Искусство под градусом. Полный анализ роли алкоголя в искусстве - Максим Николаевич Жегалин Страница 39

«Пиво делают из солода, хмеля и воды. Это исконно нидерландский напиток. Однако сейчас он широко распространился в нашей стране и причиняет англичанам вред, убивая тех, кто страдает от коликов и камней, а равно испытывает трудности с мочеиспусканием. Это холодный напиток, но от него человек толстеет, и особенно раздувается живот, что видно по лицам и брюхам нидерландцев».

Ужас. Кстати, приготовлением пива тогда в основном занимались женщины. Пивоварни были во власти пивоварок, их называли brewsters или alewives. Варить можно было и дома, если получить специальное разрешение. Для этого вешали над входом специальный знак – палку с привязанными на конце листьями. На зов приходил дегустатор, пробовал, выносил вердикт.

Пиво в Англии делали неплохое, но все равно венецианский купец Алессандро Маньо отозвался о напитке примерно так: «Англичане пьют варево из ячменя и хмеля, которое называется пиво. Оно полезное, но тошнотворное на вкус и мутное, как лошадиная моча».

Резковато, но что ожидать от итальянца, привыкшего к хорошему вину.

Помимо пива и эля современники Шекспира уважали еще метеглин. Эту пряную медовуху поэт упоминал в «Бесплотных усилиях любви» и в «Виндзорских насмешницах». Готовили этот напиток из меда, добавляли дрожжи и кучу разных пряностей, настаивали в бочках.

А богачи и прочие приближенные к свету вместо воды пили импортное вино. Хороших виноградников в Англии тогда не было, поэтому приходилось закупаться во Франции, Испании и Греции.

Понятие «умеренность» в Англии тоже отсутствовало. Одни придворные выпивали 300 тонн вина в год (хорошо что не в день). Ежегодно в страну ввозилось 20–30 тысяч бочек, 900 литров – каждая.

В среднем вино стоило в 12 раз дороже пива, но, очевидно, помехой это не было. Особенно англичане любили херес – белое крепкое испанское вино.

В шекспировской хронике «Генрих IV» пьяница сэр Джон Фальстаф произносит вдохновенную речь во славу хереса, но это, конечно, не значит, что Шекспир считал также.

«Добрый херес производит двоякое действие: во‐первых, он ударяет вам в голову и разгоняет все скопившиеся в мозгу пары глупости, мрачности и грубости, делает ум восприимчивым, живым, изобретательным, полным легких, пылких, игривых образов, которые передаются языку, от чего рождаются великолепные шутки. Второе действие славного хереса состоит в том, что он согревает кровь; ведь если она холодная и неподвижная, то печень становится бледной, почти белой, что всегда служит признаком малодушия и трусости; но херес горячит кровь и гонит ее по всему телу. Она воспламеняет лицо, которое, как сигнальный огонь, призывает к оружию все силы человека, этого крохотного королевства; и вот полчища жизненных сил и маленькие духи собираются вокруг своего предводителя – сердца, и оно, раззадорившись и гордясь такой свитой, отваживается на любой подвиг, – и все это от хереса. Таким образом, военное искусство – ничто без хереса, ибо он приводит его в действие, а ученость – не более как золотой клад, оберегаемый дьяволом, пока херес не выведет ее на свет и не пустит в ход и оборот… Будь у меня хоть тысяча сыновей, я первым долгом внушил бы им следующее жизненное правило: избегать легких напитков и пить как можно больше хересу».

Вот такая ода. Прошу прощения за столь обширную цитату, но из песни слов не выбросишь. Кстати, я никогда не пробовал хереса. Надо бы это исправить.

Уважали в XVI веке и сладкое вино с Канарских островов – мальвазию, которое я тоже не пробовал. В «Ричарде III», одной из самых кровожадных шекспировских пьес, герцога Кларенса убивают так: проламывают голову и топят в бочке с мальвазией. Но не будем о страшном.

Что удивительно, англичане того времени даже умудрялись из своего пропитого насквозь общества выделять алкашей. За пьянство наказывали: раздевали догола, надевали на беднягу деревянную бочку и водили по улицам. Вот такое представление. Веселые и тоже нетрезвые граждане забрасывали «избранного» навозом и гнилыми овощами.

Был ли Шекспир алкоголиком или нет – никто не знает. Может, его и вовсе не существовало. А если все-таки и был такой поэт, то вряд ли он был пьяницей. На это ведь нужно много времени и сил, а писать, спрашивается, когда?

Хотя, конечно, не спиться тогда было трудно, но это и сейчас трудно. Ладно, чего мы будем тормошить старика Шекспира, пусть себе лежит. Сколько он там выпил, чего – какая разница. 500 лет уже прошло, алкоголь, если и был, давно выветрился.

Но все-таки хорошо, что шекспировские страсти по сей день можно запить цистерной-другой вина. Главное помнить, что оно может быть отравлено.

Лев Толстой против

Известно, что Лев Николаевич Толстой терпеть не мог Шекспира, а также активно боролся с пьянством.

Начинающим писателям вроде меня советуют бесконечно читать Толстого, чтобы научиться складывать слова. И это правильно, но есть опасность стать абсолютным трезвенником.

Да и в этом ничего плохого нет.

В 1880-х годах граф Толстой отказался от алкоголя и курения, сказал всему вредному и гадкому решительное «нет». Другой бы на его месте загордился или просто тихо радовался своей победе над змиями, но не таков был Лев Николаевич. В 1887 году он организовал «Согласие против пьянства», аналог современных (скучных) обществ трезвости. Сохранился даже документ с записью:

«Москва,

Долго-Хамовнический переулок № 15, 1887.

Согласие против пьянства

Ужасаясь перед тем страшным злом и грехом, которые происходят от пьянства, мы, нижеподписавшиеся порешили: во‐первых, для себя никогда не пить пьяного – ни водки, ни вина, ни пива, ни меда и не покупать и не угащивать ничем пьяным других людей; во‐вторых, по мере сил внушать другим людям, и особенно детям, о вреде пьянства и о преимуществах трезвой жизни и привлекать людей в наше согласие… Первые записавшиеся братья и сестры: Лев Толстой…»

После Толстого – еще 16 подписей: для начала родственники, друзья и знакомые.

В архиве сохранился листочек более позднего времени, где под «Согласием» уже 744 подписи. Среди «согласившихся» – путешественник Миклухо-Маклай, художник Ге, издатель Горбунов-Посадов.

Другой бы, опять же, создал общество трезвости и с довольной улыбкой сидел, но Лев Толстой смело пошел дальше – в бой.

В 1889 году он написал статью с громким названием «Пора опомниться!». Начало тревожное:

«Вино губит телесное здоровье людей, губит умственные способности, губит благосостояние семей и, что всего ужаснее, губит душу людей и их потомство, и, несмотря на это, с каждым годом все