберштадта. Наш отряд перешел реку и двинулся навстречу: 75 верст прошли за 30 часов. Не доходя 7 верст, Чернышев узнал, что за городом ночевал другой парк, немного поменьше, с прикрытием в 2 тысячи человек, но что в это же утро ожидается и большой транспорт; отсюда они должны следовать вместе. Это известие заставило Чернышева немедленно распорядиться нападением. Баварцы отлично расположились вагенбургом между речкой и перекопанной дорогой, за версту от города; пехота скрылась внутри вагенбурга, 14 орудий стояли в промежутках между повозками, защищая фронт и фланги. Чернышев выслал полк Сысоева на дорогу, откуда ожидался большой транспорт; Греков 18-й получил приказание ворваться в город и ударить на вагенбург с тыла, а Власов с двумя казачьими полками – атаковать с фронта. Грекову удалось овладеть городскими воротами, но Власов был отражен картечными залпами 14-ти пушек. Тут от Сысоева прискакал казак с известием, что на дороге уже показалось прикрытие, следовательно, транспорт приближается. К счастью, капитану Богдановичу удалось из своих двух орудий взорвать несколько нарядных ящиков. Этой суматохой воспользовался Чернышев и пустил весь свой отряд: гусар, драгун, казаков – на пролом. Выдержавши страшный залп, они, прежде всего, накинулись на артиллеристов, потом врубились между повозок. Баварцы защищались отчаянно: кололи штыками, отбивались прикладами, одним словом, работали, как следует доброй пехоте, но это еще более ожесточило наших. Они рубили солдат в строю, рубили их под повозками, откуда те продолжали стрелять, или выгоняли пиками. Чернышев доносил после главнокомандующему, что такой стремительной атаки, какую произвели здесь его молодцы, искусившиеся в набегах, он не видал за всю свою боевую жизнь. Половина отряда, в том числе баварский генерал Окс и 15 офицеров, осталась в плену, а другая половина легла на месте. Весь парк стать трофеем этого знаменитого набега. Пока отправляли орудия, зарядные ящики и повозки с амуницией, казаки сдерживали наступление неприятельского авангарда, спешившего на помощь. Дело было сделано на чистоту: ни одна повозка не брошена. После того, все парки и подводы, бывшие в пути, получили приказание остановиться, артиллерию перевели из Ганновера в Баварию, вглубь Германии. Таков был страх, наведенный на французов летучими отрядами.

Еще более смелое, можно сказать, дерзкое движение сделал Чернышев, этот отважный партизан, в тыл Наполеону, на его главные пути, а именно к городу Касселю, столице королевства Вестфальского. Это королевство составлено из мелких немецких владений, и королем его, по воле всемогущего Наполеона, назначен младший брат императора Иероним, о котором упоминалось ранее. Плохо жилось бедным немцам под властью такого короля. Он мало думал о своих подданных, окружил себя французами, жил пышно, расточая казну, в то время, как страна беднела от поборов и поставки рекрут. Солдаты в разных концах Европы сражались под знаменами Наполеона за дело, им чужое; из двадцати пяти тысяч, уведенных в Россию, вернулось лишь две. В ту пору границы королевства были открыты; в столице находилось не более 4 тысяч войска. Все это хорошо знал Чернышев, который рассчитывал вооружить население, поднять народную войну и таким образом прервать сообщение главных сил Наполеона с их Отечеством.

В начале сентября Чернышев переправился ночью на лодках через Эльбу и вступил в край, повсюду занятый неприятелем. В отряде находилось, кроме 8 эскадронов гусар и драгун, 8 казачьих полков под общим начальством Бенкендорфа. Подвигались скрытно, останавливались на ночлеги вдали от жилья, и то на самое короткое время; если же случалось делать привал в деревне, то на это время ее окружали казачьими постами, не впуская и никого не выпуская; бурмистр этой деревни должен был провожать отряд возможно дальше. Проводники никогда не знали, куда они ведут, и часто отряд без всякой надобности сворачивал в сторону, чтобы только сбить с толку местных жителей. Пройдя таким образом около сотни верст, Чернышев узнал, что на половине пути к Касселю стоит кирасирская бригада и батальон пехоты. Он тотчас свернул влево и окольными путями приблизился рано утром к столице, сделавши в сутки более 80 верст. Был густой, непроглядный туман, помешавший сейчас же приступить к делу. В 10 часов утра казаки Жирона и 2 эскадрона драгун переправились за Фульду с тем, чтобы перехватить королю дорогу, в случае его бегства, но оказалось, что он уже проехал. Нашим удалось оторвать только хвост арьергарда, 250 кирасир. Нападение на город также кончилось неудачей. Правда, донцы Власова 3-го и Грекова 18-го разбили при помощи мещан ворота, пронеслись по улицам до самого моста, но тут были остановлены сильнейшим огнем пехоты: гвардейские гусары, развернувшись на площади, изготовились к атаке. Тут Чернышев узнает, что в тылу у него появилась кирасирская бригада, та самая, которую он обходил. Тогда он приказал вывести казаков из города. Пока отряд собирался, пока устраивался на отдых, к нему с разных сторон явились перебежчики, не желавшие служить французам, так что из них составился целый батальон охотников; казаки нахватали в разных местах 9 пушек – составилась батарея, в полной запряжке.

На другой день наши открыли канонаду. Жители умоляли коменданта отказаться от обороны, но получили от него такой ответ: «Мне приказало обороняться, и я исполню это приказание». Действительно, все заставы были заняты пехотой, мост загроможден фурами, на площади поставлено 4 пушки и возле них конница. Кассельцы вовсе не желали обращать свой город в развалины. Между ними и французами начались схватки; те кидали в войска камнями, а эти стреляли в них из ружей; досталось и коменданту. Как только Бенкендорф с драгунами и батальоном новобранцев подошел к заставе, стоявшая там карабинерная рота передалась русским. Наши вступили в город.

После долгих переговоров коменданту позволили вывести свои войска, но без артиллерии. Народ приветствовал русских, как своих избавителей; казаков носили на руках.

В городе найдено 30 орудий, множество ружей, патроны, амуниция, денежная казна. Из нее 16 тысяч талеров раздали войскам, а 60 тысяч отправлены начальству; 22 пушки увезли в Берлин. В тот же день Чернышев обнародовал воззвание, в котором приглашал немцев присоединиться к братскому союзу и послужить делу освобождения Германии в рядах ее защитников, пришедших издалека. Хотя Чернышев через несколько дней опять вернулся на берега Эльбы, но его набег и воззвание возбудили среди народов южной Германии радостные надежды на лучшие времена.

На полях Лейпцига дело освобождения Германии решилось в