Том Шервуд - Серые братья Страница 39

Бэнсон подошёл к стене, поводил по ней пальцем. Постоял минуту в раздумье.

– Вот что, Сова, – сказал он. – У тебя есть надёжный человек, который отвёз бы письмо в Бристоль?

– Да. Пока ещё есть. Что за письмо?

– Прощальное. Попрощаюсь с Алис и с друзьями.

– Почему, Бэнсон?

– Потому, что в следующую субботу я вернусь к игрокам. Мне мастер Альба подарил прекрасный урок, которым я намерен воспользоваться. Слушай, Сова. Не важно, – останусь я жив или нет. Скорее всего, что нет. Но ты получишь необходимую передышку. Уводи уцелевших монахов. Собирай своих «чистильщиков». Очень скоро те, кто используют армию для убийств, будут воевать друг с другом. Обещаю. Тебе останется лишь подождать и отправить в Эрмшир победителя.

– Иначе – нельзя? – спросил Сова из другого угла комнаты. – Насколько известно, у тебя в Бристоле – жена и маленький сын.

– Ну да. Я вернусь к ним, зная, что в Англии убивают людей – только потому, что кто-то коллекционирует черепа – и буду спокойно спать? Нет, я ступил в мир мастера Альбы. В твой мир, Сова. Меня никто не звал, я сам напросился. Я когда-то был поражён поступком корабельного плотника Томаса Локка, который один встал против девятерых крепких матросов. На необитаемом острове. Где не было ни полиции, ни закона, ни самой малой защиты. Он встал, а я нет. И я после этого понял, что пойду за этим человеком хоть на край света. Так было устроено моё сердце. Так оно устроено и сейчас. Да, я сознаю, что не увижу сына и любимую женщину. Но я из драки не выйду. Некуда, понимаешь?

– Очень хорошо понимаю, – вдруг улыбнулся принц Сова. – Я тоже не выйду. Но ты уверен, что они набросятся друг на друга? Ты сможешь спрятать от них коллекцию Дюка?

– А я и не стану её прятать. Их погубят не черепа, мой добрый друг. Их погубит золотой идол: покер по воскресеньям.

– Но тогда, – принц Сова не переставал улыбаться, – тогда я смогу во-первых – не убивать Вайера, во-вторых – спасти оставшихся Братьев, и в-третьих (он в точности по-совьи, коротким хищным движением втянул голову в плечи) – навестить Милого Слика.

– Это ещё кто?

– Если ты избавишь меня от охотников за черепами, то он – больше никто.

В это время в коридоре послышались шаги. Дверь приоткрылась и бывший покровитель воров, бывший владелец бэнсонова арбалета, преодолевая неловкость, проговорил:

– Ваша светлость… И вы, ваша светлость… Покушать… поужинать. Всё готово!

И, кланяясь, затворил дверь.

Ни Бэнсон, ни принц Сова не курили трубок. Поэтому после ужина они молча сидели возле камина и смотрели в огонь.

– Сова, – негромко сказал Бэнсон. – Мне мастер Альба рассказывал про себя. А кто ты? Как ты нашёл Серых братьев, и как стал чистильщиком?

– Я был очень маленьким. И это они нашли меня. Вернее, сначала меня нашёл волк.

Изгнанник

Со стороны окраинных земель Италии, на север, по пустынной и пыльной дороге двигалась маленькая кавалькада. Четырёхдверная карета, возок и три всадника.

В карете ехало небольшое семейство: отец, проживший, на вид, около полувека, мать (немного моложе его), дочь лет девятнадцати и маленький сын. Мальчишка был бледен, молчалив и малоподвижен. Он был почти втрое моложе своей сестры. И ещё – он очень плохо переносил дорогу.

Кроме них, в полутёмном (окна были задрапированы пыльниками) и душном овале кареты сидела ещё и служанка. Она была из той редкой породы слуг, которые не крадут разные хозяйские мелочи, не суют носа в чужие дела, и уж тем более о них не болтают.

– Если встретится река или пруд, ваше величество, – сказала служанка, усталым голосом нарушив однообразие дорожных звуков, состоящих из стука копыт и весьма тревожного поскрипывания колеса, – прикажите остановить. Мальчику необходимо смочить грудь и лицо.

– Для короля-изгнанника, Луиза, – негромко ответил мужчина, – обращение «ваше величество» весьма успешно может обернуться топором или верёвкой.

Луиза, мучительно покраснев, опустила глаза и поправилась:

– Прошу прощенья… мессир.

«Мессир» привстал и, отодвинув кулису, сказал в спину вознице:

– У ближайшего водоёма останови.

– Будет исполнено, ваше величество! – резко сдунув с губ пыль, ответил слегка опьяневший от непрерывного покачивания кучер.

Отдавший распоряжение ничего не ответил. Задвинул кулису, сел, обернувшись к спутникам и сокрушённо покачал головой.

Королева, наклоняясь к ребёнку, устало, и озабоченно, и с любовью произнесла:

– Мой хороший! Ты можешь ещё чуть-чуть потерпеть? Как только встретится самый маленький ручеёк – мы остановимся и походим. И умоемся, и выпьем водицы, и всё будет хорошо.

Мальчишка, подняв к ней страдающее лицо, едва заметно кивнул и сделал слабую попытку улыбнуться. В этот миг в кулису снова послышался стук – на этот раз гораздо более громкий.

– Город! – крикнул возница. – Город, мессир!

Кавалькада остановилась. Путники ступили на землю.

– Нет, не город, – сказал король. – Домен.

– Что такое домен? – спросил чуточку оживившийся сын.

– Когда-то был большой замок. Потом его владелец разбогател. У него стало много вассалов. И для них возле замка было построено много домов. А они уже для своих слуг построили много домишек. Всех нужно было одевать и кормить, и постепенно здесь появились разные мастера – ткачи, кузнецы, повара, плотники. Они богатели, заводили своих собственных слуг. Рождались дети. Появлялись новые постройки. Так возник домен. Частное владение. Маленький город, ещё не имеющий права называться городом.

– Мы заедем туда? – спросила у короля его супруга. – Мы так устали.

– Лучше всего нам никуда не заезжать, ни с кем не встречаться и не разговаривать, – отозвался король. – Так что в город нам поворачивать нельзя. – И добавил, обернувшись к вознице: – поворачивай в город.

Лошади, почуяв жилые запахи, без понуканий прибавили шагу. Через полчаса добрались до главных ворот домена. Возглавляющий кавалькаду всадник, привстав в стременах, прокричал наверх, привратнику, высунувшему голову за край стены:

– Обеда и крова!

– Чужих земель или наших? – крикнул сверху привратник.

– Чужих! – ответил просящий и, предворяя дальнейшие объяснения, блеснул подброшенной над ладонью монетой.

Заменяющая створку ворот решётка дрогнула и поползла вверх.

– Владелец замка, видно, добрый хозяин! – заметил передний всадник, отдавая монетку привратнику и кивая на поднявшуюся без малейшего скрипа решётку.

– Ещё какой добрый, – ответил привратник.

Интонация, вложенная им в последнюю фразу, должна была бы путников насторожить, но они очень, очень устали.